5000 ночей одержимости

— Тринадцать лет, восемь месяцев, одна неделя и четыре дня.

Глаза Пии не мигали. Ее кожа побледнела, пока она стояла, как статуя, не делая ни

единого движения.

— После той ночи на пляже, - продолжил я, не дав ей опомниться. — Я не мог взять в

толк, зачем ты оставила все эти деньги, если планировала уйти из моей жизни.

Каждое слово, вылетающее из моего рта, было наполнено жаром, я заново переживал

те дни без Пии.

Я бы не вернулся к той жизни. Никогда больше.

— Сначала я подумал, что, может быть, ты инвестировала в меня; возможно, тебе

нужно, чтобы я проявил себя, прежде чем ты сможешь быть со мной. Я работал как

проклятый, полный решимости достичь всего, чего ты для меня хотела. Я начал

получать признание и даже сохранил работу в заведении на несколько

дополнительных месяцев, чтобы ты знала, как меня разыскать. Но ты хранила

молчание, и это начало выводить меня из себя. С течением месяцев я все больше

зацикливался на том, для чего же ты оставила мне деньги, если не планировала

возвращаться. Месяцы превращались в годы, а моя одержимость этим вопросом

только росла. Чем больше росла моя одержимость, тем целеустремленнее я

становился… и тем сильнее мне хотелось наказать тебя за твое отсутствие. Я считал

каждый прожитый день, обещая сделать тебя своей пленницей на то же количество

дней, на которое ты делала меня своим в течении многих лет. Не важно, где и в каком

состоянии ты находилась, я бы выследил тебя. Даже если бы ты была мертва, я бы

раскопал твою могилу. Ничто, даже смерть, не удержала бы тебя от меня.
– Острые, как

лезвие, слова рассекали воздух, отражаясь от стекла.

Мир замер, когда она столкнулась с масштабом моей одержимости. Как я уже

говорил, спрятаться было негде, даже за порогом смерти, не говоря уже о стеклянной

двери.

Судя по прерывистому дыханию Пии, она тоже это знала. Ее взгляд, напряженный и

печальный, встретился с моим. Она прижала ладонь к забытому стеклу, разделяющему

нас.

Я накрыл ее руку своей через дверь. Дыхание Пии участилось, как будто она

почувствовала ласку через барьер, и холодная поверхность почему-то стала теплой. Я

уставился на то место, где наши руки были соединены через стекло.

— Ты знаешь, чему равны тринадцать лет, восемь месяцев, одна неделя и четыре дня?

– Спросил я низким голосом.

Пия уставилась на меня так, словно понятия не имела, что сказать или что

чувствовать.

— Они равны 5000 ночам, которые я провел без тебя.

Молчание Пии было наполнено ароматом неуверенности, как будто она пыталась

понять, к чему я веду этот разговор.

— Я считал каждую ночь, проведенную без тебя, пока не понял, что прошло 5000 дней

в попытках найти тебя. Я устроил себе вечеринку, поминальную, если можно так

выразиться, в честь времени, которое потратил на твои поиски. Последнее, чего я

ожидал в тот вечер, - это того, что ты войдешь в двери.

Глаза Пии расширились, зрачки увеличились, когда эти слова запечатлелись в ее

мозгу. Уголки ее рта начали растягиваться в ироничной улыбке. С легкой ухмылкой я

опустил взгляд на наши руки, соединенные через стекло.

— Так, скажи мне, принцесса. Неужели ты думала, что сможешь одурачить меня, заставив думать, что мы не виделись четырнадцать лет?

Ее глаза метнулись к саду снаружи, избегая моего взгляда и ища ответ, который

оправдал бы обман.

— Я... я не пыталась одурачить тебя. Я просто округляла.

Тело Пии было натянуто, и я знал, что она на грани срыва.

Я вздохнул, как будто объяснял реальность капризному ребенку.

— Нет, не так. Ты беспокоилась о том, почему я вернулся в твою жизнь, и отчаянно

пыталась замести следы. Так почему бы тебе не избавить меня от лишних слов и

самой не признаться в тайне, которая столько лет тяготит твою душу?

Глаза Пии стали еще шире и остекленели, лицо вытянулось.

— Аксель, я...

— Скажи это.

— Пожалуйста, - взмолилась она, её взгляд наполнился ужасом, а голос дрожал.

— Больше нет смысла скрывать, Пия. Я уже знаю, но хочу услышать это от тебя.

Тяжелый аромат страха витал в воздухе, но ее время истекло.

— Я не могу.

— Скажи это!
– закричал я.

Щеки Пии посерели, взгляд стал пустым, как будто из нее высосали всю жизнь.

— Поппи - твоя дочь.

5000 Ночей Назад

Пия

— Вы беременны.

Ужас сковал мою спину. Слова врача прозвучали как шутка, и я ждала кульминации.

Когда она не последовала, я быстро прибегла к оспариванию результатов, полученных

современной медициной.

— Нет, не беременна, - заявила я.

Врач в накрахмаленном белом халате уставилась на меня сквозь очки в черной

оправе, слегка надвинутые на нос. Она была высокой брюнеткой с волосами до плеч, собранными в свободный пучок. Ее голубые глаза излучали ауру интеллекта, смешанного с сочувствием.

— Мне жаль, если эта новость пришла к Вам в неподходящее время.
– Мягко ответила

она.

Гинеколог уловила намеки и сделала вывод, что это не радостное событие. Вместо

того, чтобы поздравить меня, она заглянула в мою карту, вероятно, вычисляя мой

возраст по дате рождения. Двадцать один год - не такая уж бесцеремонная юность. Тем

не менее, я была слишком молода, чтобы стать матерью, поэтому схватила отрицание

за рога.

— Ничего не пришло ко мне в неподходящее время, потому что я точно не беременна.

Доктор вздохнула. Она явно не просыпалась с мыслью о том, что проведет день, защищая науку перед недавней выпускницей колледжа.