А небо по-прежнему голубое

Следующие дни были немногим лучше. Лаванда демонстративно сторонилась свою соседку по комнате и даже изменила привычке подолгу болтать с Парвати, которая явно разрывалась между желанием узнать у Гермионы версию Гарри о том, что произошло, и солидарностью с подругой. Симус, на которого явно произвело впечатление «выступление» Гарри, вступившего в спор с Амбридж на первом уроке Защиты от Тёмных искусств, тоже колебался, особенно после заверения Полумны Лавгуд и Эрни Макмиллана о том, что они на стороне Дамблдора — а значит, и Гарри.

Из-за этого выступления, кстати говоря, Гарри наказали, и он был вынужден остаток недели ходить на «отработки» к Долорес Амбридж, заставившей его, как это ни удивительно, просто писать стандартные строчки. Гермиона справедливо ожидала от неё большей пакости. К тому же Рон вечерами где-то пропадал, из-за чего Гермиона коротала время за вязанием. Зато у неё появилась возможность практиковаться, и отныне шапки уже не слишком напоминали «вязаные мочевые пузыри», как нелестно выразился Рон. В Общей гостиной теперь было относительно тихо: близнецы или перестали проводить свои «эксперименты», или делают это тайно — в любом случае больше истекающих кровью или падающих в обморок первокурсников Гермиона не видела, чему была очень рада. Девушка небезосновательно полагала, что причиной этого стала её угроза написать миссис Уизли, ведь мать всегда была некой «Ахиллесовой пятой» Фреда и Джорджа: надавишь на неё — и они как шёлковые.

В пятницу вечером проходили испытания — на место ушедшего из команды Оливера Вуда требовался вратарь. Гермиона буквально накануне узнала от Гарри о том, что Рон будет пробоваться, и решила поддержать приятеля, что пошло бы ему на пользу, если учесть, что самого Гарри не будет из-за наказания у Амбридж. Поэтому девушка, захватив с собой книгу, отправилась на стадион. К её удивлению, рядом с ней через минут пятнадцать уселись Парвати и Лаванда. Их-то что заставило идти сюда? Они обе в квиддиче смыслили не больше Гермионы; их скорее интересовали игроки мужского пола, нежели суть игры. Смерив соседок неприязненным взглядом, Гермиона плотнее закуталась в плащ — вечерний ветер пробирал до костей — и уткнулась в книгу, прислушиваясь к комментариям Ли Джордана, объявлявшего каждого претендента на пост вратаря.

— Я слышала, Рон хочет стать вратарём, — как бы между прочим обмолвилась Лаванда, разглядывая себя в зеркальце. — Это правда, Гермиона?

Удивившись той лёгкости, с которой Лаванда из собственных интересов закрыла глаза на их ссору, Гермиона нехотя к ней повернулась.

— Да, — отозвалась девушка, заметив при этом, что по губам Лаванды скользнула лукавая усмешка. — Тебе-то какое дело?

— Да брось, Гермиона, — Лаванда деланно рассмеялась. — Уж кому как не нам знать, что игрокам в квиддич стоит уделять повышенное внимание, ведь они того стоят. — Она подмигнула, явно намекая на Крама. — Знаешь, если Рона примут, он, возможно, заинтересует меня…

— А если провалится, то ты продолжишь его игнорировать? — ехидно осведомилась Гермиона, чувствуя, как ею овладевает злость. Она терпеть не могла девиц вроде Лаванды, для которых человек представляет интерес или из-за того, что может быть чем-то полезен, или из-за того, что на него обращают внимание.

— Он сам по себе был бы ничего, но участие в команде прибавит ему очков, — небрежно ответила Лаванда. Её внимание привлекли кружившие над стадионом Фред и Джордж, являвшие собой идеальный тандем загонщиков, и она обменялась с Парвати взглядами. — У него такие классные братья, — обронила девушка томно. — Если бы не их отношения с Анджелиной Джонсон… Я слышала, — Лаванда понизила голос, — что у них… Как бы выразиться… «любовь на троих».

Парвати ахнула, стыдливо прижав ладошку к губам и округлив глаза. От столь фальшивой реакции Гермиону едва не стошнило, и она отвернулась, не желая больше быть пассивным участником подобных обсуждений. Соседки по комнате, теснее прижавшись друг к другу, принялись шёпотом обмениваться мыслями по поводу близнецов Уизли и Анджелины Джонсон, и до Гермионы всё равно долетали некоторые их фразочки вроде: «Ну, они семикурсники, им вроде как можно…» или: «Интересно, как долго это продлится?»

Если Фред и Джордж и были в курсе подобных сплетен, то их появление никоим образом не провоцировали, а с Анджелиной общались исключительно на тренировках, как было известно Гермионе. Словом, речи об их «любви на троих» даже не шло. Непонятно, откуда такие мысли могли появиться у Лаванды и Парвати, проявляющих чересчур уж живой интерес к чужой личной жизни.

Но вот Ли Джордан громко объявил выход Рона, и сокурсницы наконец-то замолчали, с интересом уставившись на вышедшего на поле юношу, выглядящего особенно нескладно в форме на несколько размеров больше. Приосанившись, Гермиона выкрикнула:

— Давай, Рон! Ты справишься!

Лаванда и Парвати тут же оглянулись на неё, но девушка внимания не обратила, старательно подбадривая приятеля. Оседлав новую метлу, он взмыл в небо и застыл в воздухе перед тремя вратарскими кольцами. Дальше всё было только за ним, и во время испытания Гермиона взволнованно кусала губы, следя за охотницами в лицах Алисии, Кэти и Анджелины, бомбардировавших Рона квоффлами. Фред и Джордж между тем подлетели к трибунам как раз возле сидевших пятикурсниц, отвлекая тем самым их внимание.

— А Ронни неплохо справляется, — отметил Джордж после того, как Рон особенно удачно отбил атаку Алисии. — Но зря он в команду сунулся.

— Это ещё почему? — прищурилась Гермиона, непроизвольно придвинувшись ближе к краю трибуны, у которого зависли близнецы.

— Не с его комплексами лезть в такую игру, — ответил Фред, мрачно следя за тем, как младший брат выронил пойманный было квоффл из рук, и лицо его слилось по цвету с мячом. — Любая атака на него как на члена нашей команды, и он не выдержит.

— Что это ещё за «атака»? — поинтересовалась Гермиона достаточно агрессивно: ей не понравились слова Фреда.

— А то ты не знаешь, Грейнджер? — удивился юноша.

— Неужели не видела, как слизеринцы караулят нас в коридорах? То подножку поставят, то заденут плечом, то отмочат второсортную шуточку собственного сочинения… В общем, выводят из строя всеми возможными средствами, — пояснил Джордж.

— И с самоконтролем Рона он станет для нас сплошной проблемой, — подвёл итог Фред.

Тут девушка досадливо закусила губу. Да уж, близнецы правы: Рон всегда болезненно воспринимал насмешки на свой счёт, а на членов команды слизеринцы действительно часто нападали — не раз и не два Рон и Гермиона были тому свидетелями, когда объектом становился Гарри.

— Уизли и Уизли! Живо на поле! — заорал в рупор Ли Джордан, явно выполняя приказ Анджелины.

Братья, шутливо отсалютовав Гермионе и её сокурсницам, поспешно смылись и на подлёте к земле что-то ободряюще крикнули Рону, уже спустившемуся и направлявшемуся в сторону трибуны, где сидели все участники.

По итогу всех «выступлений» Анджелина предпочтение отдала Рону; тот тут же издал воинственный клич и ринулся по трибунам наверх, где сидела Гермиона. Лаванда и Парвати, ставшие свидетельницами живописной сцены — Рон порывисто обнял подругу, явно не в силах сдержать эмоций, написанных на его выразительной веснушчатой физиономии, — тоже поздравили новоявленного вратаря, при этом посмеиваясь, на что юноша внимания даже не обратил.

— Фред и Джордж обещали закатить вечеринку, — обрадовано вещал Рон по пути в замок. — Вот Гарри удивится, когда узнает! Не завидую я ему — сидеть у Амбридж… — Его передёрнуло. — Нет, ну ты видела, как я отбил тот удар?