90-е: Шоу должно продолжаться 14

— Один!!! — голос Наташи сорвался чуть ли не на ультразвук, и тут мы все, кто держал факелы, не сговариваясь, встали полукругом и свели их все в одну точку. Эффект был офигенным, конечно. Даже не ожидал, что это так круто выглядит. Пламя моментально выросло до огромного огненного шара, как будто мы какого-то огненного элементаля призвали. Толпа заголосила, завопила, захлопала. Инструменты тоже взвыли во всех тональностях сразу.

— Фестиваль «Рок-озеро» объявляется открытым! — прокричал в микрофон я, и мы все вереницей спустились со сцены и сунули горящие все еще факела в подготовленное для этих целей пустое ведро,

Я тут же выхватил из кармана носовой платок и принялся оттирать черные масляные пятна с руки. «Рандеву» начали свое выступление с романтичного медляка Криса Ри. Разгоряченная публика тянула руки вверх, кто-то уже посадил на плечи девчонок.

— Знаешь, я, конечно, думала сначала сказать, что сейчас мы будем вызывать сатану, — задумчиво произнесла Наташа. — Но что-то постеснялась. А когда с огнем так получилось, я даже пожалела, что не сказала.

— Не-не-не, отлично все получилось, — засмеялся я. — Тот случай, когда импровизация вышла лучше, чем могло бы быть запланировано.

— Ага, такая магия получилась, — Наташа разглядывала свою руку. — Блин, а прикинь, как было бы прикольно, в конце все вот это сжечь? Сцену, столовую, все эти ларьки… Чтобы все стояли вокруг, смотрели на огонь и чувствовали, что они только что побывали в другом мире…

— Поздравляю, ты только что придумала идею американского фестиваля «Burning man»… — усмехнулся я.

— Что за фестиваль? — тут же включился Антон, один из наших ведущих.

Я открыл, было, рот, но несколько секунд пытался вспомнить, когда появилось это мероприятие. Вообще оно уже есть? Или американцы до него додумаются когда-то позже? Сам-то я про него узнал, когда оно уже было раскрученным и многотысячным, но ведь это не сразу получилось. Где-то как раз в девяностых должно было быть начало… А, к черту! Какая разница, интернета все равно еще нет, так что никто не сможет загуглить и уличить меня в том, что я рассказываю о том, чего не существует.

— Есть такое мероприятие в штате Невада, — сказал я. — Съезжается куча людей в пустыню, строит там практически город. Ну, точнее, возводит всякие странные арт-объекты. Переодевается во всякие дикие костюмы, выступают музыканты, экспериментальные театры, устраиваются перфомансы всякие…

— Что устраивается? — захлопала ресницами одна из девушек.

— Сложно объяснить, — засмеялся я. — Что-то типа представлений с вовлечением публики в процесс.

— Типа тех, которые мы в «Фазенде» устраиваем? — уточнила Наташа.

— Наверное, — я пожал плечами. — В общем, несколько дней они там колбасятся, ходят друг к другу на шоу, готовят всякие экзотические блюда, угощают всех, на кого хватает… А в конце сжигают все постройки и разъезжаются по домам.

— Это все прямо в реальной пустыне происходит? — недоуменно нахмурился Антон. — Там же песок. Ну, барханы всякие. Как там что-то вообще можно построить?

— Ты географию в школе прогуливал что ли? — фыркнул Конрад. Его «Парк культуры» должен выступать следующим, так что они тут кучковались на низком старте. Ну и тоже с интересом слушали, о чем я тут болтаю.

— Пустыни бывают не только с барханами, — Наташа покровительственно похлопала Антона по плечу.

— Ну да, там пустыня называется Black Rock, — сказал я. — Что как бы намекает…

— Блин, ну почему все интересное всегда происходит за границей? — заныла одна из девушек. Так и не запомнил, как их всех зовут. Марина? Маша?

— А откуда ты знаешь про этот бурнинг-мэн? — спросил Антон, ни разу не смутившись своего географического невежества. — Ты что ли в Америке был?

— Один знакомый рассказывал, — сказал я. Ну да, самое нейтральное и обезличенное объяснение чему угодно. — Точнее, писал. Он вместе с родителями в Америку переехал еще в восемьдесят шестом.

— Так… — Наташа уперла руки в бока и повернулась в сторону поляны, заполненной народом под завязку. Прищурилась. Явно в ее голове сейчас шевелились, вспыхивали и гасли понятно какие идеи.

— Наташ, тут нельзя все сжигать, — сказал я. — В Неваде пустыня, там гореть нечему. А тут мы лесной пожар устроим, стопудово.

— Поляна довольно большая… — задумчиво протянула Наташа. — Можно в центре какое-нибудь пугало поставить и сжечь…

— Как на Масленицу? — спросил Антон.

— Фу… Нет! — Наташа помотала головой. — Надо сделать так, чтобы было не похоже совсем!

— Если ветер поднимется, то может нижние ветки сосен подпалить, — сказал Конрад.

— А расскажи еще про этот «бурнинг-мэн»? — подергала меня девушка. — Туда кто угодно может приехать?

— Я же сам там не был, могу только по чужим словам, — развел руками я. Ну да, я во времена оны посмотрел несколько видеоблогов тех, кто на это мероприятие ездил. Было интересно, но для себя я как-то решил, что слишком стар для всего этого дерьма, как говорится. Особенно, когда блогеры-путешественники рассказывали, как на фестивале обстоят дела с гигиеной. Жарища, пыль, полное отсутствие естественных водоемов… Культ влажных салфеток…

— Вроде кто угодно, никаких запретов нет, — сказал я. — Обычно туда приезжают командами. Готовятся, сооружают всякие странные костюмы, продумывают свое шоу. Еще на фестивале можно купить только лед и кофе. А всем остальным меняются… И даже какое-то слово есть, которое организаторы у индейцев подслушали. Которое как раз и обозначает натуральный обмен. Ну, типа, готовите вы ведро борща, а соседняя команда делает торт из печенья и сгухи. И вы направляете к ним делегата, который договаривается об обмене тарелки борща на кусок торта.

— Потлач, — сказал Конрад.

— Что? — не понял я.

— Индейская традиция демонстративного обмена дарами так называется, — объяснил он. — Есть у меня приятель, на индейцах двинутый, он как-то рассказывал. А я запомнил. Смешное слово.

— Блин, ну почему Америка так далеко? — снова заныла Марина-Маша или как там ее.

— Ты серьезно? — Наташа в упор посмотрела на нее. — То есть, тебе не кажется, что мы тут делаем что-то интересное, да?

— Ну… я совсем не это хотела сказать… — принялась оправдываться девушка. — Просто у нас все какое-то мелкое, как будто дискотека в пионерлагере, а там…

— Пошла вон, — холодно отчеканила Наташа.

— Что? — Маша-Марина дернулась и сжалась. — В каком смысле?…

— В прямом, — отрезала Наташа. — Собирай шмотки и вали отсюда. И чтобы больше я тебя не видела, поняла? Ни в школе, ни в «Фазенде», нигде. Как там говорится в нормальных фирмах? Ты уволена!

— Да я же… — глаза девушки стали большими и круглыми.

— Ты еще здесь? — от Наташи веяло прямо-таки арктическим холодом. — Я как-то непонятно выразилась?

— Наташ, сейчас ночь, электрички уже не ходят, — примирительно сказал я.