А. Блок. Его предшественники и современники

пору несомненно осуществляется Блоком «назло» литературному окружению. В

конечном счете, дело прежде всего в новых позитивных художественных

ценностях, которые хочет утвердить Блок, и только потому, что он определенно

знает, как эти ценности будут встречены в символистских кругах, он и

обостряет свои новые поэтические ситуации и образы. Пафос «простоты»,

«детскости» важен для него сам по себе куда больше, чем возможные неприятия

и кривотолки: для Блока важнее всего человек в искусстве и в мире, но отнюдь

не литературная возня того или иного свойства вокруг определенных

художественных схем. Разоблачение схем возникает более или менее невольно,

лишь постольку, поскольку Блок, иначе чем в «простых», «детских» или

«болотных» красках, не видит возможности осуществления занимающих его

художественных проблем. Очень отчетливо видно это на трансформации и

развитии в эту пору в поэзии Блока иронических, гротесковых мотивов, более

или менее существовавших в его творчестве с самого начала. В своей

«Автобиографии» Блок говорит, что появившуюся еще в отроческий период его

духовного существования тему высокой романтической любви сопровождали

«приступы отчаянья и иронии, которые нашли себе исход через много лет — в

первом моем драматическом опыте (“Балаганчик”, лирические сцены)» (VII,

13). В самом деле, ранняя лирика Блока многообразно представляет эти мотивы.

Во многом темы «отчаянья и иронии» проникают в сердцевину сюжета

любви — высокого рыцарственного служения, являющегося фабульной основой

первой книги Блока. В ряде стихотворений там говорится о возможности

«изменения облика» Дамой — «Но страшно мне: изменишь облик Ты». Дама

способна возбудить «дерзкое подозренье» в своей двойственности, в ней могут

скрываться, кроме основного для нее окончательного разрешения всех

жизненных коллизий, также и ложь, смута, душевный ущерб. Этот мотив

«отчаянья и иронии» прячется, не разрабатывается в особенно открытом виде;

несколько резче он проступает (хотя тоже во многом утаивается) в образе

«рыцаря», поклонника «Дамы»: «Мое болото их затянет». Отсюда появляются

темы балагана, арлекинады, где герои «высокого» любовного романа

оказываются персонажами иронического, гротескового театрального

представления. В целом ряде стихотворений разработаны даже отдельные

сюжетные мотивы будущего «Балаганчика» («Говорили короткие речи…», «Все

кричали у круглых столов…», «Явился он на стройном бале…», «Свет в окошке

шатался…» — 1902; «Я был весь в пестрых лоскутьях…», «Двойник» —

1903 и т. д.). Сплетаясь с городскими темами, эти иронические мотивы

театрально-гротескового плана строятся на психологическом алогизме, на

разрывах сознания, которым соответствуют фабульные разрывы, алогизмы

сюжета. В целом они являются своего рода гротесковым комментарием к общей

«катастрофической» теме первой книги Блока В какой-то степени прав был

ближайший друг Блока Е. П. Иванов, утверждавший в письме к Блоку:

«Прекрасная Дама» была отчасти предисловием «Балаганчика» и «Короля на

площади»75. Сам Блок в примечании к стихотворению «Балаганчик» во втором

издании «Нечаянной Радости» указывал: «Те же мотивы встречаются и в

“Стихах о Прекрасной Даме”» (II, 398).

Стихотворение «Балаганчик», только что упомянутое (1905), входя в ряд

перечислявшихся выше стихотворений с темами арлекинады и жестокой

иронии, вместе с тем непосредственно предшествует созданию знаменитой

драмы 1906 г. — именно на его основе и пишется драма по заказу и настояниям

учредителей несостоявшегося символического театра «Факелы». Соотношение

между стихотворением и драмой открывает многое в художественном движении

Блока в эту сложную переходную эпоху. Существенно прежде всего то, что в

«Нечаянной Радости» стихотворение «Балаганчик» помещено в разделе

«Детское» — повод для подобного местоположения отнюдь не случаен, но

подсказывается общими идейными замыслами Блока той поры: стихотворение

(а вместе с тем и созданная на его основе драма) связывается тем самым с

основными для Блока идеями «детскости», «простоты», противостоящими

мистико-символистским схемам «синтеза», искусственно устанавливаемой

гармонии, призванной преодолеть противоречия действительной жизни.

«Детский» критерий «простого» взгляда на вещи должен обнаружить, по

замыслу Блока, тот факт, что противоречия действительности и сознания, если

они реальны, никакими синтетическими операциями не снимаются: детский

взгляд тут оказывается наиболее точным и мудрым, он видит вещи такими,

каковы они на деле. В этом же разделе «Детское» ироническое стихотворение

«Поэт» (1905) во многом предвещает драму «Король на площади» —

передается разговор отца и ребенка, глядящих на море. В разговоре возникает

тема поэта, ожидающего появления Прекрасной Дамы:

— А эта Дама добрая?

— Да

— Так зачем же она не приходит?

— Она не придет никогда:

Она не ездит на пароходе

Ироничен стык темы Дамы с прозаической, реальной действительностью:

Дама, т. е. искусственно созданный образ гармонии, несоединима с

действительными вещами, с реальностью, с пароходом. Надо помнить, что эта

ситуация соотносится со сборником «Нечаянная Радость», с книгой о смутах в

душе, в природе и в общественной жизни. Детский взгляд тут направлен на

«Поэта», на человека, мечтающего умственным путем решить реальные беды

жизни. В «Короле на площади» один из главных персонажей — Поэт —

связывает с образом Дамы возможности преодоления противоречий