А небо по-прежнему голубое

— А где усы? — разочарованно спросил Джордж, в свою очередь копируя действия брата.

Вдвоем за две руки мальчишки подняли Гермиону и отряхнули ее плащ и спутанные волосы, только больше их запутав. Девочка раздраженно посмотрела на близнецов.

— С возвращением, — широко улыбнулся Фред, незаметно заслоняя собой ярко упакованные коробки.

— А хвоста нет уже? — снова разочарованно спросил Джордж. — Какая жалость…

— В общем, нам пора, мы тут торопимся… — Фред дернул брата за рукав, и мальчишки убежали прочь.

— Прости! — донеслось до Гермионы чуть позже.

— Дурни, — почти с нежностью пробормотала Гермиона, ничуть на них не рассердившаяся, заходя в совятню.

Спустя пять минут свиток с письмом был прикреплен к лапке огромной рыжей сипухи, и та, громко ухнув, исчезла в оконном проеме. Гермиона же отправилась в Большой зал — уже темнело, а мадам Помфри отпустила еще в шестом часу вечера.

Возвращение Гермионы было встречено радостными улыбками, и Гермиона этого никак не ожидала. Пока она наслаждалась горячим ужином, Невилл рассказывал ей о планах профессора Снейпа провести громадную контрольную работу по зельям, Лаванда и Парвати, хихикая, обсуждали очередной экранизированный с помощью Гарри эпизод из книг профессора Локонса — теперь уроки проходили по этой упрощенной модели после схватки с пикси. Гарри и Рон же молчали, но, судя по их лицам, им не терпелось что-то рассказать Гермионе.

И, точно, едва только ребята заняли свой уголок в теплой гостиной Гриффиндора, как Гарри вытащил странную книжечку в черном переплете.

— Смотри, что мы нашли в туалете у Плаксы Миртл. — Гарри помахал книжонкой перед носом Гермионы, пока девочка не выхватила ее и не принялась листать пустые страницы. — Похоже, это дневник, но он пустой…

— И ему уже пятьдесят лет, — отметила Гермиона. В ее голове мелькали мысли, и девочка замолчала, почти не прислушиваясь к словам друзей, обсуждавших, за какие заслуги владелец дневника Т.Реддл получил табличку в Зале Славы.

Все полученные недавно сведения складывались в цепочку. Тайная комната открывалась пятьдесят лет назад. Реддл учился тоже пятьдесят лет назад. Дневник может что-то скрывать — возможно, о происходивших в школе того времени событиях. И если бы их удалось открыть…

— Ты до чего-нибудь додумалась? — полюбопытствовал Рон.

Но ответил ему Гарри:

— Значит, Тайная комната была открыта пятьдесят лет назад, верно? Это сказал Малфой.

— Ну… — протянул Рон.

— И этому дневнику пятьдесят лет. — Гермиона, волнуясь, постучала по черному переплету.

— И что?

— Ох, Рон, да очнись же ты! — с жаром воскликнула Гермиона. — Еще мы знаем, что открывшего Комнату в прошлый раз исключили из школы пятьдесят лет назад. И Т. Н. Реддл получил награду за особые заслуги полвека назад. А что, если он получил награду за то, что поймал наследника Слизерина? Можно допустить, что в этом дневнике содержится все: где находится Комната, как ее открыть и что за создание там живет. А тот, кто сейчас устраивает нападения, уж точно не хочет, чтобы это было всем известно, согласны?

Она выжидающе посмотрела на друзей, глаза горели азартом и восторгом. Гарри, похоже, понял смысл ее слов. А вот Рон, видимо, все еще сомневается.

— Блестящая теория, Гермиона, — кивнул Рон, — с одним маленьким «но»: в дневнике вообще ничего не написано.

Но Гермиона уже доставала из сумки волшебную палочку. У нее появилась еще одна блестящая, на ее взгляд, идея.

— Существуют невидимые чернила, — прошептала она и, трижды коснувшись палочкой дневника, произнесла: — Апарекиум!

Ничего не произошло. Но обескураженная неудачей Гермиона снова полезла в сумку и вытащила что-то вроде ластика ярко-красного цвета.

— Это Обнаружитель, — пояснила она. — Я купила его в Косом переулке.

Гермиона с силой потерла «Первое января». Дневник не поддавался. Крайне разочарованная этим обстоятельством, девочка была вынуждена вернуть дневник Гарри, ничего не добившись от черной книжечки.

— Говорю вам, тут нечего искать, — сказал Рон. — Реддл получил дневник в подарок на Рождество и просто поленился делать в нем записи.

В этот самый момент в Общей гостиной раздался громкий хлопок: это Фред и Джордж выпустили шипящие петарды, которые закружились по комнате, разбрасывая искры и затягивая помещение пеленой дыма. Наконец, когда шипение прекратилось, на потолке оказались выжжены слова: «С днем рождения, Анджелина!». Охотница команды Гриффиндор кинулась к близнецам с намерением то ли обнять их, то ли задушить, но ей не удалось осуществить задуманное: Перси был тут как тут и незамедлительно поймал братьев, теперь уже имея доказательства их шалости. Фред и Джордж, выслушав гневную тираду старосты, были вынуждены до поздней ночи оттирать следы своей поздравительной шалости под смех сокурсников.

Хогвартс постепенно возвращался к обычному своему благодушному настроению, радуясь робко проглядывавшему и по-весеннему припекавшему солнцу. Нападения прекратились, что вселяло в сердца учеников радость: возможно, больше никто не попадет в Больничное крыло? Мадам Помфри и профессор Стебль то и дело радостно восклицали о том, что мандрагоры скоро созреют, и тогда из них можно будет сделать целебный отвар, с помощью которого несчастных жертв нападений можно будет вывести из оцепенения.

Возможно, наследник Слизерина, кто бы он ни был, растерял решимость. Должно быть, становится все рискованней открывать Тайную комнату, ведь вся школа настороже. Да и чудище, наверное, решило погрузиться в спячку на ближайшие пятьдесят лет… По крайней мере, Гарри, Рону и Гермионе очень хотелось так думать.

Гермионе все не давала покоя тайна дневника. Она даже отнесла его показать Чарити, но та лишь покачала головой.

— Обычная книга, моя дорогая.

На вопрос о том, кто был этот Т. Реддл, Чарити также не смогла ответить.

— Он учился задолго до того, как я стала здесь преподавать, детка. Так что я о нем, увы, ничего не знаю. Наверняка просто был старостой или отличником вроде тебя. — Она щелкнула Гермиону по носу. — Кстати, слышала, что Локонс задумал устроить какой-то праздник якобы чтобы «поднять дух учеников и преподавателей»… Чую, добром эта затея не кончится, особенно если вспомнить Дуэльный клуб. — Чарити хихикнула. — Что за феерический идиот! Смотреть и плакать от смеха.

В ответ Гермиона лишь сердито поджала губы.

Впрочем, Чарити была права насчет затей профессора Локонса. Идея праздника была воплощена в День Всех Влюбленных, а именно четырнадцатого февраля. Гермиона не знала, плакать или смеяться, когда утром она и Рон зашли в Большой зал. Лицо Рона выразительно вытянулось при виде задрапированного в розовые летящие ткани зала, увитых розовым плющом стен, сыпавшегося с потолка конфетти в виде сердечек и восседавшего за преподавательским столом профессора Локонса в омерзительной ядовито-розовой мантии и шляпе в тон.