8. Драгоценный груз

Мерием пискнула от восторга, Арслан тихо рассмеялся, а Аврелия надула губы - верный признак, что волшебница злиться. Надеюсь, не станет больше кидаться в меня молниями...

В Гунешли улке не принято давать детям имен до определенного возраста, но Лия настояла, пообещав, что сына они назовут по всем правилам.

Раздав подарки и получив свою долю критики от Лии, я был отозван Арсланом в одно из внутренних помещений виллы. Что-то вроде небольшого кабинета объединённого с крытой террасой, будь мы на втором этаже, назвал бы это балконом.

Уджбей Восточной границы радушно предложил устроиться на террасе в двух стоящих друг напротив друга плетеных креслах. Посередине стоял стол с мясными закусками и, судя по запаху алкоголя, довольно крепкими напитками.

Арслан отослал слуг, и сам разлил по оригинально исполненным из хрусталя кубкам, крепкое южное вино.

Несколько минут мы молча наслаждались закусками и выпивкой, после чего уджбей сказал лишь одно слово:

– Рассказывай.

Следующие сорок минут ушли на подробный доклад о последних трёх неделях из жизни груза. Новость о возвращении племянника султана, не произвела впечатления на моего нанимателя, землетрясение в Скалит пляже он тоже не посчитал важным, а вот участие (пусть и косвенное, через колдуна) уджбея Селима, Арслана разозлило. Конечно, он этого никак не показал, но я не первый день работаю на него. А так же знаю, что одна восьмая часть груза была оплачена из кармана уджбея Селима.

Арслан в задумчивости покачивал кубок в руке, взгляд мимо меня, указательный палец левой руки отбивает дробный ритм по плетеному подлокотнику кресла. В такие моменты его лучше не трогать, поэтому я переключился на закуски и вино. Пиво было бы уместнее, но не по рангу уджбею пиво пить.

– Турабак, бумагу!
– неожиданно приказал Арслан. Я к подобным неожиданностям давно привык, поэтому продолжил спокойно жевать угощение. Заодно можно прикинуть, куда на этот раз пошлёт меня Арслан. Пожалуй, здесь я угадаю с одной попытки - кататься тебе Грэм по дворцам уджбеев.

Рядом с креслом Арслана моментально нарисовался его личный слуга и телохранитель Турабак: неопределенного возраста, лысый, высокий, жилистый и гибкий как змея, с дюймовыми дырами в мочке на каждом ухе и причудливой татуировкой нанесенной белой краской ото лба до затылка. Ещё один Шерефли, заслуживший свою свободу и ставший едва ли не доверенным лицом уджбея, практически частью семьи, что редкость по местным меркам. Слуга принёс стопку бумаги, писчие принадлежности и застыл статуей слева от Арслана. Взгляд и оттопыренная губа телохранителя выражали всю глубину презрения к моей персоне.

Меня Турубак откровенно недолюбливал, и не считал необходимым этого скрывать. О том, что плохого я сделал чернокожему великану, остаётся только догадываться.

На написание трёх писем Арслан потратил не больше двадцати минут, проявив чудеса дипломатии. Посторонний в жизни не догадается, о чём идёт речь. Все три письма Арслан дал прочитать мне, чтобы его посланник неожиданно не сел в лужу. Первое и второе письма оригинальностью текста не отличались, но имели разных адресатов. Третье творение руки и коварства уджбея я просмотрел с особой внимательностью, после чего ответил утвердительным кивком на вопросительный взгляд нанимателя.

Само собой, ни именами, ни подписями дорогую бумагу пачкать не стали.

Письма были засыпаны мелким песком, свернуты в аккуратные свитки, и перевязаны разноцветными ленточками по родовым цветам уджбеев, дабы не попутать уважаемых. После чего, вручены мне.

Как я и думал, кататься придётся по дворцам. Радости мне это не добавляло - мотаться по всей Гюнешли улке по летнему зною - то ещё удовольствие, уж я-то знаю.

– Это доставишь последним, - распорядился Арслан, передавая мне перевязанный желтой лентой свиток. Цвет пустынь, которые прикрывает своей бычьей шеей уджбей Селим. Его письмо было самое короткое и самое информативное. Сразу могу сказать - вождю Южной границы оно не понравится.

– С кого начать и, сколько у меня времени?
– на всякий случай уточнил я, упаковывая письма в сумку.

– С кого хочешь. Насколько знаю: Ахмет собирался на охоту, возможно, он ещё не вернулся в свой дворец. По времени... на первые два письма у тебя неделя. Селиму письмо должно попасть не раньше начала следующего месяца.

Значит, у меня почти три недели, - про себя сосчитал я и снова взглянул на уджбея.

– Ещё что-то?

– Турабак, - с усмешкой произнёс Арслан.

Турабак, кажется, ещё сильнее выпятил губы - ещё чуть-чуть и честное слово, свернутся трубочкой, однако на стол передо мной упал приятно звякнувший кошелек.

Я взвесил кошель в руке и мысленно присвистнул. То, что внутри золото не подвергается сомнению.

– На расходы?

– И на них тоже. Вопросы?

Вопросы у меня были. Начиная с того, могу ли я придушить Умута, если снова увижу его; и заканчивая совершенно не относящимися к теме.

О судьбе племянника султана Арслан неопределенно взмахнул кистью и скривился - значит, трогать Умута пока нежелательно.

– Волнения в столице имеют к нам отношение?
– вопрос действительно не к месту, но от того не менее важный.

Арслан ответил не сразу. Из одного этого уже можно делать соответствующие выводы. Сам ответ мне так же не понравился.

– Нет, - коротко произнёс уджбей. Коротко и ясно. Но даже из одного слова, из интонации, с которой оно было произнесено, я понял намного больше. Пока нет, но скоро влезем. Или уже влезли, однако на данном этапе для меня работы нет.

– Рад служить своему уджбею, - удовлетворившись ответами, я прижал сжатый кулак правой руки к сердцу и низко склонил голову, развернулся и широкими шагами пошёл на выход.

– Джинн, - когда я уже был в дверях, окликнул уджбей.
– По возможности загляни в столицу. Помниться, у тебя там был дом.

Сильно сказано - дом. Так коморка на втором этаже гостевого дома. Как-то давно, года три назад, мне понадобилось срочно уехать, но вот проблема - куча вещей на руках. И вещи такие, что не бросишь. Времени искать что-то подходящее не было, поэтому я зашёл в первый попавшийся на пути гостевой дом и снял так комнату. Дом с виду казался неказистым, но внутренняя обстановка мне тогда понравилась. Тем более честность и самоуважение жителей Солнечной страны славилось даже за океаном, поэтому я смело оставил дорогие вещи в комнатке за хлипкой дверью.

Как известно: нет ничего более постоянного, чем что-то временное. Больше трёх лет прошло, а мои вещи до сих пор хранятся в той комнатушке.

Плачу я щедро, неудобств хозяину не создаю, а он в ответ честно и добросовестно хранит старье. По-другому и не назовёшь. Чего там только не валяется: от рваной одежды, до огнестрела. Правда, пистолетами в Гюнешли улке мало кто пользуется. Боги не велят. Не честное это оружие, от тёмного всё. Глупо? Несомненно. Прогрессорство здесь не в почёте. Но, есть и те, кто очень даже неплохо разбирается в новом оружие.