A and B, или Как приручить Мародеров
Шрифт:
— Куда? — резонно спросил его Ремус.
Блэк остановился в задумчивости.
— Ишкашь Джеймша, — буркнул он.
— Где? — продолжал Люпин, в его голосе слышался смех.
— Шам, — отрезал Блэк.
— А… это хорошее место. Но если «там» Джеймса не окажется, загляни к Дамблдору в кабинет.
Сириус, осознав весь смысл сказанного, повернулся к Люпину и уставился на того с ужасом.
— Убью.
— Дамблдора?
— Шебя!
— Себя?
— Нет, шебя!
— Самоубийство не решит твоих проблем, Бродяга, — продолжал доводить друга Люпин.
— Аргх! — Сириус махнул рукой, опасно закачался, но, восстановив
— Сколько патетики и надрыва, — вездесущая Беата возникла рядом с Люпиным, отчего тот отшатнулся вбок и чуть не завалился на пол. — Да и внешность… Может, ему стоило родиться женщиной?
— Откуда ты взялась?!
— Преследовала Блэка. Судя по запаху, он бежал и метил территорию одновременно.
— Так ты знаешь? — Люпин недоверчиво нахмурился.
— Знаю, что он превратился на моих глазах в огромного вонючего вшивого… пса и набросился на меня? Мне нужно принять ванну с лекарственными травами.
— И как ты еще в состоянии шутить, — горько сказал Люпин.
— Я слизеринка, а не гриффиндорский баран. Так что у меня в этом плане все не так запущено.
— Считаешь, тут не на что обижаться? — тоскливо спросил Ремус, в очередной раз вытирая кровь с брови.
— Есть на что. Но мир не черно-белый, его правила не абсолютны, а что до добра и зла — так это и вовсе понятия относительные. Все зависит от ситуации. Ты поступил, как наиболее разумная особь вашего ста… вашей компании, — Беата широко ухмылялась, недвусмысленно намекая, что в словах она ошиблась специально. — Будем надеяться, что до него, как до особи более отсталой, это тоже дойдет, хоть и позже.
— А Джеймс? Ты не видела его глаза. Мне кажется, он…
— Ты точно переобщался с Паркер, — мрачно констатировала Спринклс. — Ведешь себя как инфантильная девица, еще и ноешь. И к кому ты обращаешься за поддержкой? Ко мне! К ненормальной и несокрушимой, прекрасной и великолепной, восхитительной и…
— Со словарным запасом у тебя все в порядке, это я уже понял, — Ремус повеселел.— Возвращайся-ка ты в свои комнаты, пока не застукали.
— А вот и нет. В карты играешь?
— В преферанс, — выдал после секундной заминки Ремус.
— О, — ухмыльнулась Беата, — интеллигенция, значит. Тогда, так уж и быть, отведу тебя для начала к Поппи-Моппи, а потом сыграем… пару раз. Хоть раздену, посмотрю, на что там Паркер то позарилась.
Ремус только вздохнул — все-таки к манере общения Беаты Спринклс он так до сих пор и не привык.
***
Кабинет директора, 4:00 утра
В кабинете директора что-то мерно постукивало, подрагивало, шуршало и пыхтело. Бесконечное количество приборов непонятного назначения из всевозможных материалов занимали целых три стола. Под потолком носились сомнительного вида «насекомоптицы», как их про себя прозвал Джеймс, а несуразная конструкция из тонких стеклянных трубок изредка выпускала разноцветные колечки дыма и натужно гудела.
Честно сказать, Джеймс всегда считал Дамблдора шизофреником или кем похуже. Наверняка весь этот хлам соответствовал какому-то особому представлению директора о мире и был призван олицетворять уникальную религию или философию, или еще черт знает что. А может, Дамблдор просто выбрал для себя такую роль, не желая выдавать истинного лица.
— Как вы себя чувствуете, мистер Поттер? — Дамблдор заботливо склонился над учеником, отчего его борода начала щекотать Джеймсу нос. — Как ваша голова?
— На месте, сэр.
Это случайно не вы варили зелье, которое Ремус так щедро ливанул в мою кружку? — Поттер оглушительно чихнул и неосознанно вытерся той самой бородой.— Нет, то была безвозмездная помощь нашего общего друга, Северуса, — добродушно сказал Дамблдор и отобрал бороду из рук Поттера.
Джеймс закашлялся, пытаясь переварить информацию. Его лучший друг Ремус, которому он всецело доверял, вступил в сговор с двумя слизеринцами, одного из которых Поттер ненавидел, опоил его, Джеймса, премерзким зельем, способным свалить даже дракона и сдал на руки Дамблдору. Оставалось надеяться, что хотя бы Блэк пребывал в здравии и не был заживо съеден вечно голодной Спринклс.
— Скажите, а Малфой случайно в этом не участвовал? Ну, например, не приготовил ли он те самые холодные компрессы, что сейчас растекаются на моей голове?
— Нет, что вы, Джеймс, это был я. Вы уж извините, — Дамблдор развел руками, и одна из стеклянных трубочек сердито пыхнула, — я не очень сведущ в лекарском ремесле.
— Могли бы позвать мадам Помфри, — проворчал Поттер, неуклюже приподнимаясь и усаживаясь поудобнее.
— Вы хотите придать это дело огласке?
— Нет, я хочу сбежать отсюда и скормить Люпина Беате.
— Зря вы так, — мягко пожурил его Альбус. — Он лишь пытался помочь.
— Ну и методы у него.
— И самое смешное, — Дамблдор ослепительно улыбнулся, вызвав в Джеймсе некоторое опасение за здравость директорского ума, — Эмили Паркер действительно не принимала в этом никакого участия.
— Серьезно? — искренне удивился Джеймс.
— Абсолютно, — качнул головой Дамблдор.
— И это правда, Сохатый, — мрачно сказал Блэк, целеустремленно вползая в директорские апартаменты.
Перекошенный и побитый, в одних темных штанах не по размеру, открывающих волосатые лодыжки, Блэк являл собой живую демонстрацию неудачного эксперимента некроманта-новичка.
Дверь кабинета, которую он, судя по кровавым подтекам, открыл, просто упав на нее, теперь грустно поскрипывала, перекосившись и повиснув на одной петле.
— Аристократ, — уважительно произнес Дамблдор и улыбнулся. — Какие манеры, а?
Джеймс со стоном уткнулся в собственные ладони. Эта ночь должна была быть грандиозной, запоминающейся, невероятной… а обернулась жалким фарсом. По их с Блэком плану друзья собирались ворваться в поместье Малфоев, трансгрессировав туда из Хогсмида, и, воспользовавшись элементом внезапности, приставить палочку к виску Абраксаса Малфоя. Ну а дальше — действовать по ситуации. Теперь, в свете наступающего утра и снисходительной улыбки директора, план казался не просто идиотским — он был настолько бездарным, что Джеймсу хотелось завыть. Вопрос был в том — куда смотрел Блэк и почему он не разъяснил своему другу, что у того поехала крыша? Блэк, видимо, думал о том же самом, ибо выглядел виновато и хмуро.
— Ну а теперь, — Дамблдор жестом указал Сириусу на кресло, а потом сел и сам, соединив перед собой кончики пальцев, — извольте объясниться, господа.
Голос волшебника, словно взмах хлыста, припечатал незадавшихся мстителей, отчего те потупились еще больше. Чувствовать себя нашкодившим щенком Джеймс не любил, но это был именно тот случай, когда был виноват он и только он. Ну и Сириус… немножко.
***
Гостиная Гриффиндора, то же время
— Уж близится рассвет… — произнесла Беата и замерла с закрытыми глазами.