А с платформы говорят…
Шрифт:
— Да все расскажу! Ты погоди чуток, я в булочную спущусь, ладно? Проходи пока на кухню.
Кивнув, я размяла наконец руку, уставшую от постоянного ношения дорожной сумки, скинула с себя верхнюю одежду и огляделась.
Квартира, в которой мне предстояло жить, мало чем отличалась от другой питерской (точнее — ленинградской коммуналки), из которой я не далее как сегодня вышла. Да и моя московская квартира, признаться, внешне тоже мало чем от этих двух квартир отличалась. Длинный коридор, стены которого были оклеены старенькими обоями, в прихожей — нагруженная верхней одеждой вешалка, рядом — обувь, выстроенная в рядок.
Однако все же пришлось признать, что и квартира Макса, и мое новое жилище существенно отличались
Не прошло и пяти минут, как в замке снова зашевелился ключ. Это вернулась Вера. В сумке у нее, кроме батона белого хлеба, виднелась еще коробочка с тортом «Киевский».
— Отметим новоселье! — бодро отрапортовала подруга, чем-то вдруг напомнив мне вечно веселую и никогда не унывающую Лиду. — Айда на кухню, чай пить!
Глава 5
Спустя пару часов задушевной беседы на большой кухне колоритной ленинградской коммуналки семидесятых я отогрелась, отдохнула после целого дня гуляний по Ленинграду с дорожной сумкой, стала начала хотя бы немножко ориентироваться в окружающей меня действительности и мало-помалу успокоилась. А моя давнишняя подружка и — по совместительству — соседка по общежитию Вера Злотникова тем временем рассказывала мне, что произошло с ней с того памятного новогоднего вечера, когда мы веселой компанией, в которой были, между прочим, и легенды советского футбола — Игорь Нетто и Эдуард Стрельцов — отмечали наступление 1957 года в общежитии на окраине Москвы.
Как давно это было… Это в моем мире прошел всего год или два. Только-только я, привыкнув к жизни в общежитии или коммунальной квартире, освоюсь на новом месте, как бац — и кто-то снова возвращает меня обратно в двадцать первый век. Поэтому мне, конечно же, трудно было понять, что в СССР, пока меня там не было, жизнь шла своим чередом — размеренно и спокойно. Люди вырастали, взрослелили, женились, рожали детей, старели… Так постепенно минула целая эпоха. Вон и Лиде с Верой, и настоящей Даше уже под сорок…
Казалось бы, только вчера мы с Лидой укладывали друг дружке прическу «венчик мира» и лихо отплясывали в «Шестиграннике», убегали от «Бригадмила», предусмотрительно скинув туфли на каблуке, чтобы не подвернуть ногу, стояли в очереди в общий душ в огромном общежитии и торопились выполнить план у станка на заводе… Помню, как подшучивали над привычкой Веры постоянно читать на ходу свои конспекты, и как оторопела Лида, когда увидела в дверях нашей комнаты нашу тихую и незаметную подружку в сопровождении члена сборной СССР… А Вера, весело подмигнув подруге, сказала: «Ну не все же вам с Дашей свои секретики иметь…».
А теперь — бац! — и на дворе уже семидесятые, стиляги с их коками и ботинками на «манной каше» канули в лету, вовсю «лабают» на гитарах длинноволосые хиппи, а в «Сайгоне» можно встретить и Сергея Курехина, и Бориса Гребенщикова, и многих других легендарных людей…
— Мы с Игорем потом еще немножко повстречались, а потом он на сборы уехал, — бойко расссказывала Вера, нарезая очередной кусок торта и уже во второй раз ставя на плиту большой эмалированный чайник. За приятной беседой время летела незаметно и я сама не заметила, как, оголодав и замерзнув на холодной улице, выпила то ли три, то ли четыре кружки чая. — Ну ты помнишь, наверное. А когда вернулся, то не звонил больше.
— Не жалеешь, что рассталась с ним? — полюбопытствовала я. На кухне было так хорошо, тепло и уютно… Как все-таки здорово, что у меня есть дом. А еще нежданно-негаданно вышло так, что в этом доме живет хорошо знакомый и близкий человек… Значит, все не так уж и страшно!
— Чего жалеть? — хмыкнула Вера. — Ежу понятно было с самого начала, что я
ему не пара. Помнишь нашу вахтершу, Зинаиду Петровну? Так вот, права она была: надо брать с той полки, до которой дотягиваешься. Так, погуляли мы с Игорем пару месяцев, мороженого поехали, на карусели прокатились… По городу пройти было спокойно нельзя — его все поклонницы доставали. То сфотографироваться, то автограф взять. Некоторых он уже в лицо знал — постоянно поджидали его после игры. Я, как дура, в сторонке стояла, ждала, пока Игорь у всех девчонок в блокнотиках распишется. Он о семье никогда и не заговаривал, жениться у него в планах не было. Да и когда ему семью заводить? Он то на выездных играх, то на сборах, то на базе своей пропадал. Помню, когда Лида мажора своего восвояси послала и с Андрюшкой начала встречаться, я ей так завидовала! На работе они — вместе, после работы — вместе, все выходные — вместе. А я все сидела, как соломенная вдова, Игоря со сборов ждала. Я поэтому в библиотеку каждый день и ездила после работы, чтобы хоть как-то голову книжками забить и от грустных мыслей отвлечься. А он на пару дней приедет, сувениры привезет — и снова на вокзал, только и успевала платочком помахать. Подумала и решила: такая жизнь — точно не для меня. Отношения с известным человеком — это то еще испытание. По Эдика слышала? У них с Аллой тоже все потом развалилось…Я мрачно кивнула. Историю Эдуарда Стрельцова знал всякий, кто хоть немножко интересовался советским футболом. А я, одна из немногих, кто ныне здравствует, помнила его еще молодым, красивым и влюбленным в свою обворожительную невесту. В тот памятный новогодний вечер Эдик завалился к нам в гости вместе с Аллой, тогда еще невестой. Я, конечно, знала о злоключениях, которые его поджидают — смотрела в свое время многосерийный фильм «В созвездии Стрельца». Однако говорить Эдику, разумеется, ничего не стала…
Не довела до добра Эдуарда Стрельцова его известность — постоянные посиделки с друзьями добром не закончились. Звезду советского футбола обвинили в тяжком преступлении и осудили. Среди любителей истории футбола до сих пор идут споры о причинах опалы Стрельцова. Кто-то считает, что он сам виноват, а кто-то убежден, что все это было акцией, хорошо спланированной государственными органами — когда-то Стрельцов отказался играть за команду «Динамо», которую опекало Министерство Внутренних Дел…
— Вот, значит, — бодро продолжала Вера, возвращая меня из воспоминаний к реальности, — общаться мы с Игорем перестали. А потом к нам на завод мастера назначили нового, Власа… Нас тогда еще потом вместе на повышение квалификации направили, стали общаться, дружить, а потом он и предложение сделал… А Игоря я так больше и не видела. Даже и не попрощались толком — просто расстались и все. Ах, да чего это я? Ты и сама, наверное, все помнишь…
Я, конечно же, не помнила. Мое путешествие в пятидесятые годы закончилось в новогоднюю ночь, когда, решившись открыть правду своему несостоявшемуся жениху Ивану, я неожиданно для себя снова оказалась на привычном рабочем месте — за кассой так нелюбимого мною продуктового магазина, которому я отдала тридцать лет своей жизни. А передо мной с целой корзинкой продуктов стояла не кто иная, как Лидия Павловна, она же — моя подруга Лидочка, вместе со своим мужем Андреем. Ухоженная, милая и красивая пожилая пара в тот день праздновала солидную дату — шестьдесят пять лет со дня бракосочетания, а посему притащила на кассу целую корзину запасов для приготовления торжественного ужина.
Помню, тогда я сразу заметила, что, несмотря на прошедшие десятилетия, грузный и уже изрядно полысевший муж смотрел на свою жену все с тем же робким восхищением, с которым когда-то украдкой поглядывал на нее из-за станка на заводе, будучи широкоплечим веселым молодым парнем. Помню, я тогда одновременно и порадовалась за подругу, и невольно позавидовала ей. А еще случилось кое-что трогательное: люди в очереди, услышав о юбилее свадьбы, на миг будто забыли о своих заботах и проблемах и дружно крикнули: «Горько!» милой паре старичков. А те, в свою очередь, нежно поцеловались…