2 Разбойник с большой дороги

Ну конечно, он взял эти сундучки взаймы, и неважно где, в королевской сокровищнице или у кого-то из своих пациентов. Главное - всё нужно вернуть, до последнего камушка. И Доре ничуть не жаль этих украшений, ей вообще ничего не нужно, ни одно колечко не стоит того, чтобы ради него Год влез в долги или набрал новых заказов. Либо пациентов... какая, по сути, разница? И значит сегодня её светлости нельзя привередничать и подбирать драгоценности по своему вкусу. Пусть вешают на нее все подряд, ради мужчины, от одного взгляда на которого у нее становится тепло на душе, Дора вполне может несколько часов походить разряженной как рыночный затейник.

– Жалко, - тихо вздохнула одна из молодых одевальщиц, - обычно нам остаются какие- нибудь безделушки.

– А сегодня обойдетесь, - едко прошипела бабушка, - и все кружево на нее намотайте, нам его обвинений в грабеже не надобно. И так уже один раз ославил на весь Тинск.

Дора пропустила её слова мимо ушей, не собираясь верить обозленной на Годренса старухе. Внимание княжны было занято окружившими её со всех сторон дроу.

– Можно причесать твои волосы?
– Сухо поинтересовалась женщина постарше, подступив в невесте с частым гребнем в руках, - у нас положено выходить замуж с распущенной косой.

– Нет, - жестко остановила ее Дора, и догадавшись по лицам женщин, как ошеломил их ее отказ, мягче пояснила, стараясь не сказать ни слова лжи, - мне делали прическу лучшие мастера... и обошлось это очень дорого. Украшайте так, но шпильки втыкайте осторожно. Мне не хотелось бы причинить вам боль.

Дроу помрачнели и недовольно засопели, без слов подтверждая худшие подозрения княжны. Судя по всему, некоторые из них, наоборот, не погнушались бы поставить чужачке несколько синяков и ссадин.

Некоторое время они упорно работали, обвешивая голову невесты сеточками, диадемами и бусами, потом сухо попросили ее встать и принялись обматывать кружевом, делая из него подобие платья с широкой многослойной юбкой. Вскоре Доренея видела в зеркале пышный кокон из кружева, не находя для себя иного сравнения, кроме как с кочаном капусты. Под конец на нее повесили все остальные бусы, броши и ожерелья, натянули кружевные перчатки и поверх них надели кольца и браслеты.

– Хорошо, - одобрила законченную работу наблюдавшая из своего кресла бабушка и съязвила, - пусть бедняжка напоследок почувствует себя богатой и счастливой. Сажайте ее и накрывайте.

Дору втиснули в кресло и набрасывали сверху кружевные покрывала и огромные платки, пока всё более злившаяся княжна не рявкнула:

– Хватит!

– Положено семь покрывал, счастливое число, - едко просветила невесту невидимая старуха и в ее голосе Доренея ясно расслышала почти нескрываемое торжество.

Бабка явно устроила чужачке какую-то пакость и теперь радовалась, что сумела поймать её в ловушку.

Некоторое время вокруг княжны раздавались торопливые шаги, женщины чем-то шуршали и что-то передвигали. Наконец стукнула дверь, щелкнул засов, и все стихло.

Несколько минут Дора сидела покорно, ожидая, не вернется ли надоевшая ей толпа, потом подняла руки, намереваясь откинуть с лица платки, но это ей не удалось. Покрывала словно держал кто-то сильный и упорный.

В первый момент девушке не поверилось в накатившие волной подозрения, рассудок сам принялся придумывать оправдания и простые причины, не позволяющие снять ткань. Припомнился даже давний случай, когда она нечаянно наступила на собственный подол и не могла подняться с кресла. Дора тут же пошевелила по очереди ногами, попутно пытаясь приподнять покрывало с разных сторон и зло посмеялась над собственными наивными надеждами. Ткань явно была привязана, либо придавлена чем-то тяжелым.

Княжна наконец догадалась, чем занимались одевальщицы, укрыв ее несколькими слоями ткани, а потом запоздало припомнила слова Года о корзинах с фруктами, зеркалах и умывальне. Значит она должна была до заката свободно гулять по комнате, отдыхать и лакомиться лучшими плодами, лишь сейчас полностью осознала всю низость подстроенной ей ловушки невеста.

От возмущения и гнева ее щеки полыхнули огнем, и тут же стало нечем дышать, а на лбу выступила испарина. Ужасающее предположение обрушилось на девушку как ушат ледяной воды, заставив ее ошеломленно затаить дыхание. Спина вмиг оледенела, пальцы задрожали от внезапно открывшейся Доре глубины ловушки, подготовленной родичами непокорному магу. Так вот какую месть они придумали, эти подлые дроу, ножом вонзилось в душу запоздалое понимание, какой именно удар ожидает Годренса вместо свадьбы.

Как наяву встала перед глазами жуткая картина, вот на закате одевальщицы толпой входят в комнату, ловко растаскивают в стороны кресла и стулья, которыми они придавили углы покрывал, и, подняв многослойную ткань, злорадно любуются на задохнувшуюся чужачку. А потом с притворными криками и рыданиями бегут вниз, чтобы обрушить на ничего не подозревающего Года страшное известие.

Дора невольно всхлипнула, яростно мотнула головой, отгоняя страшные виденья и тихо зашипела, почувствовав, как больно дернул волосы парик.

Ну конечно, тут же сообразила девушка, они постарались покрепче пришпилить кружево к ее прическе, чтобы она никаким образом не сумела выбраться из ловушки. Вот только и представить не могли, что на самом деле волосы у невесты не достают и до плеч. И тем самым оставили ей хоть и непростой, но верный путь к спасению.

– Ну убийцы, - прошипела кадетка, начиная понимать, как правильно поступил когда-то разбойник, заставив их обрезать волосы, - вы крупно просчитались.

Несколько минут она потратила, снимая с пальцев кольца и перчатки, нащупать сквозь их кружево крохотный потайной крючочек, закрепляющий парик, было невозможно. Дышать при этом Дора старалась ровно, и время от времени приподнимала перед собой пачку покрывал, давая доступ робкой струйке свежего воздуха, проникавшей откуда-то снизу. Наконец все кольца и браслеты оказались у нее на коленях вместе с перчатками и руки заученно скользнули по шее вверх, стремясь добраться до заветной застежки.

Однако и здесь девушку ждала недобрая новость, покрывающие голову сеточки были накрепко пришпилены не только к парику, но и к платью. Теперь Дора могла только ругать себя за простодушие, с каким доверилась чужим, ненавидящим ее жениха женщинам.

К этому моменту княжна постепенно убедилась, что задохнуться насмерть она могла только в одном случае, если бы запаниковала, начала дергаться и еще больше запуталась в ткани. Но и тогда оставалась крохотная надежда на спасение, если бы она потеряла сознание и дышала намного реже.

Но даже в самом лучшем случае, сняв с нее перед часовней покрывала, одевальщицы явили бы взглядам родичей растрепанную, зареванную и опухшую невесту с безумным взглядом и размазанной помадой. И вот этого, испорченного ей праздника на радость злобным гадинам, Дора поклялась никогда им не прощать.

Больше кадетка не торопилась. Просунув руку под щедро усыпавшие прическу украшения, она потихоньку, с передышками нащупывала булавки и шпильки и по одной вытаскивала из парика и ткани. Крючок она сумела расстегнуть уже через треть часа, но освобождения это не принесло, кое-где остались булавки, крепившие сеточки к кружеву наряда и не дававшие снять парик с головы. Рука постепенно уставала, начинало ломить плечо, но Дора и не думала сдаваться. Упорства бывшей бесприданнице всегда хватало, иначе она давно уже ходила бы на приемы с собственным, хорошо потрепанным жизнью и бывшими женами супругом.