2024-й

— Это значит, мы в шаге от создания чипа, что напрямую будет связывать нас с инетом?

Тимур ответил с вежливым поклоном, очень довольный и улыбающийся, как Владимир Красное Солнышко:

— Не только с инетом.

Роман спросил быстро:

— А что еще?

— И друг с другом, — сообщил Тимур.

Роман вскинул брови:

— Но друг с другом связывает и вай-фай-ту?

Тимур улыбнулся шире:

— Все дело в пропускной способности. Как вы знаете, а вы знаете, да?.. мозг человека состоит из десяти миллиардов нейронов, что на языке компьютеров выполняют функции памяти. Он, увы, работает на химической природе, как вы тоже знаете или хотя бы догадываетесь. Я уверен, многие догадываются! Его быстродействие на уровне сотой доли секунды, а скорость передачи информации аж тридцать метров в секунду. Это много… если не сравнивать с компом. Там миллиарды операций в секунду, а передает сигналы со скоростью триста тысяч километров в секунду. Это значит, что вы сможете передавать не только слова, но и образы, чувства, звуки, запахи… словом, ощущения.

Роман сказал довольно:

— Здорово!.. Да, все зависит от пропускной способности. А когда не ручеек, а целая Ниагара… круто.

Скопа пробормотал:

— Круто-то круто… гм…

Тимур удивился:

— А что тебе не так?

— Все так, — ответил Скопа, — только… гм… когда я с тобой или с кем-то общаюсь по вэбкаме, я могу сидеть без штанов. Главное, чтобы в костюме и при галстуке. Я-то знаю, где проходит рамка экрана! Но когда вот так… гм… это ж меня будут видеть всего.

Гулько сказал злорадно:

— Придется надевать штаны.

— Придется, — согласился Роман кротко. — Все время придется.

Наступило странное молчание, по лицам заметно, что начали задумываться, только Тимур спросил бодро:

— Ну и что? Не будешь распускаться!

— Да, — снова согласился Скопа, он редко когда с кем спорил, — да, конечно… Но теперь часто… гм… общаемся. И что теперь, когда придет чип М-двестисороковой?

— Придется все время снимать и надевать, — хохотнул Тимур. — Или все время быть при штанах и галстуке. Попался!

Скопа ничего не ответил, только печально улыбнулся, а Гулько пробурчал:

— Да тут многие попадутся. Если не все. Ты сразу поставишь, как только будет возможность?

— Конечно, — ответил Тимур в великом удивлении. — Что за вопрос? Я всегда хватаю все новинки! А с этим чипом такие возможности!.. Можно вообще расшаривать и сшаривать сознание, подумать только…

Гулько сказал подбадривающе:

— Через два месяца обещают выпустить первые образцы и передать дилерам. Им еще предстоит налаживать сотрудничество с ведущими хирургами. Одно дело вмонтировать в ухо микрофон, а в зуб передатчик, другое — подсоединить чип к нервным окончаниям. Но трусить не надо. Все опробовано. Гарантия качества, никаких сбоев!..

Все же мне показалось, что улыбается несколько слишком бодро, я спросил внезапно:

— А сам поставишь?

Он ответил с подчеркнутым энтузиазмом:

— Конечно! А как же! Ну да, все об этом мечтают…

— А что смущает? — спросил я.

Он покосился с подозрением.

— Меня?

— Да. Но только честно!

Он помолчал, чему-то колеблясь, бросил искоса взгляды на затихших сотрудников и сказал уже другим тоном:

— Знаешь, лично я человек не совсем сдержанный. Могу и на хрен послать ни за что…

Я удивился:

— Ты?

— Да, — ответил он нехотя и снова посмотрел на внимательно слушающих коллег. — Я самый. Только сдерживаюсь. Это вы все спокойные и респектабельные, а я вообще-то еще та свинья… там, глубоко внутри. Не раз, бывало, думаю, убил бы этого придурка, а вслух говорю что-нить нейтральное. А то и комплимент состряпаю для пользы дела. Или подумаю в разговоре, что я бы тебя, говнюк, в нужнике утопил бы в самом глубоком за такие слова, а то вообще в такой бы бросил, чтобы стоял в говне по шею, а на тебя все срали… но улыбаюсь и говорю любезности! Понимаешь, мне нужно сперва над собой поработать, а то я таких мыслей напередаваю…

Дверь приоткрылась, опасливо заглянула Алёна. Я кивнул ей на свободные места, она на цыпочках прошла за спинами сидящих, пригибаясь, как в кинотеатре горбятся, чтобы не заслонять экран, все такая же спортивная, с широко расставленными и слегка вздернутыми плечами и, главное, в чудовищных солдатских ботинках.

Ей кое-кто кивнул, но остальные не отрывали от нас взглядов. Я видел на лицах не просто повышенный интерес, это не сказать ничего, а нечто такое, что назвал бы тревогой и смущением. Но чему тревожиться преуспевающим людям, чей бизнес даже в годы спада мировой экономики набирал обороты?

Я по очереди переводил взгляд с одного лица на другое, и все отводили глаза в сторону.

— Ребята, — сказал я с недоумением, — вы что? Мы же так радовались каждой новинке! Гордились, что прогресс все ускоряется и ускоряется, буквально не успеваем ориентироваться в новых девайсах, выскакивающих на рынок!

Василий Петрович сказал с тяжелым вздохом:

— Это прогресс ускоряется! А мы?

— И мы, — ответил я.

— Но не успеваем, — ответил он раздраженно. — Трахаться на улице и показывать вагину в транспорте — еще не прогресс. Это и в Древнем Риме умели. В том-то и дело, что мы все еще в чем-то… древние римляне! Увеличивать клиторы и выращивать добавочные пенисы — это все то же: «машин будет больше, а морды будут ширше».

— Погоди-погоди, — сказал я, — Василий Петрович, ты что же, против таких чипов?

— Я не сказал, — раздраженно бросил он, — что против! Я просто еще не готов вот так сразу. Я хоть и думаю всегда хорошо, но иногда… совсем иногда!.. правда-правда, я весь в белом, только вот в какие-то моменты такую картинку воображение нарисует, что… ну, я не хотел бы, чтобы кто-то ее видел. Тем более тот, с кем общаюсь и хочу сохранить хорошие отношения.

Роман поглядывал то на меня, то на остальных, наконец вставил свои пять копеек:

— Честно говоря, я сперва тоже должен малость подисциплинировать свои мысли. Речь контролирую, даже если очень хочется кого-то послать, а вот в мыслях… я бы не хотел тоже, чтобы видели, что… какие фигуры наворачиваю. И какие этажи строю.

Я сказал ошеломленно:

— Ну и ни фига себе! То все орали насчет скорее бы, а теперь все отказываются! Вы что, в самом деле?

Скопа ответил рассудительно:

— Мы тогда не видели никаких проблем. Смотрели только на мгновенные передачи огромных массивов информации, на суперскорость… Ну, как всегда, видишь только ориентиры, а досадные мелочи замечаешь по мере того, как подходишь ближе… Ладно, я пошел. Буду думать.

Остальные поднимались молча, большинство так и не сказали ни слова, что весьма необычно, у нас чаще дым коромыслом от баталий. Одри вообще исчезла незаметно, но ей достаточно прервать связь или переключить каналы.

— Давай, — сказал я Тимуру. — Ты у нас главный специалист по грядущему. Только на этот раз постарайся угадать не будущие профессии, а что придет… или может прийти на смену баймам.

Он ушел, Алёна тоже поднялась, но я остановил ее жестом:

— У тебя все в порядке? А то не видел тебя несколько недель. Уже тревожусь.