18 Дождик осенний, поплачь обо мне

Полина слегка качнула головой:

– Нет, не так. Эти люди активно участвуют в самообороне города и края, если речь идет об оборотнях или уголовных преступных группах, но они совершенно нейтральны политически. Они принципиально нейтральны, мастер Дейвин. И не намерены иметь никаких дел ни с властью, ни с любыми структурами, властью созданными.

– В таком случае, возникает вопрос, как же ваш друг и муж Алисы оказался на ЛАЭС в день аварии.

– Как сотрудник МЧС, кем он и был тогда.

– Не понимаю вас, мистрис Полина.

– У него договор с другой системой, он использует ровно столько навыков, полученных во время службы в этом роде войск, сколько ему нужно для работы, - она вздохнула и поправилась, - то есть, использовал.

– И остальные такие же, как он, в таких условиях?..
– уточнил граф.

– Тоже действовали бы так же, - подтвердила Полина.

– Почему же они не пошли в Охотники?

– Не захотели

– Хорошо, понятно. То есть, ничего не понятно.

Нодда привезла тележку с едой. Там был, похоже, поздний ланч на двоих - салат, горячее, сок, чай и десерт. Сытные блюда были, разумеется, рыбными, чай - зеленым, десерт состоял из засахаренных фруктов и орехов. Некоторое время они молчали, отдавая должное еде. Оба успели проголодаться за насыщенный у каждого своими событиями день, и оба чувствовали что беседа как-то завязла. Полина похвалила рыбу, и Дейвин заметил, что это местная, на что Полина сказала, что она узнала судака, но так удачно его приготовить надо уметь, и некоторое время они говорили о подлещике, щуке и прочих обитателях ладожских вод, потом обнаружили, что дискутируют о том, можно ли считать озерного рака большой креветкой, или он все-таки маленький омар, обсудили этот забавный казус и решили вернуться к теме.

– Мистрис Полина, давайте пойдем окольным путем. Понять принципы этой логики я, кажется, не способен, так что давайте использовать примеры.

– Как вам будет удобнее, мастер Дейвин.
– Зеленый чай был отменным, бутонов хризантем в нем было в самый раз, засахаренные черешни и клубника были отличными, собеседник был, наверное, самой приятной компанией из возможных здесь.

– Итак, давайте допустим, что Алиса все-таки успела вовремя. Как бы развивались события в этом случае?

– Для этого случая было бы два возможных пути развития сюжета. Первый - он бы на нее наорал впервые за пятнадцать лет их совместной жизни и все-таки уехал один. А вероятнее - все-таки упросил ее не ехать, ради него. В этом случае остаток жизни ей предстояло провести в попытках доспорить с ним и совершенствуя те свои навыки, которые она была намерена предложить для участия в ситуации на ЛАЭС. Она была бы очень хороша как специалист к концу жизни. И это бесполезно, как видите, потому что дело не в этом.

– Но это же, - граф свел брови, оценивая сказанное, - развод? Или разрыв отношений?

– Нет, скорее всего, - тихо вздохнула мистрис.
– Вероятнее, формат отношений, в которых она и по сейчас состоит, сменился бы, став бесконечной супружеской ссорой.

– Боги и духи, - вздохнул Дейвин.
– Ладно, а второй путь?

– Второй путь начнется с того, что они уезжают в Сосновый Бор вместе, и приезжают на место уже не супружеской парой, а тем, что у десантников называется "рабочая двойка". И он спросит с нее на месте уже как с боевого товарища. И скорее всего, гибели своей женщины он этому боевому товарищу не простит. А как женщина она для него с неизбежностью кончается в ту минуту, когда он согласился на ее участие в ликвидации чрезвычайной ситуации. Так что в этой ветке развития сюжета для них обоих лучше там и умереть, причем сначала ему, а потом уже ей. Потому что в противном случае ответственность за ее гибель опять ложится на него.

– Гхм... спасибо, исчерпывающе. Мистрис Полина, прав ли я: или женщина, или боевой товарищ, никогда вместе, верно?

– Совершенно верно, мастер Дейвин.

– Ну, хорошо. Давайте теперь предположим совсем идиллический вариант.

– Это какой же?
– наклонив голову к плечу, спросила она.

– Допустим, империя Белого Ветра известна Болотной стране, простите, Озерному краю... хм... то есть, получается, для этого варианта - северо-западному федеральному округу Российской Федерации - только из сводок международных новостей, и местным жителям не больше дела до событий в Мексике с этими странными новостями о пришельцах, чем до жизни рыб на дне Ладоги. Как тогда сложилась бы жизнь этой супружеской пары?

Полина задумалась.

– Сложный вопрос, мастер Дейвин... Инженеры и бойцы МЧС гибнут и в мирное время. И офицеры тоже. Он мог точно так же в один совсем не прекрасный для Алисы день не прийти домой с дежурства. Взорвавшийся газовый баллон под обвалом, неудачно упавшая бетонная плита, дерево при разборе лесного завала, да мало ли что.

– Что тогда было бы с ней? Как складывается ее судьба в этом случае?

– Она ждет его с дежурства. Пять лет, десять лет, пятнадцать... Дружит с его сослуживцами. И каждый день готова к тому, что дверь откроется и он войдет. И в один прекрасный день дверь открывается, и они выходят в нее вместе. Прямо, как вы говорите, за грань.

– Она не вышла бы замуж снова?
– поразился граф.
– Не поменяла бы жизнь? И продолжала считать себя женой человека, который уже не здесь, не среди живых?

– Ну да, - повела плечом Полина, - она же это и делает, как вы заметили.

– Мнда... ну хорошо. А если бы и эта беда их миновала? Представим, что они счастливо прожили еще десять, двадцать лет - как именно сложится их жизнь тогда?

– Ну, учитывая что в день аварии он был уже год как майор, - задумчиво произнесла Полина, - я так думаю, еще несколько чрезвычайных ситуаций поменьше этой, или одна такая же, но удачно пройденная, дала бы ему вторую звезду на погоны. А это кардинально меняет жизнь супружеской пары. У него на шее оказывается ответственность за подразделение. И естественно, он решает более крупные задачи на службе. Конечно, старший офицер больше устает. Разумеется, он приходит домой выжатый и умученный. Пару раз заснул бы в прихожей у нее на руках - и ей никуда не деться, она становится старшей в паре в пределах дома. Детей в этой паре не было, и для землян в таком возрасте значит, что уже и не будет, но он все равно начал бы звать ее "мама" или "мать", и слушаться беспрекословно, а она взяла бы на себя заботы о том, чтобы он был благополучен всегда и всюду, кроме дежурств и чрезвычайных ситуаций. Может быть, они даже раскачались бы зарегистрировать брак, потому что так для старшего офицера лучше, а может быть и нет, но в этом раскладе порядки в паре диктует она, а он подстраивается. И случись с ней что - он бы рассыпался в такие же осколки, в каких вы привыкли видеть Алису.

– Мистрис Полина... а хороший вариант у них вообще был? Вы же говорите, что это любовь, так почему же каждая ветка их дерева заканчивается отравленным плодом?

– Кроме той единственной, мастер Дейвин, которую мы не обсуждали, - вздохнула она.

Дейвин отставил чашку.

– Если я верно вас понял, вы хотите сказать, что ад, который Алиса устроила всему городу, это лучшее, что могла дать миру любовь этой пары?

Полина выпрямилась в кресле.

– Ну, для начала, именно этот ад в этом же объеме мы бы имели и без ее помощи, это был только вопрос времени. Начнем с того, что идея экспериментов на работающей ЛАЭС принадлежала не Алисе. И Леонид, как сотрудник МЧС, наверняка высказывал дома свое мнение по этому поводу. Я знаю, что высказывал. Отношение горожан к новой власти тоже было сформировано задолго до аварии, "Манифест убитого города" появился через считанные дни после нее, и в нем заявлена, как вы помните, не только авария. То есть, инфраструктура города была подрезана раньше. И очень ощутимо. Мастер Дейвин, я знаю ваше мнение о "манифесте убитого города", и хочу, чтобы вы для себя связали две вещи: весь этот треш, который саалан вменяют Сопротивлению, и то, что Сопротивление - это не злые зубастые, - мистрис то ли поморщилась, то ли усмехнулась, - драконы, появляющиеся из ниоткуда и исчезающие в никуда после каждого рейда на город. Это нормальные горожане, живущие в домах, готовящие себе ужин, утром умывающиеся перед выходом из дома, и в последний день своей жизни напевающие любимую песенку в машине, начиненной взрывчаткой. Это сейчас им есть что терять и что ценить. Тогда-то не было.

– Я не понимаю, - Дейвин свел брови, - почему, потеряв многое, надо обязательно разрушить последнее? Разве это не повод ценить оставшееся еще больше?

– О, какой аргумент - Полина вдруг засмеялась, но как-то невесело, - Вы его только, пожалуйста, случайно больше нигде не приведите в беседах с нашими. А то ваш да Шайни нас им кормил четыре года после каждого своего феерического решения, и у нас тут у всех слегка в зубах навязло. Вас вряд ли поймут. И кстати, про да Шайни. Вы ведь понимаете, что не случись аварии на ЛАЭС, он бы тут так и сидел? Точнее, даже не так: он бы в любом случае досиделся здесь именно до такого итога, это был только вопрос времени.

– Ну хорошо, - вздохнул граф.
– А Леонид? Он знал о намерениях Алисы? И соглашался с ними?

Полина задумалась и некоторое время молчала. Дейвин уже решил, что он наконец убедил ее в несостоятельности позиции, когда она снова сосредоточила на нем взгляд и сказала:

– Да. Думаю, что да. Я знаю, что вы считаете ее виновной в аварии, хотя это противоречит всем законам физики и логики, и это ваше дело. Я знаю и то, что она с вами согласна, и понимаю, почему. И знаете что? Даже если бы это было так, и приди им обоим в головы странная мысль обсуждать все это прямо, он, разве что сказав ей "постарайся уцелеть", все равно пошел бы на дежурство. И под манифестом, скорее всего, тоже подписался бы полностью. Все последовавшее за этим он вряд ли мог понять и одобрить, но с этим он был согласен.