15 лет и 5 минут нового года

29. "Под фанеру"

Пока мой мир не рухнул. В телефоне появилось сообщение о том, что… Операция прошла успешно, Грета отходит от наркоза, забирать после пяти и до семи вечера. Отлично!

Я заварила себе чай со специями и уселась на кухне поближе к окну. Можно не смотреть во двор: внедорожник как стоял на приколе, так и стоит — по приколу. Его владелец не звонит. Может, его и нет в машине. Собирался же купить себе нормальный кофе. У меня дома ничего нормального нет. Собака старая и больная, я тоже старая и больная, по его мнению. Ну так, какая есть… Было время, был я молод… И я была молода и глупа, а сейчас пусть и не поумнела до умной, но все-таки понимаю, чего делать нельзя ни в коем случае.

Нельзя плясать под дудку Игоря. Ну или под его бубенчики — Новый год скоро, на иностранный манер все у нас теперь. А раньше все было по-китайски, по-турецки, по-уродски, через одно место — ничего не изменили эти американизмы на городских вывесках и на языке в нашей душе.

В душе действительно ничего не поменялось — болит. Игорь снова потоптался там говнодавами. Подошвы метровыми стопудовыми гвоздями прибиты — было такое, носил и гордился. Сейчас тоже, небось, гордится — облагодетельствовал. Только дудки, ничего мне от тебя не надо.

Никогда и не было надо. Другие со спонсоров имели спонсорство, а я головную боль, как не спалиться на дорогих подарках. Да не дороги они мне больше — барахло, которое я тащу на горбу из года в год вместе с Игорем.

Всегда видел, что ты меня любила… Мило! Так что ж тебе моей любви-то не хватало?! Или наоборот переизбыток был, и ты боялся, что от более плотного общения одно место слипнется, а другое отвалится? Отвались оно у тебя, стольким бабам, уверена, спокойнее бы жилось… И мужикам. Хотя бы моим. Зачем я их всех выставляла? Ну не денег же мне было на них жалко. Нет… Я просто знала, что придет он, Игорь. Это был ритуал такой: пожалеть приезжал…

И сейчас пожалел… Только на этот раз себя и машину — бензинчик нынче дорогой, так что ездить не выгодно да и в лом в пробках стоять, пусть она теперь у меня дома сидит и ждет, как настоящий Малыш… Может, еще и пироги с одной свечкой печь научится. Поминальной. Чтобы похоронить отношения, которые давно умерли…

Я приподнялась на стуле и выглянула в окно. Через жалюзи — не прикопаешься. Стоит. Машина. А он? Стоит на своем. Сказал, что заберет собаку из клиники, значит, заберет. И не позвонит узнать, когда — будет просто караулить меня у подъезда. Ему без разницы, что творится у меня в душе.

Ждет звонка от меня? Поднимайся, чай стынет… Не дождется! Он приехал ради себя, не ради меня с Гретой, и вот ради Греты, чтобы у ее хозяйки осталось хоть немного целых нервов, нужно просидеть до пяти часов дома. Безвылазно. Не лазить даже любопытным носом между пластмассовых пластин. Верное же название: жалюзи — от ревности. Подглядывать за Игорем… Да никогда я этого не делала, не пыталась вытащить у него из кармана телефон, чтобы проверить список баб, никогда не спрашивала, когда я теперь стою у него в расписании. Ну, кроме дней со стрижкой, потому что необходимо было взять домой инструменты. Это он о себе заботился, не обо мне…

Два года у него никого, кроме меня, не было… Даже если так, если ему стало хватать бабу раз в месяц, то почему сообщил мне это только сейчас? Почему по-прежнему приходил и уходил молча? Почему бы не позвонить и не спросить, как у меня дела? Я не болею, да? Никогда? Грипп меня не замечает, у меня броня… Только сейчас броня и на сердце, от которого, точно горох от стены, отскакивают пустые слова Знаменева.

Игорь весь день разыграл, точно по нотам. Не поставил меня на табуретку, чтобы сообщить о том, что бог спустился с Олимпа на грешную землю, а так, на улице, между делом, точно о погоде… Ну да, у него все в жизни между делом, в свободное от работы время, в свободное от друзей… Неужели он из тех, кому женщина нужна только в треугольнике: постель, кухня, детская? Скорее всего так и есть. Вот раньше он этого бермудского треугольника избегал, как черной дыры, а тут захотелось узнать, есть ли жизнь на Марсе? Марс — планета красная, рыжие тоже красные — по расцветке подошла, а фасончик хоть и устарел, но дерюга притерлась к телу…

Боже, Игорь, что за бред… Пусть тебе ребенка молодая родит, а я так уж и быть досуг тебе скрашу, пока сама не крашусь…

Сам позвонил. Черт! Нет… Мама. Черт в квадрате, если не в кубе.

— Мама, Грету прооперировали, но забрать можно будет только после пяти…

— Я не по этому поводу звоню…

Вот этого я и боялась.

— А по какому интересно? — спросила довольно зло.

Ни о ком не сплетничаю и о себе сплетничать не позволю.

— Кто это был?

— Поклонник, если ты об Игоре.

— Как тебя тянет на всяких Игорей! — выплюнула мать дистанционно прямо мне в ухо.

Не забыла его за столько лет. Вот ведь как… А никогда не припоминала мне его в разговорах. Ну… Бывало, вскользь.

— Ну, я не виновата… И я знаю, что тебе рассказали. Я отказалась, эта работа не для меня.

— Работа?

— Нет, мама, подарок на день рождения! Не смешите мои тапочки! Мам, а если я с ним расстанусь, мне увольняться с нового места? Ты меня обратно примешь?

— А то я тебя не приняла…

— А я никуда не уходила…

О чем мы вообще говорим, я уже запуталась. Ах, приняла обратно от Игоря! Ей что, противно было со мной за одним столом сидеть, зная, что я на днях из постели Знаменева вылезла? Со своего дивана и из объятий дармоедов — нормуль, а до этого…

— Мам, если ты только за этим звонишь, то мне некогда. Я тут уборкой занялась, пока собаки нет…

Я даже выдохнуть не успела, так быстро мать сбросила звонок. Ну а что? Выяснила, что хотела, а дальше и не интересно особо. Моя личная жизнь вообще никого и никогда не трогала — она шла параллельно с их жизнями: я жила не просто отдельно, а на другой планете. Встречались чисто по-деловому обсудить парикмахерские дела. А остальное — хер его знает, кому это интересно… Свои сопли отдавала только платку и то одноразовому: в помойку и с концами.

Выглянула в окно — ну что такое… Стоит. Набрала номер.

— Не поднимешься?

— А ты меня не приглашаешь.

— Ну а вдруг тебе очень надо? Тогда можно и без приглашения.

— Потерплю.

— Игорь, ну хватит уже выделываться! Не уехал, поднимайся. Я тебе чай без корицы заварю.

Не кашу. По завариванию каши ты у нас спец. Куда мне с тобой тягаться! У меня нет диплома о высшем образовании. Только о средне-специальном… А там не учат тонкостям делового общения. И жить не учат. Жить вообще никто не учит, даже собственные шишки.

Пятнадцать лет знакомы, а что я про Игоря Знаменева знаю?

— Спасибо, что пригласила, — обратился он ко мне через порог.

— Напросился. Сам.

— А кто ещё за меня заступится? У меня никого нет. Даже собаки. Ты только что заявила, что она не моя.

— Не все то, за что заплачены деньги, твое…

Я не помогала ему раздеться — сам знает, куда повесить куртку.

— Что смотришь? — он нагнулся ко мне, почти к самой груди. — Потрогай.

— Не хочу. Мне это не нужно, — руки остались скрещенными на груди. — Не первый год стригу мужиков.