Глава 1

Не веря своим глазам, я еще и еще раз проводила ладонью по шершавому парапету набережной, вглядывалась в бегущие волны, проходящие теплоходы… Может быть, я, согревшись и разомлев под теплым пледом дома в своей квартире, задремала и вижу сон о родном городе? Я ущипнула себя за руку и крепко зажмурилась. Авось досчитаю до пяти, открою глазки, и вновь окажусь на любимом диванчике с ортопедическим матрасом, который мы с мужем так долго и придирчиво выбирали, обегав не один мебельный магазин? А может, я проспала не один час, за окном уже темень, и Гоша вот-вот придет с работы, продираясь сквозь снежный плен на нашем стареньком «Солярисе»? Надо попробовать. Один, два, три, четыре… Я все стояла, зажмурившись и оттягивая последний момент… Пять! Я открыла глаза.

Ничего не изменилось. Я по-прежнему находилась на хорошо знакомой набережной, которую я не раз и не два исходила вдоль и поперек. Прямо передо мной был крейсер «Аврора», чуть поодаль виднелся Литейный мост. А позади меня было здание Нахимовского училища. Неподалеку находилась Петропавловская крепость — минутах в двадцати ходьбы.

Эти места были мне хорошо знакомы, правда, воспоминания, связанные с ними, были не особо приятными. Помнится, в далекой юности я втайне от маман сбежала на свое первое в жизни свидание с каким-то нахимовцем, с которым случайно познакомилась в очереди на кассу в магазине. Родители с малолетним братом Димкой тогда отбыли в гости к нашей второй бабушке в другой город, и от обязанностей круглосуточной няньки я была освобождена. К тому же парни в форме мне всегда нравились, и на парадах я всегда смотрела с удовольствием, как красивые, подтянутые, мужественные курсанты стройно чеканили шаг… А еще я удосужилась посмотреть фильм конца сороковых годов «Счастливого плавания!» с обаятельнейшим Мишей Бойцовым и просто начала бредить морской романтикой. Поэтому приглашение на свидание от бравого нахимовца я приняла с радостью, не раздумывая ни секунды.

Надо ли говорить, что к встрече я подготовилась основательно: накрутила кудри, тщательно отгладила блузку с юбкой, нацепила пальтишко, сапоги на каблуках, а вместо теплой шапки, в которой можно было смело ехать в полярную экспедицию, надела легкий и абсолютно не греющий беретик, чтобы не смять прическу. Заснеженный термометр, висящий за окном, показывал минус двадцать градусов, однако меня в мои шестнадцать лет это совершенно не смутило, и, подкрасив губки, я полетела навстречу своей любви.

Юноша, позвавший меня на свидание, пришел вовремя, был строен, ладен, плечист, красив и, в отличие от меня, очень морозоустойчив. Звали его, как сейчас помню, Кириллом, он учился на пятом курсе училища и собирался поступать в военно-морскую академию, то есть в моем представлении был совсем взрослым.

— Рад видеть! — незамедлительно расплылся в улыбке он, когда я, отстукивая зубом и пару раз подвернув ногу на скользком тротуаре, протопала от станции метро «Площадь Ленина» ко входу в училище. — У меня увольнительная до шести вечера! Пойдем?

— Куда? — слабым голосом поинтересовалась я, дуя на озябшие кулачки в варежках. В моем воображении мигом нарисовалась картинка, в котором я вместе с будущим бравым морским капитаном смотрю какую-нибудь хорошую мелодраму в кинотеатре «Аврора»…

— Пройдемся по набережной! — бодро скомандовал морской волк и припустил вперед, мельком обернувшись. — Ты идешь? Не стой, замерзнешь!

Не смея возразить, я, конечно же, пошла. Мечтам о походе в кино в тот страшно холодный день не суждено было сбыться. Счетчика шагов у меня тогда, конечно же, не было, но, думаю, за три часа мы с моим капитаном Бладом прошагали не меньше пятнадцати километров. Все это время Кирилл говорил, не затыкаясь: рассказывал о быте нахимовцев, о том, как поступал, как проходил медкомиссию, о соседях по кубрику… Вскоре я уже неплохо разбиралась в нашивках на форме, тяготах казарменного быта и даже узнала кое-какие морские термины. Надо же, прошло больше тридцати лет, а я до сих пор помню, что три полоски на гюйсе (слово-то какое!) означают три победы в знаменитых морских сражениях: Гангутском, Чесменском и Синопском.

Смущало только одно: за все время свидания будущий покоритель морей так и не удосужился поинтересоваться ни моей жизнью, ни моими увлечениями, а только тараторил без умолку. А еще, помимо рук, у меня стали предательски мерзнуть уши. Может быть, они просто не выдержали такого количества лапши, которую старательно вешал новоиспеченный ухажер в форме? И в бассейне-то он быстрее всех плавает, и бегает быстрее всех, и отжимается больше всех… И трындит, наверное, тоже. Все мои попытки что-то рассказать о себе тут же пресекались его очередной фразой: «А у нас вот в училище…»

— Холодно что-то, — я попыталась было воззвать к милосердию нахимовца, воспользовавшись пятисекундной паузой.

— Тогда пойдем быстрее, и ты сразу согреешься! — скомандовал нахимовец и припустил вперед. — А хочешь, попрыгай на пальчиках! Ноги очень важно держать в тепле! Вот у нас старшина говорит, что у человека восемьдесят процентов тепла уходит через ноги! И он прав!

«Чтоб ты провалился, птица-говорун, вместе со своим старшиной!», — мрачно подумала я и решила, что пора заканчивать свидание, а то, чего доброго, застужу себе все жизненно важные органы. Сославшись на некормленного котика, я сказала, что пора бы мне уже и домой…

— Отлично погуляли! — бодро сказал Кирилл, проводив меня до метро и протягивая мне руку на прощание. — Надо еще как-нибудь повторить. Только ты… это… одевайся теплее. Мне прямо больно было на тебя смотреть!

— Угу, — мрачно пробормотала я, пожала мощную длань морского волка и бросилась в теплые объятия метрополитена. Придя домой, я порадовалась, что в кои-то-веки осталась одна, мигом набрала себе горячую ванну и около часа лежала в ней, ругаясь изо всех сил и растирая замерзшие пальцы ног. А после того, как хоть немного согрелась, я отварила себе половину пачки пельменей, бухнула туда большой кусок сливочного масла, натерла много-много сыра, мигом уплела этот мегакалорийный ужин и быстро заснула, укрывшись тремя одеялами. Проспала я целых двенадцать часов и проснулась, к своему удивлению, совершенно здоровой. Признаться, поначалу я была совершенно уверена, что подхвачу ангину, гайморит, воспаление легких и пневмонию разом, но все обошлось — не было даже последствий в виде легкой простуды. А любовь к морской романтике и нахимовцам улетучилась мигом, хотя книги некоторых писателей-маринистов я и до сих пор люблю почитать.

Помнится, тогда я в сердцах даже пожелала юному «капитану Бладу» отморозить себе что-нибудь посерьезнее пальцев и отчаянно пожалела, что сама не предложила купить билеты в кино на двоих. Кажется, стоили они тогда всего тридцать или сорок копеек…

Справедливости ради стоит сказать, что было в этом экстремальном свидании, кстати, и кое-что хорошее. Вместо ожидаемой простуды и обморожения я обзавелась прямо таки космонавтским здоровьем, и когда через неделю почти три четверти нашего класса выкосил жестокий грипп, а еще дома заболели бабушка, мама, отец и Димка, я даже не чихнула и могла преспокойно хрумкать эскимо на улице. Видимо, мой организм решил, что его готовят в полярники, и мобилизовал все скрытые ресурсы. В итоге лет до двадцати пяти я вообще забыла, что такое простуда — спасибо закалке, которая нежданно-негаданно случилась со мной в юности.

Спустя три дня малолетнего братца вернули в родные пенаты, и жизнь моя пошла своим чередом: я снова засела у Димки в няньках. С Кириллом мы больше не виделись. На первом и единственном свидании свой домашний телефон я ему отказалась давать, сославшись на то, что у нас в доме меняют телефонную линию. Сказала, что сама позвоню на вахту училища. Бравый моряк вздохнул и, видимо, все поняв, понуро поплелся в сторону училища. Однако я за юного нахимовца не переживала. Скорее всего, симпатичный морячок всего за пару дней нашел себе новую, более морозоустойчивую пассию, и ей устроил марш-бросок в полной выкладке. Пожелав им любви, романтических путешествий на дальние морские берега и множество детишек в тельняшках, я успокоилась и дальше зажила своей обычной жизнью.

* * *

А теперь, значит, снова-здорово… Уже четвертый раз судьба забрасывает меня в прошлое. Только теперь я не в Москве прошлого, куда попадала уже три раза, а в родном Петербурге… Или Ленинграде?

Что ж, выяснить это, я надеюсь, не составит особого труда. Стараясь не привлекать к себе внимание, я как бы невзначай вглядывалась в проходящих мимо людей. Вот пробежал паренек в синей школьной форме и куртке поверх нее, с ранцем за спиной. Чуть поодаль чинно прогуливались под руку две девочки лет пятнадцати в коричневых школьных платьях. Проходящие мимо парни разбитного вида в косухах попытались было с ними заговорить, но, видимо, получив вежливый и твердый отказ, не стали настаивать и дальше пошли по своим делам.