37-й пост

День прошел в непрерывных заботах, необходимо было усилить оборону, укрепить окопы, провести постановку мин, перетащить подбитый танк на новое место и обложить его камнем. В обед собрал офицеров у артиллерийского ровика.

– Старший лейтенант Костров, - это я обратился к замполиту, поделитесь, что вы добились от пленных, которых мы привезли с собой.

– Значит так. Дороги, хоть мы и считается, что их контролируем, на самом деле давно поделены между полевыми командирами, которые решают на своих участках приемы партизанской войны. От Нордек-Гол до 37 поста дорогу держит командир Максур, весьма неприятная и подлая личность. 146 нападений на колонны, все время держит в непрерывном напряжении наши посты и воинские части. Год тому назад пытались его выловить, проведя операцию на уничтожение всего банд формирования, но безуспешно. В этом году, мы уже это сделать не в силах. Сейчас он усилился за счет добровольцев и новой техники и вооружения, как ни странно, нашей техники и наших вооружений, причем более современной и высшего качества.

– Что за дурацкая война, - не выдерживает лейтенант Хворостов, - какая же сволочь, помогает им воевать против нас своим же оружием.

– Спокойно, - останавливаю я пытающихся возмутиться офицеров. Продолжайте дальше, товарищ старший лейтенант.

– Эти пять человек, которых удалось задержать на дороге, принадлежали к банде командира Максура.

– Это же не его район, - удивился Хворостов.

– Правильно. Он их направил в другой район, чтобы усилить борьбу, а заодно прощупать реакция полевого командира, который вяло проводил здесь операции.

– Но это не его вина, мы не даем им развернуться.

– Это так.

– Так что нам с ними делать? Мы же их с Собиновым не отправили в Кабул...

– Во первых, места в колонне не было. Не рассчитывали на этих мерзавцев. Во вторых, это как решит командир поста. Расстрелять их или отправить с ближайшим транспортом.

Все смотрят на меня.

– Я пока их подержу под арестом.

– Кстати. Один из арестованных - родной брат Максура.

– Вот это весьма приятная новость.

Только к вечеру я столкнулся с Ковалевой. Она одна стояла в окопе и тоскливо смотрела на солнце.

– Лейтенант...

Она быстро встряхнулась.

– Я слушаю вас, товарищ старший лейтенант.

– Мы с вами здесь служим вместе и мне кажется неудобно называть друг друга по званиям. Конечно, вы вправе отказаться и мы скатимся на официальный тон, но возможен и другой вариант, просто будем звать друг друга по имени, когда рядом нет подчиненных. Меня звать Игорь...

Она мучительно соображает сказать или отказать.

– Хорошо. Меня зовут Галя.

– Галя, извини меня за тот случай с бронетранспортером. Я понимаю, что нельзя офицеру делать замечание перед подчиненными, да еще перед женщиной -офицером.

– Я сама виновата. Это вы извините меня.

– У вас сегодня вечером не будет пары часов, заглянуть к нам попить чая. Замполит хороший парень, он даже играет на гитаре, я ее у него видел...

– Я зайду.

– Ждем вас...

В нашу щель помимо врачихи и замполита, втиснулся лейтенант Хворостов.

– Господа офицеры, можно к вам присоединиться.

– Залезай, если сможешь.

– Смогу.

И он смог, забравшись почти ко мне на колени. Мы только что выпили чай с ромом, который я перед отъездом купил в Кабуле. На чемодане Кострова еще стоят пустые стаканы и развалена пачка карт.

– Ну и дух у вас.

– На глотни, может не будем ему разбавлять это пойло чаем, - предлагает замполит.

Он наливает немного рома в стакан и передает лейтенанту. Хворостов выпивает залпом и морщится.

– Действительно пакость, но за горло берет. Давайте сыграем для начала в подкидного.

– А для конца?
– улыбается Ковалева.

– Там видно будет.

– Э... нет. В подкидного и не больше.

– Вот так всегда. Хочу разогнаться и не дадут. Чур, я сдаю.

Угол палатки отгибается и появляется лицо часового.

– Товарищ старший лейтенант, вас там просят ...

– Ну-ка, увалень. Пусти мои ноги и помоги выбраться, - прошу я Хворостова.

– Вот так всегда, - повторяется лейтенант.
– Хочу разогнаться и не дают.

Сначала он выползает за палатку, потом я.

– Что там?
– спрашиваю солдата.

– В ПНВ деревня видна, там движение.

Мы все втроем идем на пост. Я первый заглядываю в окуляр. На темно зеленом фоне выделяются строения и подвижные точки, за которыми тянется светящийся след. Присмотревшись, увидел мужчин с оружием. Какой то отряд входил в деревню. За мной в окуляры смотрит Хворостов.

– Это что то новое, - говорит он.
– Либо они нарушат наше молчаливое мирное согласие, либо это акт демонстрации силы.

– Может это будет комбинированный удар. С гор и от сюда. Надо усилить наблюдение за горами.

Только солнце поднялось над нами, с запада послышался грозный гул.

– Наши идут, - закричал кто то из солдат.

Афганское селение и шоссе сразу вымерли. Даже собаки затихли и прекратили лаять. На пост вылетел бронетранспортер- разведчик.

– У вас все в порядке?
– из люка высунулся сержант.

– Да.

– А дальше?

– Нормально.

– Тогда, пока.

Машина покатила по шоссе

– Вот почему на нас не напали сегодня, - зевает Хворостов.
– В сторону Кабула идет танковый полк из Герата. Наши полностью очищают западный Афганистан.

Вскоре мимо поста пошли танки, вперемежку с грузовиками и бронетранспортерами. Все наши сооружения, вся земля задрожала, мы с тоской глядели на это отступление.

К посту подъехал газик. Из него вылез полковник и поманил меня к себе.

– Вы старший?

– Так точно, старший лейтенант Бекетов.

– Как дорога?

– До Кабула с такой техникой дойдете спокойно.

– Там сзади еще остался сборный мех полк. Выедет через два дня. Он последний. Так что если будет тяжело, вызывайте авиацию.

– А когда мы эвакуируемся?

– Этого я не знаю. Пока вы запираете две дороги, вы здесь нужны.

– Но у нас мало огневой поддержки. Если на нас навалятся, нам пост не удержать.

– Ни чем не могу помочь. Вызывайте авиацию. Там наверху знают о вас. До встречи, товарищ старший лейтенант.

Он отдает честь и газик отъезжает.

К вечеру дорога затихает. Солнце еще не зашло и вдруг мы через громкоговоритель со стороны деревни услышали ломанную русскую речь.