90-е: Шоу должно продолжаться 14

— … ну так вылезай и покажи, какой ты крутой!

— Моня, ты полегче, а вдруг там терминатор спит?

— Да не спит он, вякал же что-то…

— Отвалите уже, есть у меня флажок!

— Не звизди, я слышал, как ты вчера у костра хвалился, что нету…

— Эй, вы там обалдели совсем? Перестаньте палатку пинать!

— А то что? Выйдешь и покажешь нам всем?

— Тут же девушка! Что вы как… эти самые…

— Да нет там девушки, у него там Кирпич спит, они вчера вместе завалились…

— Так может Танча там? Кирпича телка?

— Танчу я видел сегодня, она умываться на речку ходила…

— Да отвалите вы!

— Эй, если в палатке есть девушка, подай голос!

— Ну кто там опять пнул!

— Ага, я нашел его, он справа!

— Вы что там, курсы кондукторов заканчивали?

— Да нет там никакой девушки!

— А Кирпич что молчит?

— Дрыхнет, наверное, он никакой спать в палатку завалился.

— Так, братва, предлагаю операцию «будильник»!

Компашка скучковалась голова к голове и принялась азартно что-то обсуждать, изредка всхохатывая. Палатка, которую они терроризировали, тревожно зашевелилась. Но расстегнуть вход ее обитатель не успел, потому что «активисты» с гоготом и улюдюканьями пришли в движение. Выдернули стойки, превратив брезентуху из походного домика в шевеляющуюся кучу тряпки. Сняли растяжки с колышков и поволокли получившийся мешок. Который брыкался и уже не вполне цензурно и не очень членораздельно орал, высказывая в адрес этих людей с не в меру активной жизненной позицией. К первому голосу добавился второй. Но он пока что ни одного слова разборчиво не сказал. Кроме того, начали возникать и жильцы тех палаток, об растяжки которых вся эта гоп-компания с брезентовым мешком спотыкалась.

— Может, вмешаться? — задумчиво сказала Ева, не двигаясь с места.

— Неа, — я покачал головой. — Пока все в рамках приличий.

— Это ты просто не внутри той палатки, — засмеялась Ева.

Тем временем активисты добыли где-то веревку и принялись, мешая друг другу, скручивать все растяжки в единый жгут и связать его крепким узлом с этой самой веревкой. Хрен знает, где взяли. С собой, наверное, кто-то привез.

Более вменяемый обитатель палатки вещал уже на сплошном матерном. Из палаток по соседству высовывались сонные патлатые лица. Реагировали они на происходящее по разному. Кто-то быстро прятался обратно, а кто-то начинал торопливо выбираться, чтобы принять участие в утренней движухе.

Ага, я понял, в чем их план! Они хотят привязать к палатке веревку, перекинуть ее через сук на дереве и подвесить всю конструкцию над землей. Ну да, такой себе будильник, реально, не завидую тем парням внутри. Хотя им повезло, что они слишком несогласованно действовали. Я бы так уже давно подвесил этот мешок на дерево, делов-то…

Со стороны столовой раздался звон ложки об миску. И чтобы все правильно поняли сигнал, раздался расшифровывающий крик:

— Завтрак! Завтрак!

Но мне было интересно, чем закончится история с подвешиванием палатки. Обитатели тоже решили, что время занять активную жизненную позицию, и принялись брыкаться и орать с удвоенной силой. Причем один из них брыкался не просто так, а весьма по делу — пуговицы на входе одна за другой расстегивались. Активисты с гоготом и улюлюканьем пытались не позволить обитателям вылезти. И у них в очередной раз не получалось завязать в узел все растяжки и присобачить все это к веревке так, чтобы узел не распадался при малейшем натяжении.

— Ну чо, суки?! — прорычал растрепанный парень в труселях, но почему-то в джинсовой куртке. Знакомая рожа, кстати. Кажется, в рок-клубе виделись, но сейчас сложно сказать…

«Активисты» с хохотом разбежались в стороны. Освободившийся парень в трусах подхватил с земли полено и рванул в погоню. Но поскольку не смог решить, кто именно достоин его кары больше всех, выглядело это так, будто он бестолково мечется по поляне, изредка спотыкаясь о свою же палатку. Ну, точнее, бывшую палатку, а сейчас просто кучу брезента, внутри которой шевелилось еще одно тело.

Активисты не торопились разбегаться. Кажется, они находились в той стадии подпития, когда угроза получить удар поленом воспринималась как нечто забавное.

Молчавшие уже некоторое время колонки у сцены вдруг ожили.

— Все идет по плану… — раздался оттуда хриплый голос, я даже не сразу понял чей. На сцене вроде же никто не стоит. А, понял. Чувак, который запел, на сцене просто лежал, а не стоял. Видимо, заснул с микрофоном, и ему снилось, что он звездно выступает. И даже рукой подергал, будто на гитаре играет.

— Ты давай сюда иди, ржот он!

— Да вот же я, и даже не убегаааааю!

— Киря, кидай мне!

— Да ты не торопись, приляг лучше!

Прямоходящего народу становилось все больше. Чуваки, дежурившие с мисками в столовой, получили по своей порции пшенной каши и куску хлеба с маслом потянулись обратно на уличную часть столовой, под колышущиеся на слабом ветерке парашюты. И рассаживались так, чтобы движняк им был получше виден.

Но в целом звуков становилось все больше. Самых разных. Кто-то бренчал на гитаре где-то там, среди палаток. Всячески ругались и возмущались обитатели тех палаток, которые эти вот активисты, играющие сейчас в развеселую игру «увернись от полена», завалили до этого. Видимо те, на которых не было синего флажка. Ну или те, кому просто не повезло…

— Эй, всем доброе утро! — прокричал откуда-то издалека зычный голос.

— Да пошел ты! — чуть ли не хором прозвучал ответ, который перешел в бодрый ржач. Народ бренчал мисками. Кто-то тянулся к столовой, там даже очередь выстроилась с внешней стороны. Кто-то с заспанным видом целеустремленно направлялся к ближайшим кустам. Кто-то уже сосал пивас из бутылки. Но по моим прикидкам, все равно проснулась еще от силы четверть народу. Если не меньше. В целом, это был, конечно, бардак. Но как-то примерно так я себе это и представлял. Утро на фестивалях и в моем прошлом-будущем выглядело примерно так же. Несмотря на общую брендированность и более современное оборудование.

— Давай заглянем к «ангелочкам», а потом пойдем поищем душ? — предложил я.

Глава 23

— … а еще было бы прикольно позвать ту скрипачку, помните? — сказал Кирилл.

— Какую скрипачку? — нахмурился Астарот.

— Ну вот ту, которая была еще когда мы Пантеру выбрали, — как бы извиняясь, проговорил Кирюха. — Там еще Наташа была тоже. И эта девушка, она еще Дюше не понравилась.

— А зачем она? — Бегемот потянулся к куче пирожков и выхватил один.

— В клипе было бы круто, если бы девушка на фоне темного леса играла на скрипке, — объяснил Кирилл.

— У нас же Пантера в начале обычно поет, зачем что-то менять? — пожал плечами Бегемот и посмотрел на Надю. Которая сидела на бревнышке, закутавшись в кофту. Пожалуй, ей из всех было в лесу максимально некомфортно, но она изо всех сил старалась этого не показывать.

— А мне тоже нравится идея со скрипкой, — сказала она. — Такое будто бы волшебство получится.

— Ага, получается, сначала такая скрипка — пилик-пилик, а потом морда волка крупным планом! — с воодушевлением добавил Бельфегор.

— Волка… — задумчиво повторил Астарот. — Окей, где возьмем волка?

— В зоопарке есть, я видел! — сказал Бегемот, жуя пирожок.

— А он еще разве не уехал? — хмыкнул Макс.

— Нет, еще две недели будет стоять, — мотнул головой Бегемот.

— Ха, прикиньте, картина! — заржал Астарот. — Приходим в зоопарк и говорим: «Здрасьте, дайте волка напрокат, нам для клипа надо!»

— Ой, там только волк такой замученный, — нахмурился Кирилл. — Я сначала вообще думал, что это какая-то дворняга, пока табличку не прочитал…