700kb. Хроники одной души

– Сделаем так. Ты должен притвориться мертвым, а я, когда стемнеет, отнесу тебя в селение неподалеку. Выкарабкаешься - твое счастье. Ничего путного в голову больше не приходит, - Птолемей с сожалением развел руками.

– И на том спасибо, - пробормотал раненый, - думаю, что хлопотно это. Увидят тебя, что потом? У тебя есть враги, которые будут рады твоей смерти. А что здесь начнется, когда станут делить золото?!

Птолемей усмехнулся.

– Поубивают друг-друга. Знаю. Страшно это, готовлюсь. Вспомнил кое-что. Я тут среди своих воинов, видел одного местного жителя. Он приносит воду для питья и омовения ран. Думаю, этот старик сможет помочь нашему горю. Подарю ему меч и пару дротиков. Их вон сколько валяется. Подарок будет для него просто царский. А вот и он, с бурдюком идет.

Военачальник поднял руку, чтобы привлечь внимание старика, который ходил между воинами и предлагал им воду.

Старик тотчас оказался рядом и услужливо протянул кожаную бутыль.

Птолемей показал на грека. Старик осторожно наклонил бутыль к губам раненого. Прокл сделал пару глотков и как смог умылся одной рукой.

Тем временем, Птолемей поднял лежащий на каменном полу меч и протянул его старику. С трудом поняв, что это подарок, старик радостно заговорил на непонятном языке. На его глазах появились слезы радости. Но Птолемей убрал гладий за себя, показав взглядом на раненого грека и на руку с татуировкой. После красноречивых жестов, старик с трудом, но понял, чего от него хочет этот белый эфенди и нерешительно затоптался на месте. Поняв, что за работу получит еще несколько железных наконечников для дротиков, местный согласился. Он показал знаками, что ему придется сбегать за подмогой, а ближе к утру он придет за раненым.

Это устраивало обе стороны. Старик ушел, прихватив с разрешения наконечники.

Довольный решением проблемы, Птолемей с улыбкой повернулся к пленному, а грек, уже потерял сознание. Он лежал на камнях грота.

– Теперь тебе и притворяться не надо. Маниша, подойди ко мне!
– крикнул стратег копавшемуся в доспехах слуге, - отнеси труп туда, где лежат наши погибшие воины. Этот враг достоин уважения.

Слуга подошел и принялся поднимать грека.

– ... Только вот мне кажется, что он еще жив, - прошептал Маниша.

Он сразу обратил внимание на шею со слабо пульсирующей веной. Маниша оглянулся и мельком посмотрел на Птолемея. Их взгляды встретились.

– Показалось. Мертвее не бывает.
– сказал Маниша и, дотащив грека до общего вала трупов, бросил тело в самую гущу.

Оглянувшись на военачальника, слуга заметил, что тот отвлекся растирая ушибленную грудь. Большой палец Маниши нащупал на шее Прокла пульсирующую вену и хотел надавить на нее, но оглянувшись и посмотрев на Птолемея, передумал. Он, слышал весь разговор и ...пожалел перса.

____________________________________________________________

... Звон колокольчика прервал мысли "Холмса". Он улыбнулся, когда увидел выходящих из Зоба Дьявола осликов, привязанных друг к другу одной веревкой.

Завидев неподалеку завал из камней, 'караван' нерешительно затоптался на краю дороги. Но вид незнакомца животных испугал больше и они, дружно двинулись в сторону кишлака. Похоже, что их ноги сами знали путь к дому.

Следом за караваном, обнюхивая края скалы, пробежал большой лохматый пес, такой же старый, как и его хозяин шаман Шалангар. Под глухой звук треснувшего колокольчика вереница исчезла за поворотом.

Прищурившись, незнакомец печально посмотрел вслед каравану и достал из внутреннего кармана продолговатый чехол, где лежали сигара и катер. Привычным движением он отрезал конец сигары и, уложив "ножницы" обратно в чехол, принялся за раскуривание.

Глава I часть-5

... - Навались! Еще разок!

Лежавший посреди дороги бесформенный кусок базальта упрямо цеплялся острыми гранями за тонкий грунт и щели.

– Не торопись, - приказал Каласафед Говоре, упорно толкавшему вперед этот небольшой, но неудобный неправильной формой осколок скалы.

Седой, встав на колено, осмотрел низ камня.

– Дай подумать. Так... Вот тут камень застрял углом в трещине. Давай повернем его влево.

Повозившись с минуту, они вынули угол.

– Теперь хватай снизу и разом, по команде... Навались, и-и-и, раз-з!

Камень медленно сделал оборот к краю пропасти и, съезжая, навис над самою кромкой. Говора легонько подтолкнул каменюку ногой, сделал шаг назад. Прошло несколько секунд, прежде чем по саю прошло многократное эхо.

– Мы все сделали вовремя.

Говора показал пальцем на перекресток.

Из-под козырька скалы показался караван ослов. Ишаки были навьючены тюками, сплетенными из грубых хлопковых ниток. Из мешков, на перевязи и из дыр, торчали маковые стебли. Серодж, радостно улыбаясь, запустил пятерню в дыру мешка лежавшего на спине последнего в цепочке старого осла. Вытащив несколько маковых головок, он кинул улов за пазуху и пробурчав что-то под нос, пнул животное носком высокого ботинка.

– Давай-давай! Двигайся, старый шайтан!
– поддержал Серодж громким голосом, присевшего от пинка ишака.
– Мне кажется, что они чем-то напуганы. Не заметил?

Каласафед молча кивнул.

– Наверное, они испугались эха, - сам и ответил Говора.

А между тем, на первом осле всхлипнул колокольчик. Натянулся повод на шее старого ишака, и он поплелся вслед за караваном.

– Будешь?
– спросил Серодж набитым маковой мякотью ртом.

Каласафед молча посмотрел на протянутую ладонь Сероджа и отрицательно махнул головой о чем то напряженно думая. Говора закашлялся, потом долго отплевывался, справляясь с горечью во рту, и примирительно улыбался.

Ломка снята. Появилось настроение. Каласафед с укором посмотрел на партнера.

– Приеду домой, завяжу. Больше баловаться этой отравой не буду, - громко сказал коровеглазый.

Заметив ироничный взгляд Каласафеда, он стал оправдываться.

– Ты плохо знаешь моего дядю. Он уважаемый человек. Бобо Саид-али оторвет мне голову, если только заподозрит во мне наркомана. У него, между прочим, своя чайхана. К нему на чай приходит сам домулло Махсуд-али!

Каласафед кивнул, будто он был знаком со старым чайханщиком лет триста и еще столько же, слушал в мечети суры в исполнении почтенного домулло.

– Мне осталось ждать чуть больше недели, - продолжил паренек с оптимизмом в голосе, - Матлуба сказала, что деньги собраны. Теперь отец встретится с ханом и отдаст обговоренный выкуп.

Седой с укором посмотрел на напарника.

– Знаешь, что будет, когда хан узнает, что кто-то там шабрится по его женской половине?
– вдруг спросил Каласафед.

– Нет. Не знаю, - уже понявший свой промах изменившимся голосом сказал Серодж.

– Хм. Вот и я не знаю, - тихо, но отчетливо, сказал Седой.
– А хотелось бы посмотреть на это.