Адмирал Империи – 38

Контр-адмирал понимал, что сейчас в лице командующих дивизиями ему нужны союзники и поэтому принял решение на время умерить свой «диктаторский» пыл. Продолжая мерить шагами зал, он лихорадочно размышлял, как превратить этих напуганных и деморализованных офицеров в опору своей власти. Нужно было срочно найти правильные слова и жесты, чтобы вселить в них уверенность и заручиться безоговорочной поддержкой.

— Представляете, в этот раз на нем был «Ратник 550»-ой модели! — ухмыльнулся Демид Александрович, покосившись на свой помятый и поврежденный эндоскафандр, грудой железа валявшийся рядом на полу.

— Как же вам удалось одержать верх, господин командующий? — осторожно спросил вице-адмирал Карпухин, подходя к бронескафу и изучая его. Несмотря на то, что был выше диктатора по званию, однако полностью признавая за Зубовым главенство. В его голосе сквозило неподдельное удивление, смешанное с нотками уважения и даже благоговения перед невероятными способностями нового лидера. Карпухин не мог скрыть своего восхищения тем, как ловко и стремительно Демид Александрович расправился с могущественным противником.

Демид в ответ лишь загадочно улыбнулся.

— Можно сказать, что меня спасла любовь, — произнес он, не став далее продолжать эту тему. Адмиралы переглянулись между собой в немом изумлении, гадая, что же имел в виду их командующий и какие еще секреты скрывает этот необычный человек.

— Но, вернемся к текущим делам… — решительно сменил тему разговора Зубов, давая понять, что сейчас не время для лирических отступлений. Его взгляд вновь стал острым и пронзительным. Демид Александрович обвел присутствующих тяжелым взглядом, словно оценивая их готовность немедленно приступить к исполнению его приказов.

— Простите нас, господин адмирал, — ответил за всех собравшихся Карпухин, склонив голову в знак покорности и признания своей вины, — но мы не смогли заставить себя стрелять по кораблям своих боевых товарищей…

Зубов, видя терзания своих подчиненных, подошел ближе и положил руку на плечо Карпухина в знак поддержки. Этот жест, полный сочувствия и одновременно твердости, должен был показать адмиралам, что их командующий разделяет их боль, но при этом не позволит эмоциям взять верх над разумом и необходимостью.

— Я все понимаю, — кивнул Демид Александрович, сжимая плечо своего преданного помощника, — но, как бы ни было больно, нам все равно придется с ними сражаться, ибо теперь «черноморцы» наши непримиримые враги. А главное — первостепенные… Каждое его слово падало, словно камень в гулкую тишину зала, отдаваясь гулким эхом в сердцах присутствующих. Зубов безжалостно вскрывал саму суть проблемы, не оставляя места для сантиментов и колебаний.

— Потому, как планета Санкт-Петербург-3 и система «Ладога», в которой мы находимся, расположена в довольно-таки отдаленном секторе пространства без малого за десять звездных систем от «Новой Москвы», — продолжал он, указывая на мерцающую над столом голографическую карту сектора. — Поэтому добраться до нее флотам Птолемея или Дессе будет гораздо сложнее и дольше, чем остающимся здесь нашим с вами в недавнем прошлом товарищам, а сейчас являющимися нашими противниками — господам «черноморцам».

Адмиралы, сгрудившись вокруг проекции, внимательно изучали расстановку сил, прикидывая возможные векторы атаки и пытаясь предугадать намерения противника. Их лица, освещенные призрачным голубоватым сиянием, казались застывшими масками, на которых отражалась вся тяжесть принимаемых решений и ответственности за судьбы миллионов колонистов.

— Вы действительно думаете, что они решаться напасть? — задали вопрос сразу несколько дивизионных адмиралов, в их голосах сквозили нотки недоверия и даже некоторой наивной надежды на то, что бывшие соратники одумаются и не пойдут на открытую конфронтацию. Эта робкая вера в лучшее, столь неуместная сейчас, лишь подчеркивала всю сложность и неоднозначность ситуации.

Зубов, услышав этот вопрос, резко выпрямился и посмотрел на своих подчиненных с нескрываемым раздражением и даже некоторой долей презрения. Он не мог поверить, что эти закаленные в боях адмиралы все еще цепляются за призрачные надежды и не желают смотреть правде в глаза.

— Я в этом уверен на все сто процентов, — отрезал Демид Александрович. — Сейчас они действуют эмоционально, желая лишь выбраться из системы и затеряться в пространстве. Однако совсем скоро, придя в себя, господа Хиляев и Красовский непременно попытаются взять реванш…

Зубов говорил жестко и безапелляционно, стараясь донести всю серьезность ситуации и необходимость решительных действий.

— И если мы не остановим их сейчас, пока они растеряны и после смерти Самсонова дезорганизованы, то не позже, чем через стандартную неделю они вернутся сюда со всем своим Черноморским флотом, и тогда уже мы окажемся в меньшинстве, и будем просить пощады, которую от этих ребят уж точно не получим…

Эти слова, произнесенные зловещим полушепотом, окончательно развеяли всякие сомнения и колебания. Адмиралы, переглянувшись, взяли себя в руки и расправили плечи, готовые немедленно приступить к выполнению приказа своего командующего. Они понимали, что промедление сейчас смерти подобно и любая оплошность может стоить им не только флота, но и самой жизни.

— Вследствие чего ожидаем вашего приказа, господин адмирал, — в унисон отчеканили адмиралы, вытягиваясь во фрунт перед Зубовым. — Одно ваше слово и мы исправим допущенную оплошность и сурово накажем изменников!

В их глазах пылал праведный гнев и жажда возмездия.

— Необходимо как можно скорей догнать и разоружить «черноморские» дивизии! — продолжал Демид, окончательно придя в себя и уже разработав в своей голове план дальнейших действий. — От того как быстро это удастся сделать, будет зависеть наше будущее… Экипажи на кораблях Черноморского флота еще не в курсе произошедшего, и, уверен, что многие из космоморяков поддержат именно меня. Так что догнав как можно быстрей беглецов у вас есть все шансы, не вступая в сражение вернуть наши корабли вместе с командами…

Адмиралы, внимая своему лидеру, лихорадочно прикидывали в уме возможные сценарии развития событий.

— Разве вы не возглавите эту погоню? — спросил вице-адмирал Карпухин, вопросительно глядя на Зубова. В его голосе сквозило удивление, смешанное с некоторым разочарованием. Он явно рассчитывал, что новый командующий лично поведет флот в бой, вдохновляя своим примером.

— Я, лично, к сожалению, не смогу сейчас покинуть Санкт-Петербург, так как должен взять под контроль все министерства и ведомства, — ответил на это Демид Зубов, глядя прямо в глаза Карпухину, — а также переловить всех приспешников Самсонова, пока те не подняли мятеж здесь на планете. Так же мне как можно скорей необходимо встретиться с малолетним императором Иваном и сообщить ему и его сестре, о том, что власть поменялась.

Зубов говорил твердо и решительно, давая понять, что его решение не подлежит обсуждению. Он отчетливо сознавал, что сейчас на кону стоит не только его личная власть, но и стабильность всей империи. Малейшая искра недовольства или смуты могла в одночасье перерасти в пожар бунта и хаоса.

— Поэтому командовать погоней за Красовским и остальными я назначаю вас, адмирал Карпухин… — продолжил он, пристально глядя на своего подчиненного. В этом взгляде читался не только приказ, но и вызов, словно Зубов испытывал своего адмирала на прочность, проверяя его готовность взять на себя ответственность за исход операции.