18 Дождик осенний, поплачь обо мне
Шрифт:
– Нет, не это, - она покачала головой.
– А что же?
– кажется, он не выдал голосом напряжение. Вроде не выдал.
Полина посмотрела ему прямо в лицо:
– Ты сам. Мне стало интересно, какой ты.
Вот, значит, как они дружат. Вот так запросто и без всякой драмы. Впору позавидовать. Если бы не все остальное, что к этому тут прилагается.
– Хочу тебе сказать, раз так, что я с тобой мечтал познакомиться с девятнадцатого года. В обоих твоих лицах, и с автором "школы на коленке", и с Аугментиной. Я думал, что вас две и хотел найти каждую, чтобы увидеть, как эти женщины выглядят. И дружить, конечно, тоже хотел, но даже не надеялся. Ты меня обыграла, я так и не понял, что ты одна, пока не получил от князя твое дело в руки. Придя к тебе смотреть, что там наделали в твоей отчетности, я даже не представлял, как начать разговор.
– он прервался и замер, глядя в потолок, потом ругнулся, - крысье молоко, кому и что понадобилось за час до полуночи? Ого, это Хайшен. Извини, меня выдернут сейчас.
– Да, конечно. Доброй ночи.
– Она немедленно встала и двинулась к выходу. Подходя к двери, обернулась, и пожелала ему удачно отчитаться. А потом тихо закрыла за собой дверь. Он выждал пару минут, чтобы успокоиться, и пошел к досточтимой.
В спальном блоке Полина оказалась через семь минут, и до полуночи сидела с резцом и куском дерева. Звездочка на Долгую Ночь для Дейвина была готова уже больше, чем наполовину. Не случись этот разговор сегодня, она бы просто вручила ему свой подарок в начале праздничных дней. И какая разница, сказаны слова или нет. Все равно уже все сложилось, как бы оно ни называлось.
Он шел по коридору и вспоминал. Вечер у него в кабинете, разговор в баре, вино и бабочки, беседа над фотографиями, кофе и конфеты в ее кабинете... Да, точно. Она с самого начала относилась к нему тепло и приязненно. С первой встречи. Это же было видно сразу. Бешеное небо, вот он растяпа. К счастью, все уладилось. К досточтимой он вошел уже в полном порядке.
С утра граф поймал в коридоре Асану да Сиалан и спросил, нормально ли для местных быть друзьями без предварительных договоренностей и условий. Она сочувственно посмотрела на него.
– Да, нормально, Дейвин. Учти еще, что у них дружба отдельно, а постель отдельно, и они уверены, что занятия любовью портят дружбу, так что не удивляйся. И нет, они не лгут, дружат искренне, и делают для друзей даже больше, чем для любовников, и ценят их больше.
Граф мимовольно приподнял брови.
– Эта их дружба похожа на их водку, Дейвин, - продолжила виконтесса.
– Она пьянит, но не греет, зато дает ощущение всемогущества и полной свободы. Если ты конечно меня понял.
– Да, вполне, - да Айгит задумчиво кивнул.
– Кстати, отличная метафора, Асана. Еще одно небольшое усилие в этом направлении - и будет уже поэзия.
Виконтесса вдруг разрыдалась. Шокированный Дейвин, взяв ее за плечо, быстро свернул в ближайшую кордегардию, выставив оттуда дежурных гвардейцев.
– Я чем-то тебя обидел?
– Нет, - всхлипнула она.
– Но лучше бы у меня по-прежнему были плохие стихи, чем хорошие метафоры такой ценой... Это все тот случай на трассе. До него я не понимала...
С начала месяца земля перевернулась под ногами графа да Айгита третий раз. Он подержал Асану за плечо, утешая ее, и пошел по своим делам, а какая-то мысль так и вертелась в его сознании до вечера, не становясь словами. Только к вечеру он понял, что за занозу чувствует весь день в своем затылке. Для дружбы с Полиной Бауэр было препятствие с его стороны. За ним числилось недолжное. И совершенно неважно, что он приносил это на конфиденцию и был одобрен с этим, и тем более ничего не значило то, что это делалось в интересах империи и его сюзерена. Никакой человек не заслуживает, чтобы его держали в неволе, принуждали и мучили. Никто из совершивших это не может быть хорошим другом, потому что поправ законы чести в этом, он переступит через них в чем угодно. Слишком легко обнаружить в себе дух младшего Новосильцева, привыкнув оправдывать недолжное государственной необходимостью и привилегиями, доступными по праву рождения.
Полина, закончив обсчет тестов новеньких, поймала Макса Асани по дороге в лабораторию в полуподвале.
– Макс, здравствуйте. Вы сможете уделить мне несколько минут?
Он улыбнулся, и в коридоре как будто потеплело на градус.
– Пожалуйста.
– Извините, если я бестактна, мне просто очень хочется понять. Ваша магия - как она появляется в вас? И что в вас хранит ее?
– Ну, это генетическое, - он с извиняющимся лицом пожал плечами, - как цвет глаз или фактура волос.
– Но если так, то почему способности Алисы до сих пор не
восстановились?– Это, к сожалению, невозможно.
– Сайх вздохнул.
– Для взрослого человека инициация слишком болезненна, она вряд ли пережила бы.
– Но она попала к вам подростком?
– уточнила Полина.
– В этом возрасте, как мне объясняли, уже не инициируют?
– Да, именно так, - Макс наклонил голову.
– Я, вслед за другими магами, склонен считать это причиной большой части ее проблем.
– Большое спасибо, теперь понятнее, - сказала Полина. Любой человек, знавший ее хотя бы немного лучше, заподозрил бы что-то не то, хотя бы по интонации, но Макс был занят своими мыслями и не отметил ничего странного. А Полина поднялась на второй этаж и направилась к Нодде, выяснить, когда у графа да Айгита найдется для нее четверть часа. Нодда предложила ей чай и подождать, но Полина решила не оставаться, а доделать кое-что для завтрашнего рабочего дня. В результате секретарь Айдиша позвонил ей в половине девятого и сказал, что если ее вопрос еще актуален, то она может подойти с ним в приемную графа да Айгита. Вопрос был вполне актуален, и Полина пошла повторять свой эксперимент. Услышала она в общем, то же самое, что и от Алисы, и от Димитри, и от Макса Асани. Да, магия - это наследственно передающееся свойство. Да, для того, чтобы его разбудить, нужно некое событие, которое и да Айгит определил как контакт с Потоком. Да, Поток - это очень красиво, и жаль, что не всем дано видеть это глазами, как видят маги, и вообще магом быть гораздо лучше, чем смертным. Нет, способности никуда не могут деться, человек же не может перестать быть самим собой. Алиса и Унриаль да Шайни - жертвы отравлений, если бы не яд, попавший в их кровь, они благополучно могли колдовать и дальше. Но теперь эта возможность для них закрыта, потому что во взрослом возрасте контакта с Потоком не пережить, это слишком больно. Ребенок не помнит боли и не чувствует ее в полной мере, поэтому детей инициируют, а взрослых нет.
– Ну, хорошо, - наконец сказала она.
– Ты так и не рассказал про сестер.
– Обязательно расскажу, - кивнул Дейвин, - в ближайший свободный вечер, а пока у меня есть другая тема для разговора. К сожалению, менее приятная. Я тебе должен кое-что сказать.
– Так.
– Полина посмотрела на него очень знакомым взглядом. Настолько знакомым, что он едва не назвал ее именем настоятельницы монастыря Белых Магнолий, но вовремя спохватился. Не хватало только этого ко всему, что сейчас придется сказать.
– Четыре года назад, примерно в это время, я закончил допрашивать Алису. Вы подруги. Это я истязал и принуждал ее, Полина. Она чуть не умерла во время этих бесед. Да, ее ответов ждал князь, да, беседовал с ней не я, но я устроил это все, нашел специалистов и присутствовал при всех этих разговорах, от первого до последнего дня.
– Я уже знаю, - легко кивнула она.
– Что, Алиса рассказала?
– обреченно спросил граф.
– Да нет, - тихонько вздохнула Полина, - она вообще считает что ее арестовали в октябре. Но, извини, ты правда думаешь, что поработав с ней в августе по запросу князя и в его присутствии, я могла не заметить, что ее пытали? Тебя там не было, но я кратко скажу, что было, и что я увидела. Князь собрал для нее небольшое совещание, чтобы попытаться убедить ее согласиться восстановить гражданство. Сама по себе формулировка интересна, не находишь?
Дейвин печально кивнул.
– На этой встрече были только люди, очень дружелюбно настроенные к ней, и заинтересованные соблюсти ее интересы. Там была и я, наместник попросил меня присутствовать в моем профессиональном качестве. И вот - совещание собрано ради нее, она равноправный участник разговора. Рядом психолог. Присутствует правозащитник. Казалось бы, безопаснее некуда. И она уходит в глухой отказ, а за дверью валится в обморок. Само по себе говорящее сочетание, нет?
Граф сел в кресло, забыв предложить присесть гостье, протер руками лицо.
– Продолжай, пожалуйста.
– Да, конечно, - кивнула Полина.
– К сказанному добавляем следующий список. Раз: то, как ты ее не любишь. Два: ее замечательное к тебе отношение из трех несочетаемых слоев. И не менее замечательное твое отношение к ней, а именно то, что ты ей никак простить не можешь, что она жива. Три: этот двухмесячный провал в ее памяти. Что кроме пыток я должна была предположить?
Услышав в этих словах откровенную рифму с августовским разговором о сплетниках, трепавших имя самой Полины, Дейвин окончательно упал духом.