1977

Немая сценка. Долгие несколько секунд молчания.

– Сергей, отпусти девушку, – наконец сказал он спокойно.

Знакомый голос – Литвиненков. На площадке еще один в штатском и на лестнице трое в шинелях. Все выглядит так, что на Аньку Литвиненкову совсем не плевать. Да и остальным вроде тоже. И это хорошо. Значит, Литвиненков блефовал, и на Аньку у них ничего нет. Значит, в данном случае она просто свидетельница.

Или все-таки мой агент, а им просто не нужен труп при задержании.

Или есть другие причины беспокоиться о ее жизни. В этих шпионских играх всегда все запутано.

– Хрен тебе! – протараторил я.

– Будешь работать на нас, – сказал Литвиненков. Глаза его пластиковые, как у куклы. – Я же говорил, есть разные варианты. Только сначала отпусти ее.

– Я ухожу! – с нажимом произнес я и, прикрываясь Аней, как щитом, медленно двинулся в подъезд. Крикнул: – П-шли вон! Вон!

Литвиненков сделал шаг назад. Кивнул туда, куда миг назад утащил отца.

– Уйдите.

Оттуда вышел Анин отец, зло зыркнул на меня, его пихнула в спину чья-то рука и, он не сопротивляясь, спустился по ступеням. За ним следом – оперативник. Безмолвные в шинелях тоже стали спускаться. Литвиненков пошел самым последним, спиной назад, не отводя от меня взгляд. Я продвигался вперед по шажочку, по шажку, выталкивая их все ниже, ниже, ниже…

На втором этаже Литвиненков произнес:

– Далеко не уйдешь.

Спустились. Вышли на улицу. У подъезда полукругом все те же лица плюс еще несколько людей в штатском, мать Ани и зеваки.

– Ушли! Пропустите! – рявкнул я, прижимая нож к горлу все сильнее.

Расступились. А мы по шажку к серой Волге, которая стояла рядом с подъездом. За ней примостилась бежевая «Копейка».

– Анечка, доченька! Это правда? – дрожащим голосом залепетала мать.

– Прости меня, ма, – хрипло ответила Аня.

Еле-еле тащимся к Волге, как по канату над пропастью. Один неверный шаг и хана. Слипшиеся вместе, воедино, как близнецы или пельмени в кастрюле. У нас один путь и одна участь, если мы оступимся – полетим в пропасть.

Шаг. Шаг. Шаг. Аня дышит тяжело, губы дрожать. Ее пробирает дрожь, как от холода, но это не от холода.

Мы быстро разворачиваемся на месте, в каком-то странном элементе жуткого танца и потом спиной назад – к Волге. Я стреляю взглядом от одного лица к другому. Любой из них может дернуться к нам, любой из них опасен и сильнее меня. Но у меня нож, у меня Аня и это ставит между мной и ими знак равенства.

Уперся в Волгу. А вот тут проблема. Как садиться в машину и не убрать руку с ножом? Менты этого только и ждут, чтобы накинуться…

Свободной рукой нащупал дверную ручку. Приоткрыл водительскую дверцу. Сел в кресло, боком к рулю, Аню оставил стоять рядом, руку с ножом прижал к ее животу. Повернулся, запустил двигатель. Аньку втащил в салон, уложил себе на колени. Она тут же стала карабкаться к соседнему креслу, а я тронул Волгу с места, нож бросил на пол и свободной рукой захлопнул дверцу.

Вдоль дома, смотря в зеркало.

Могут начать стрелять.

Несколько долгих, бесконечных секунд ехали до края дома, затем свернули за него и вырулили на дорогу. И газу!

Мой взгляд то на дорогу, то в зеркало. Вроде никто не преследует. На красный, через перекресток, по улице до следующего и направо в сторону дач.

В голове одна мысль – прорвались! Получилось? Невозможное, оказалось возможным!

Окинул взглядом салон. Есть телефон – трубка на проводе рядом с приборной панелью. Значит, это спецсвязь. Значит, это гэбэшная Волга.

Доехал до того места, где дорога разделяет город и дачи. То место, где в первый раз вышел из дач к городу. Остановил Волгу на обочине.

– Дальше пешком, – сказал я.

Мы бросили Волгу и, перейдя дорогу, пошли по дачной улочке. Краем глаза я заметил, как на параллельную улицу быстро завернула бежевая «Копейка».

Хвост.

Кто бы сомневался. Наверняка минут через пять подоспеет еще несколько машин с людьми в штатском внутри. Нужно торопиться. Я снял с себя пальто и накинул на Аньку.

– Спасибо… – проговорила она.

– Пойдем быстрее, Ань.

– Почему?

– За нами следят. Надо успеть к Порталу. Нельзя его засветить. Ну и холодно, блин.

– Блин? – усмехнулась она. – Хочешь блинов?

– Нет. Это такое выражение… там, в будущем.

– Портал… Что это?

– Переход на мою сторону.

– Ужас.

– Не бойся. Это не страшно.

– А больно?

– Ни капли.

Дошли до дачи Савельича. Мотоцикл на месте, значит дед тут.

Я открыл калитку как можно тише. Прокрались с Аней под окнами и осторожно пошли к сараю. Капкан лежал на том же месте. Савельич его даже не убрал.

Открыв дверцу сарая, идти внутрь не спешил. Черт знает, сколько ловушек тут поставил дед. Может, после меня еще один капкан установил. Но после беглого осмотрела, мне показалось, что все было чисто. Никаких ловушек.

На второй ярус. Остановился перед Порталом. Кивнул Ане на него.

– Нам туда. Перед тем как войти, набери воздуха.

Анька кивнула. В глазах испуг. Даже бледная вся стала. Я взял ее за руку, чтобы помочь пробиться через темноту, которая нас ждет. Не был уверен, что она сможет преодолеть то невидимое сопротивление…

Шагнул первый и потянул Аньку за собой.

Знакомая тьма.

Она обняла нас, как родная мать, подержала какое-то время в своих жутких объятиях, а потом выплюнула на ту сторону. Все, как обычно. Я приземлился на ноги и смог удержать равновесие. А вот Анька грохнулась на пол и проехала по инерции на животе метр.

Я подскочил к ней, помог подняться. Взглянул на ее лицо. Счесала подбородок. Знакомо. Я усмехнулся.

– Тебе смешно? – с обидой спросила она.

– Нет. Просто я тоже счесывал подбородок. Когда вернулся в первый раз.

Анька огляделась. Задержала взгляд на дыре в крыше, из которой полоской бил в пол луч света, затем скользнула по осколкам шифера и щепок, которыми был щедро устлан пол. Я до сих пор тут не прибрался. Привел девушку и первое, что она увидела – бардак.

– Молния ударила, – кивнул я на дыру в крыше. – Это из-за нее тут так грязно. И она открыла Портал.