50 оттенков рассвета

Сука! Выхожу из себя, и стакан летит в панорамное окно. Кожу тут же остужает ветер. Хорошоооо… Еще лучше будет, когда беглянку найдут. Одну или вторую, без разницы. Девки так держатся друг за друга, что последовательность наказания не имеет значения. Хотя, конечно, Евочку хочется больше.

Столько телодвижений, чтобы получить её себе, а теперь снова приходится ждать.

Сначала папаша ни в какую не желал договариваться. Пришлось искать варианты. А я не-на-ви-жу ждать. Ненавижу. Не вёлся ни на какие уговоры и посулы. А мне было,чтоему предложить.

Зря, конечно, отказался. В итоге гниёт теперь в земле без всего, а дочурка его драгоценная моей станет. Братец-то святого Евгения оказался настоящим дерьмищем. Не побрезговал руки испачкать, ускоряя расправу с братом. Да и племянницу отдал, не задумываясь, даже вариантов искать не пришлось. Азартен и туп. А таким не место среди сильных.

Пока он был мне нужен, но теперь счёт идёт на часы. Мои люди землю носом роют в поисках сбежавшей девчонки. Закончились все игры: сразу распишемся, и может попрощаться с родственником. Надеюсь, моя девочка оценит этот подарок на наше торжество.

Можно и без неё было оформить, да паскуда в лице её папашки успела подсуетиться. Придётся прогибаться перед доверенными лицами. Компания, которую наследует Евочка, не просто компания. Там не в бабках даже дело, а в каналах. При правильном подходе можно под себя полстраны нагнуть. И не только нашей.

Где же ты прячешься, лапочка? Ку-ку, я уже заждался.

— Что по докторишке, который вертелся рядом? — Вагиф, начальник СБ, расселся напротив, держа в руках тонкую папку. — Ну?

— Выехал за бугор. Тут другое, Тигран. Судя по данным, выехал он до того, как девчонка попала в больничку.

— Проверили?

— Проверили. Не было его в стране.

— Мудилу этого трясти надо. Царька богадельни. Кто у них там шариться мог с чужим именем? Бл@дь, вот чувствовал же, что что-то не так. — Сметаю со стола технику и выдыхаю. — Что с любимым родственником? Молчит?

— Активно болтает, но по нашему делу молчит. Думаю, не в курсах.

— Думаешь?

— Уверен. Мужик трясется за свою жизнь, а мои пацаны умеют спрашивать.

— Твои пацаны, — рычу. — Ладно. Свободен. Передай, чтоб здесь всё убрали.

Ах, Евочка, Евочка. Заставляешь меня напрягаться. Не люблю этого. Не по статусу мне уже бегать. Но для тебя готов сделать исключение. Готов. Ты же отплатишь мне, моя девочка, за всё. За каждый день, пока я ждал.

Предвкушение кипятит кровь, распаляет воображение.

Достаю из кармана смартфон и набираю предпоследний вызов:

— У себя? Сейчас буду, приготовься.

Вот, Евочка, что делаешь со мной. Приходится пользоваться одноразовыми подстилками в ожидании. Нехорошо, ох, как нехорошо, ты поступила.

Застегиваю ширинку, отталкивая женское тело. Равнодушно смотрю на красные полосы от ремня на спине и не чувствую ничего. Пустота. Никакой радости, удовольствия… ни-че-го.

Неужели я так помешался на Каминской?

Помню, как увидел её несколько лет назад на городском празднике. Девочка выступала в группе подтанцовки, а я завис на её плавных движениях. Сначала завис на них, а потом посмотрел в её лицо, и меня нех@ево так тряхнуло: разве может один человек быть полной копией другого? Если это сын или дочь — да, но когда люди нигде не пересекались…

К вечеру я знал о девочке всё. Всё вплоть до марки памперсов, которые ей подходили в младенчестве.

А её батя упёрся… Не отдал девочку. Я ждал. Несколько лет ждал, когда она вырастит. Строил планы на наше будущее.

Новый виток хохота разбавляет тишину. «Мудак Тигранович» — кажется, так непокорная назвала меня в конце встречи?

Как в воду смотрела: я могу быть отменным мудаком, если ты так хочешь, Еееевочка.

Спутала мне своей выходкой все карты. Сейчас пропала, до этого в клубе сняла какого-то лошка. Николаша просёк, быстро решил. Спрятал маленькую. Думал, я не узнаю. Кусок дебила: он только собрался, а я уже в курсе. Целочка — мой пунктик, касаемо Каминской.Только я должен быть. Но… так даже интереснее вышло. Если мне понравится, буду периодами её зашивать, обновляя ощущения. Уверен, что ей понравится. Она дикая, необузданная… при правильном подходе станет идеальной спутницей для меня, пока не надоест.

Жаль. Жаль, что рано или поздно все они надоедают. Одна держалась долго, в ДНК мой пробралась, в душе поселилась. Мраааазь. Я же женился на ней, всё для неё, а она ушла. Ушла, сука! И мне приходится теперь занимать себя воспитанием этих вот…

Была интересная года три назад. Я как раз Евочку ждал. Сломалась. Бежать пыталась, глупая. Теперь овощем лежит. Зачем спешила? Только всё испортила.

Не получилось.Разве можно от меня убежать?

— Давай-ка, милая, — дергаю за плечо лежащую передо мной шл@ху, — поработай теперь головой.

48.

Ева.

Просыпаюсь от того, что затекла шея, а ещё мне безумно жарко. Хочется пить и…

Ой… Скашиваю глаза и начинаю соображать, что лежу на диване первого этажа. Том самом, на котором вчера… Я и Артур… И именно от его тела идёт жар, потому что он прижимает меня к себе так плотно, на сколько это вообще возможно.

— Не вертись.

— Ммм, — пытаюсь вытащить своё тельце из крепких объятий.

Арт шумно выдыхает и немного ослабляет хватку: так, чтобы я могла повернуться к нему лицом. Сам же продолжает спать, даже глаза не открывает.

Сообразив, что на счет попить идея пока провальная, принимаюсь рассматривать своего мужчину. Я знаю его черты лица досконально: все мимические морщинки в уголках глаз, небольшие родинки на щеке, ровный нос, упрямо сдвинутые брови… Даже во сне он хмурится, не расслабляясь полностью. Смелею и поднимаю руку, провожу пальчиками по темным полосам, стараясь разгладить. Пухлые губы Артура складываются в улыбку, и я спешно отдергиваю ладонь, чтобы спрятать вниз.

Только вот я не рассчитывала, что спим мы… голые… То есть вот совсем… голые… без всего… Как я этого не заметила сразу?! Как?!

Ладонь, которую я так стремительно прячу, натыкается на что-то горячее и приятное на ощупь. Смыкаю пальцы вокруг мужского запястья, поглаживая подушечкой нежную кожу. Я даже не думала, что…

Господи! «Думать» — не про меня. Когда Артур издает довольный хриплый стон и поворачивается на спину, освобождая мою голову, я мечусь взглядом вниз, потом на запрокинутые за голову мужские руки, потом снова вниз…

— Продолжай, нам нравится…

— А? Ар…

— Это самое неожиданное утро, малыш, — он дает мне вставить слова, перетягивая на себя так, что грудь попадает во власть его губ, а его руки быстро перемещаются ниже.