1910-я параллель: Охотники на попаданцев

При нашем появлении мужчина педантично свернул газету и встал.

— Чем могу быть полезен-с? — произнёс он.

Ольга Ивановна вдруг захлопала ресницами, старательно изображая из себя дурочку, и достала из сумочки платок с осколками стекла и почерневшим нутром логической лампы. Она ее специально раздавила до этого каблуком, и сейчас достала подготовленные обломки.

— Извините за беспокойство, но этот остолоп уронил оптифон. А он между прочим выписан из Швейцарии. Муж сердится, а этого холопа пришлось выручать. А то убьёт же.

Сашка замер с открытым ртом, действительно ощущая себя остолопом от таких разительных перемен в барышне. А та ещё несколько раз похлопала ресницами, состроив лицо наивной домохозяйки, воспитанной любовными романами и избалованной многочисленными котиками.

— Посмотрите, пожалуйста, может, найдутся похожие. Или хотя бы расскажете, где такие найти. И вы представляете, разбилась моя любимая оптическая пластинка. Я даже плакала. Мне ее на рождество сам губернатор подарил. Теперь придётся слушать другое.

Сашка переводил взгляд то на Ольгу Ивановну, то на торговца. А пожилой мужчина снисходительно улыбнулся и взял со стола большую лупу.

— Сейчас, сударыня, посмотрим. Я в этом хорошо разбираюсь. Уж поверьте.

— А ещё говорят, они опасны и могут взрываться, это правда? — почти шёпотам спросила Ольга, словно стесняясь своей трусости.

— Что вы, сударыня, — с улыбкой ответил торговец, — они не взрываются. Там нечему взрываться.

— А я так боялась. Я к разбитому отпифону только к вечеру подошла. А этот тоже хорош. Виноват, барыня, я его щас гвоздями сколочмятю. Дурень деревенский. Он ещё и горшок с мимозой разбил. Третий за месяц. Представьте.

Торговец снова ухмыльнулся и прищурился, разглядывая блестящее стекло лампы.

— Ну, что я скажу. Лампа очень качественная, но совершенно обычная. Можете у меня такую же купить. Похуже, но вполне будет заменой.

— А что это вообще?

— Это обычный сумматор на четыре логические дорожки. Может складывать простые числа от нуля до пятнадцати. Шестьсот тысяч мерцаний в секунду.

Сашка подпрыгнул на месте и подался вперёд.

— Охренеть, это она четырёхбитная что ли?

— Ну, судя по всему, ей и без биты хорошо досталось, не поняв выражения, ответил торговец.

— Ольга Ивановна, можно купить тут всяких. Я потом отдам. Я хочу порыться в этом. Может даже этого… Супермарио забабахаю. Это же охренеть можно, настоящий ламповый проц можно собрать. Я сдохну, но приобрету такое.

Ольга насупившись, словно старающаяся понять книгу Карла Маркса принцесска, поглядела на Сашку.

— Никита, это же не осветительный прибор. Эта лампа для электрического счётного прибора.

— Ну, пожалуйста.

Ольга скорчила недовольную физиономию, словно ей надоело, что ее постоянно упрашивают, пользуясь тем, что говорить слово «нет» она не умеет.

— А может, кто еще спрашивал такие лампы? — вдруг спросила сударыня, наивно хлопнув ресницами. — Я бы с господами пластинками попробовала поменяться.

— Да, ходил тут один господин, но я его не видел ранее.

— А если увидите, узнать сможете?

— Непременно, сударыня, — ответил торговец, умилительно улыбнувшись. — Вам какие лампы?

— Все по две.

— И ещё могу предложить очень любопытный экземпляр. Он по почте пришёл на мой адрес, но за посылкой никто так и не явился, а на коробке обратного адреса не было. Отдам совершенно бесплатно.

После таких слов торговец улыбнулся, потёр руки, и начал снимать с полок коробки. Сашка брал их в руки, как ребёнок стеклянные ёлочные игрушки.

Ольга же печально вздохнула, отсчитав сто два рубля, и они вышли, ещё раз звякнув колокольчиком.

На выходе едва не столкнулись с молодым человеком, одетым, как работник библиотеки.

— Ну и зачем тебе этот хлам нужен? — спросила Ольга, стоило им оказаться на улице. С ее лица, словно по щелчку рубильника, слетело глупое и наивное выражение, сменившись ехидно-снисходительным. Спина Тернской выпрямилась, из движений исчезла детская неуклюжесть, а глаза наполнились ироничной глубиной.

Сашка даже замер на секунду, думая, что только такая женщина и могла быть у шефа. Только такая и могла его приручить. И не удивительно, что она все это время была одна — мало кто ей ровней будет.

— Ну, если есть процессоры, то слова о наступлении на этот мир полчищ белых полярных лисичек — реальность вполне суровая.

— Причём тут песцы? — нахмурившись, спросила Ольга Ивановна.

— Просто есть такое понятие как вирусняк, и он такого может наворотить, что страшно. У нас тоже конец света обещали. Типа адские хакеры всё обнулят. Но обошлось, хотя многие обосрались не на шутку.

— Можно без пошлости, — выдавила из себя Ольга, а потом вздрогнула, так как из помещения раздались выстрелы.

Сашка стиснул зубы, разрываясь между желанием аккуратно положить коробки и бежать вмести с ними.

Ольга же сложила зонт и нажала на кнопку, отчего тот коротко пискнул зарядившимся шокером.

— Может к черту их? — с надеждой спросил Никитин, поглядев на бегущую в конце улицы лёгкой рысью лошадь с бричкой и кучером.

— Я устала сидеть, ждать и уговаривать себя, что жизнь бесконечна. Вперёд!

Она задрала подол, выхватила из-за завязки небольшой двуствольный пистолетик и сунула его Никитину. Тот едва успел положить коробки на землю и принять дамское оружие, утонувшее в его лапищах.

А Ольга перехватила зонт в левую руку и задрала другой край платья, выхватив ещё один дамский пистолет.

Сашка глубоко вздохнул, зажмурился и с силой ударил ногой в дверь. От удара армейским сапогом дверь с грохотом ударилась об стенку, а парень заорал что было сил.

— Стоять! Руки за голову! Тайная канцелярия!

Юноша в опрятном сюртуке стоял перед прилавком и щелкал револьвером. Стенка напротив была забрызгана кровью, а сбоку из-за прилавка были видны ботинки торговца, лежащего на полу.

— Оружие на пол! — снова выкрикнул Никитин, но парень не отреагировал, все так же щелкая курком.

— Саш, — негромко произнесла Ольга, неотрывно глядящая на убийцу, — это опять зомбий.

Никитин кивнул, принимая информацию к сведению. А раз зомби, то их догадки правильные. Значит ламповый заговор не пустой звук.