1812. Год Зверя. Приключения графа Воленского

— Полковник Парасейчук получил доказательства того, что граф Воленский и есть шпион, — стараясь не смотреть в мою сторону, сообщил полковник Брокер.

— А-а! Хорошо как! — не сдержавшись, воскликнул полковник Дурасов.

— Извольте объяснить, что за вздор вы несете? — рявкнул я.

— Извольте, — ответил Адам Фомич. — Впрочем, полагаю за лучшее, если пояснения даст полковник Парасейчук.

— Слушаем вас, говорите, — велел генерал-губернатор.

— Мы перехватили агентурные сведения. Видите ли, из главной ставки Наполеона передали, что граф Воленский, который грозится убить Бонапарта и говорит про какую-то мифическую базу в Теплом Стане, в действительности сам является важным агентом Бонапарта. Надворный советник Косынкин что-то заподозрил, но граф опередил его и упрятал по ложному навету в тюремный замок.

— Но мы разобрались, — самоуверенно добавил полковник Брокер.

— Что за чушь? — прошипел я.

— Сведения о том, что граф — изменник, передали нарочно для того, чтобы кто из агентов по незнанию не причинил вреда графу Воленскому, — сказал полковник Парасейчук и добавил, глядя на генерал-губернатора: — Прискорбно, ваше сиятельство. Видите ли, я и сам поначалу полностью доверял этому человеку.

— Все это подтверждает мое решение, — усталым голосом вымолвил граф Ростопчин. — Андрея Васильевича необходимо препроводить под конвоем в Санкт-Петербург, а там пускай разберутся.

— Вздор! Вздор! — выкрикнул я, и тут меня осенило: — Теплый Стан! Вы говорите про базу в Теплом Стане!

— Что ж, милостивый государь, — обратился генерал- губернатор к полковнику Парасейчуку, — я попрошу вас исполнить эту неприятную миссию и сопроводить графа Воленского в Санкт-Петербург.

— Восхитительный финал! — ликовал полицеймейстер Дурасов.

Граф Ростопчин посмотрел на меня и с укоризной сказал:

— Даже не знаю, может, стоит придать взвод драгун для сопровождения вас в Петербург? Или все же осталась надежда, что вы будете благоразумны и исполните мой приказ без принуждения? Сейчас, знаете ли, каждый человек на счету. Я объявил народный сбор на Трех Горах и сам лично возглавлю народное ополчение. В ближайшие дни предстоит новое сражение. У стен Москвы.

— Московское ополчение соединится с армией, — подхватил Дурасов.

Отворилась дверь, и вошел Александр Яковлевич Булгаков:

— Ваше сиятельство!

— Чуть позже! — оборвал его граф Ростопчин.

Однако его окрик не остановил Александра Яковлевича:

— Их высочества принц Евгений Вюртембергский и принц Георг Ольденбургский, — объявил Булгаков.

В зал вошли принц Евгений и принц Георг. Генерал- губернатор поднялся из-за стола, обвел всех присутствующих взглядом и сказал, обращаясь к полицеймейстерам:

— Попрошу вас, господа, перейти в другой кабинет и обождать там. Александр Яковлевич проводит вас.

— Не спешите, — вдруг произнес принц Ольденбургский. — Пусть останется граф Воленский.

Я поклонился по очереди принцу Георгу и принцу Евгению.

— Обождите, — велел граф Ростопчин полицеймейстерам и спросил их высочеств. — А что за дело у вас к графу Воленскому?

Принц Евгений окинул меня доброжелательным взглядом и сказал:

— Кутузов просил передать, чтобы граф Воленский как можно скорее завершил порученное его величеством дело. Светлейший князь ждет личного доклада от графа Воленского.

Повисла пауза. Дурасов кашлянул. Физиономии полковников Брокера и Парасейчука сделались кислыми.

Граф Ростопчин хотел что-то сказать, но выдал только невнятное «э-э», а принц Евгений, глядя на Федора Васильевича, продолжил:

— И еще, граф. Вам предписано оказывать любое содействие графу Воленскому.

— Но сегодня в Мамонове я встречался с Кутузовым. И фельдмаршал ничего не сказал мне, — возразил генерал-губернатор.

— Предполагаю, что вопрос о графе Воленском возник уже после того, как вы убыли в Москву. Фельдмаршал имел беседу с генералом Платовым, — пояснил принц Вюртембергский.

— Долго же он, Платов… — невольно сорвалось с моих

уст.

— Он пьян был несколько дней кряду, — объяснил принц.

Федор Васильевич, догадавшийся, что я передал через казацкого атамана сообщение фельдмаршалу, с неудовольствием взглянул на меня и произнес:

— Но я не понимаю, — что? Что такого в этом шпионе? Он как-то распознал о Леппихе. Так что же? Теперь об этом все знают. Что же теперь тратить силы на поимку?

Полковник Дурасов смотрел на генерал-губернатора с надеждой. Я мысленно поблагодарил атамана Платова и, слегка улыбнувшись, развел руками и сказал графу Ростопчину:

— И кстати, ваше сиятельство, прикажите вернуть мне шпагу.

Федор Васильевич кивнул Булгакову, тот поклонился и вышел.

— Граф, это письмо фельдмаршал попросил передать вам лично в руки. — И его высочество принц Евгений протянул мне конверт. Я спрятал его под сюртук и поклонился принцу. Поморщившись, граф Ростопчин отвернулся.

Парасейчук что-то говорил на ухо Брокеру. Тот слушал и делал какие-то неопределенные движения головой — то ли кивал, то ли покачивал ею в недоумении. Я подошел к ним.

— Вы говорили про Теплый Стан, — понизив голос до угрожающего шепота, сказал я. — Это она распустила лживые слухи о том, что шпион я. Знаете зачем?

Я выдержал паузу — они не ответили.

— Затем, — продолжил я, — что она предпочитает сдаться мне, нежели остаться в руках тех, к кому угодила сейчас.

Брокер и Парасейчук в недоумении переглянулись. Более не обращая на них внимания, я повернулся к Дурасову:

— А вы, милостивый государь, прекрасно понимали, о ком шла речь, когда я вас спрашивал о маленьком толстом купчишке. Или будете утверждать, что слыхом не слыхивали о Гавриле Яковлевиче Яковлеве?

Полицеймейстер Дурасов попятился и бросил беспомощный взгляд на генерал-губернатора.

— Отвечайте, где его найти? — приказал я и уточнил на всякий случай: — Яковлева!

— Я не знаю, — ответил полковник Дурасов.

— Как это — не знаете? — напирал я.

— Это не в моей компетенции, — пробормотал он и отступил еще на пару шагов.

— Кто знает? — повысил голос я и уставился на полицеймейстера Брокера.

Тот отрицательно покачал головой. Никто из присутствующих не ответил.

— Тогда вот что! Вы двое, — я окинул взглядом Брокера и Дурасова, — немедленно доставьте сюда подполковника Касторского. И если поторопитесь, может быть, как-нибудь сумеете оправдать свое бездействие.

— Андрей, — произнес граф Ростопчин требовательным и одновременно доверительным тоном, — что в ней такого, в этой шпионке?

— Простите великодушно, ваше сиятельство, — ответил я. — Я связан словом, которое дал его величеству.

— Хорошо, пусть будет так, — недовольным голосом сказал граф. — Но сдается мне, что здесь вопрос чьих-то личных амбиций.