21,55,01

Думы завели меня в тупик. Поэтому я зашла с другой стороны. Вернулась к первому вопросу.

Что равноценно бегству от родителей и обучению волшебству?

Знания имели привычку накапливаться. Чем больше люди знали, тем ценнее они становились. Чем больше, тем ценнее. Я зацепилась за эту мысль.

Что я могла предложить такого, чья цена зависела от количества? Что могла предложить девушка моего возраста?

— Я отдам тебе своих детей! — почти выкрикнула я ответ.

— Дети мне…

— Тогда их возможность стать колдунами! — перебила я его на полуслове. Поздно поняла, что предложила очевидное, поэтому переменила ответ. Великан хотел покачать головой в третий, в последний раз.

Но он не двинулся.

— Любопытно, — только и протянул великан. — У тебя нет детей, девочка. Значит, ты предлагаешь мне пустоту.

— Нет! Но, когда они появятся, ценность увеличится. Чем больше их будет, тем ценнее их возможности. Как знания, что вы мне дадите!

Великан задумался и затем проговорил:

— Удивительно. Столь малое дитя, но такое занятное. Из тебя получится выдающаяся колдунья, девочка. Я согласен взять тебя в наш дом. Назовись.

— Меня звать… — начала было я, но оступилась. Наружу чуть не вырвалось имя, каким меня назвал отец.

Мое имя — Ярослава. Так меня называли все в деревне. Соседи, другие девочки, мальчики.

Меня тошнило от него. Всякий раз как отец выплевывал имя вместе с бранью и остатками своего пойла, на глаза наворачивались слезы и внутренности скручивались в трубочку.

Раз начинала новую жизнь, то незачем брать в нее старое имя.

— Меня зовут Мария, — оторвала я взгляд от земли. Так меня хотел назвать дедушка.

Великан убрал ладонь с моего плеча и протянул ее мне для рукопожатия.

— Я — Николай Воронов, Тиран из Лягушево. Владыка этих земель и хранитель семьи Вороновых.

???

Я брел по выцветшему лесу около часа. Или около того. Здесь мои внутренние часы сходили с ума. Иногда я останавливался, чтобы перевести дыхание, и застывал на минуты. Взгляд упирался в ствол дерева или в траву под ногами, а мысли замирали в голове. Казалось, я даже переставал дышать.

Услышав разговор вдалеке, понесся к его источнику со всех ног. Наконец-то что-то кроме скучного леса!

Я вышел на небольшую поляну, которую окружали деревья. Передо мной стоял парень в дорогом на вид костюме. Он стоял в кругу. Рядом валялась длинная палка. А напротив парня виднелся смазанный силуэт. Его границы сливались с деревьями. Существо и само напоминало елочку. Только низкую — с десятилетнего ребенка ростом — и кривую, будто ее ствол сломали в нескольких местах и связали изолентой.

«Скрытый», — понял я.

Они разговаривали о заключении соглашения. Похоже, парень желал расширить свои владения, поэтому пришел на встречу с хозяином леса. В Скрытом легко узнавался леший — весь его внешний вид кричал об этом.

Но меня привлекло другое. Там, среди деревьев, я увидел крупного мужика в черном мундире и… девочку в потрепанном сарафане? Вместе они выглядели столь же неестественно, как вода и огонь. Высокий, громадный мужчина в чистой и опрятной одежде. И девочка. Обычная девочка.

— Я согласен взять тебя в наш дом. Назовись, — донеслись до меня обрывки их разговора.

Я подошел ближе. Встал сбоку и из любопытства дотронулся до мужика. Рука легла ему на плечо. Ткань мундира не ощущалась. И снова я касался будто воздушной стены или очень гладкой статуи.

— Меня звать… — робко произнесла девочка.

У нее были длинные волосы. В локонах застряли листья и кусочки палок или древесной коры. Цвет я не различал, но оттенок желтого был средне-темный? Такое слово вообще существует? Думаю, в настоящем мире волосы девочки были или светло-каштановыми, или русыми. Ее лицо отдаленно напоминало лицо этой женщины с семейного портрета.

Не просто «напоминало»! Это была она! Один в один, но моложе. Невиннее.

— Меня зовут Мария.

Между девочкой и мужчиной возникло черное пятно. Оно стремительно росло, пожирало деревья, пожирало траву, пожирало людей передо мной.

— Я — Николай Воронов, Тиран из Лягушево. Владыка этих земель и хранитель семьи Вороновых, — успел сказать мужчина, прежде чем чернота поглотила мир.

Глава 25. 21 год

«Все мистики тщеславны и горделивы. Эти пороки отличают выдающегося мистика от будущей жертвы.

Я была в меру тщеславна и горделива. Но также излишне хитра. Именно хитрость и вера в свой ум определили будущую трагедию.

Я всегда считала, что выкручусь из любой беды.

Верила, что найду лазейку.

Но в итоге загнала себя в тупик и убила всех вас»,— второе письмо Надежде Рязановой от Марии Рязановой.

???

Меня приняли в семью Вороновых. Николай распорядился выделить отдельную комнату и приказал носильщикам забрать мои вещи из дома. Отец был удивлен. Матушка и вовсе упала в обморок. Когда новость отпустила родителей, они закричали.

— Подстилка Вороновых! — рявкнул отец на прощание. А матушка кивала на каждое его слово.

Другого я не ждала. Ни радости, ни печали. Лишь гнев и отвращение. Поэтому я и сбегала, поэтому отдалялась от них. Единственный человек, который любил меня, умер три дня тому назад.

Роскошь поместья Вороновых поразила меня до глубины души. Снаружи гостей встречало трехэтажное здание с треугольной крышей и просторный сад, где хозяева любили проводить завтраки и обеды. А внутри их ждали высокие коридоры, двери вдвое выше взрослого человека и позолоченные гербы — двуглавые орлы. Ни одна комната не обходилась без них. Но больше всего у меня дух захватывало от просторного бального зала. Потолок нависал над громадными просторами на высоте третьего этажа, с него весь зал окидывала внимательным взором люстра. Казалось, своими размерами она соперничала с длинными столами, что тянулись вдоль мраморных стен. Я слышала, мол, по праздникам их накрывают белоснежной скатертью и нагружают тарелками с заморскими лакомствами.

Мне доводилось бывать в поместье Вороновых и раньше. Я отрабатывала барщину в качестве горничной. Но бальный зал увидела впервые. Меня всегда поражало то, что внутри дом выглядел больше, чем снаружи. Ну не могли такие просторы уместиться в скромном трехэтажном здании! Теперь, когда я знала о колдовстве, это различие больше не поражало, но чувство «волшебства» все еще подрагивало внутри.

Николай Воронов — так назвал себя великан — заставил меня учиться грамоте и счету. Глупые буквы и цифры. Скучнее занятия не найти. По вечерам, когда деревенские девушки возвращались в свои дома, а мужи покидали поля, Великан посещал мою комнату и отводил в самый темный коридор поместья. Туда, куда горничным воспрещалось ходить, и потому там никогда не горели свечи. В самом конце коридора, под покрывалом мрака, пряталась дверь. Ей было не место в поместье. Слишком низкая по сравнению с остальными — всего с обычного человека в высоту! Деревянная. Она неприятно скрипела при каждом движении, будто молила о прекращении вечных мук.