Адаптация

— По машинам! — Гагарин метнулся к двери в дальнем конце офиса. — Стрелять только по колесам! Этого брать живым!

Рев мотора уже звучал где-то под окнами, и очередная сомнительная задумка вдруг родилась сама собой. И я, разумеется, тут же поспешил ее исполнить: коротко разбежался, и, выставив перед собой Щит, под звон осколков и треск вывороченной рамы рухнул во двор.

Не знаю, что именно успел подумать Гагарин, и что после этого будет с моей карьерой и учебой в Корпусе — но жандармам Резникова отдавать нельзя. Ни при каких обстоятельствах.

Глава 15

Наружу я успел как раз вовремя — приземлился буквально в нескольких шагах перед ревущей стальной громадиной. Прям как в каком-нибудь крутом боевике: тяжело и мощно, в окружении щепок и осколков стекла, припадая на одно колено и впечатывая кулак в разошедшийся трещинами асфальт.

Правда, на этом вся красота момента и закончилась — мне тут же пришлось уходить в сторону, чтобы не угодить под колеса. Скорость у грузовика была не запредельная, зато массы столько, что даже усиленное Конструктами тело он наверняка раскатал бы в плоский блин, попутно перемолов в труху все кости до единой.

А это в большинстве случаев смертельно.

Я перекатился вбок и наугад махнул Саблей, пытаясь подрезать хоть одно из промчавшихся рядом с головой колес, но то ли не попал, то ли не смог пробить резину с толстенным протектором. Резерва осталось, что называется, кот наплакал, и немалую его часть пришлось потратить на ускорение: я вскочил, одновременно разворачиваясь, и рванул вперед, пытаясь догнать набирающий ход грузовик.

Не отечественный тягач, а что-то явно американское, с огромным капотом перед кабиной. Не знаю, как Корф вообще мог проглядеть на камерах такую махину: даже без прицепа стальной монстр был размером чуть ли не с одноэтажный дом.

И все равно разгонялся так, будто весил не пару десятков тонн, а немногим больше обычной легковушки. Водитель отчаянно вжимал газ в пол кабины, и степенный стальной трудяга, привыкший тянуть груз впятеро больше собственного, наконец, почуял свободу, взревел и полетел к воротам наперегонки с мчавшимися вслед пулями.

Казалось, еще немного, и я увижу не хлещущие по грузовику огненные плети очередей, а отдельные кусочки свинца, готовые впиться в резину или сталь. Тело разогналось так, что воздух превратился в густую патоку, но даже этой скорости едва хватало, чтобы угнаться за железной громадиной.

— Прекратить огонь! — прогудел в наушнике рухнувший на пару октав голос Гагарина. — Повторяю — прекратить огонь! Не стрелять! У машины наш человек!

Его сиятельство явно был не в восторге от моей выходки, но приказ все-таки отдал остальным: видимо, уже успел сообразить, что подбить грузовик из пары автоматов не так просто. Гардемарины занимали позиции, водитель уже наверняка успел развернуть «Фалькатус» к выезду из ангара…

— Три-два! Периметр! — снова загремел в эфире Гагарин. — Всем покинуть позиции и бегом к центральным воротам. Главная цель уходит! Повторяю…

Нет, слишком медленно. Вторая группа уже наверняка на территории, и вряд ли армейские внедорожники умеют перемещаться мгновенно, особенно по тесным дорожкам промзоны. Если грузовик не поймает капотом Молот или пару очередей из чего-то крупнокалиберного, у него, пожалуй, есть все шансы вырваться с территории, добраться до шоссе, а там…

Там ловить его станет куда сложнее.

Успею!

Я спалил остатки резерва и одним прыжком махнул через разделяющие нас метры, вытягивая руку. Ладонь в тактической перчатке скользнула по металлу и только кончиками пальцев зацепилась за какую-то скобу на платформе. Ноги тут же дернуло назад, и меня потащило по асфальту, мотая из стороны в сторону.

— Есть, зацепился! — выдохнул я в гарнитуру. — Три-один на воротах, видите меня?!

— Три-один, ответь! — Гагарин, судя по звукам в наушнике, уже вернулся в «Фалькатус» и на всех парах спешил мне на помощь. — Три-один…

— Три один на связи! — отозвался эфир. — У нас тут Третье отделение. Требуют…

Чегоименно хотят от нас жандармы, я так и не услышал: впереди раздался грохот, и меня впечатало ребрами в кромку металла с такой силой, что в глазах потемнело — не спасли даже подсумки с запасными магазинами. Зато грузовик на мгновение потерял ход, и я смог кое-как оттолкнуться ногой от асфальта и забросить на платформу тело.

Точнее, пока только верхнюю его часть, ухватившись теперь уже обеими руками за какую-то деталь седельно-сцепного устройства.

Справа мелькнули несколько фигур и развороченная морда внедорожника — видимо, он-то и попал под раздачу первым. Грузовик расшвыривал машины, как кегли, и изо всех сил рвался через ворота на волю. Со всех сторон выли сирены, гремели выстрелы, верещал громкоговоритель, требуя немедленно прекратить что-то там, и ему тут же отзывалась гарнитура, голосом Гагарина выплевывая в эфир забористый мат…

Но все это уже не имело никакого значения. В мире остались только мы с чертовой железкой, отчаянно пытающаяся вырваться из пальцев. Грузовик то ли ушел в занос сразу за воротами, то ли все-таки лишился пары колес, и платформу болтало по дороге так, что меня швыряло из стороны в сторону. Автомат улетел куда-то на обочину, напоследок дернув ремнем за плечо, а носки берцев уже наверняка стерлись в лохмотья, и я мог только догадываться, когда едкий, как наждак, асфальт доберется до пальцев.

Но дожидаться этого уж точно не собирался. Поэтому кое-как подтянулся и лег животом на холодный вибрирующий металл. Потом собрал остатки сил, заставил себя подняться на четвереньки и осторожно двинулся вперед.

— Вижу тебя, Острый, — вдруг проснулся наушник, — постарайся не свернуть шею.

Платформу и заднюю часть кабины грузовика залило светом, и на дорогу откуда-то сбоку вынырнули знакомые фары. Камбулат здраво рассудил, что наблюдать за подъездом к базе террористов уже незачем, и теперь спешил на помощь, опередив мелькавшие где-то вдалеке огоньки полицейских авто чуть ли не на километр. «Волга» шла чуть поодаль, стараясь не попадаться грузовику в зеркала. Спокойно, будто по рельсам, намертво приклеившись ко мне на расстоянии, которое сократилось до трех-четырех десятков метров и больше уже не менялось.

Взрывной южный темперамент Камбулат всегда оставлял на боксерском ринге, а за рулем и вовсе превращался в воплощение ледяного спокойствия.

— Что вы там задумали, десантура?! — прорычал мне в наушник Гагарин. — Доложить обстановку!

— Я на грузовике. — Я на всякий плюхнулся на платформу, чтобы ненароком не улететь на очередном вираже. — Цель внутри… Спешит куда-то, кажется. Надо брать.

— Отставить брать! Как сбросит скорость — прыгай оттуда, и уходите, оба. Это приказ!