Адмирал Нельсон

Но Нельсон, не желавший выйти из боя и тем самым признать свое поражение, уже понимал, что раздавить огнем сопротивление датчан не сумеет. И он решил пойти на хитрость. Нельсон посылает к датчанам под флагом перемирия (таким образом не датчане, а Нельсон первым попросил о перемирии) офицера с письмом, весьма необычно озаглавленным: «Братьям англичан датчанам» (39). В письме говорилось, что у адмирала Нельсона есть приказ щадить Данию, если она больше не будет сопротивляться. Далее содержалась фраза о том, что Нельсон будет вынужден сжечь датские плавучие батареи, не имея возможности спасти «храбрых датчан, защищающих их» (40).

Датчане после многочасовой упорной битвы понесли огромные потери; им казалось, что победы уже не добиться. Тут и явился к датскому командованию английский парламентер со странным письмом Нельсона. Датчане не поняли, что оно означает, и запросили Нельсона. Адмирал в ответе превзошел самого себя в высокомерии и лицемерии. «Цель лорда Нельсона,— отвечал он,— посылающего на берег флаг перемирия, доказать свое человеколюбие. Он соглашается на то, чтобы враждебные действия прекратились, пока лорд Нельсон не снимет своих пленников с призов. Он соглашается свезти на берег всех раненых датчан и сжечь или вывести из сферы боя свои призы. Лорд Нельсон ... всегда будет считать, что одержал величайшую из всех когда-либо одержанных им побед, если флаг перемирия послужит счастливым предвестником прочного и счастливого союза между всемилостивейшим правителем Великобритании и его величеством королем Дании» (41).

Эти письма Нельсона — удивительный документ, С каким апломбом говорит о человеколюбии человек, несколько часов назад намеревавшийся уничтожить всю датскую оборону с ее защитниками и затем разбить и сжечь ядрами Копенгаген, не щадя его населения — ни женщин, ни детей, ни стариков. Значит, хорошо побили адмирала, если он завел речь о человеколюбии. Но, подчеркивая свое человеколюбие, адмирал хотел одного — чтобы датчане проявили человеколюбие к нему, его офицерам и морякам.

Нельсону удалось провести датское командование. Огонь датчане прекратили, и надолго. Шлюпки с парламентерами курсировали от «Элефанта» к берегу, а затем от Нельсона к Паркеру, который стоял в 4 милях, и обратно. Двигались шлюпки медленно, Нельсон умышленно тянул время. И использовал его для того, чтобы снять с мели все свои суда, а наиболее пострадавшие вывести из фарватера в безопасную зону. Пушки Трекронера молчали, когда перед ними уходили залечивать свои раны избитые английские корабли.

Лицемерие Нельсона — здесь он полностью был на уровне традиций и морали тогдашних английских правящих кругов — настолько очевидно, что подверглось осуждению и современниками, и историками. Военная хитрость, стремление поправить дело дипломатией там, где не удается достичь цели оружием, вполне естественны в военных условиях. Но в данном случае утверждение Нельсона, что им двигало человеколюбие, относилось уже к другому порядку вещей. Не случайно такой поклонник Нельсона, как А. Т. Мэхэн, не счел возможным пройти мимо данного вопроса. Он приводит письмо Нельсона, написанное месяц спустя после Копенгагенского сражения, в котором адмирал замечает: «Многие из моих друзей думали, что этот шаг не может быть оправдан и представляет собой военную хитрость. Очень немногие приписывают его тому, что я в действительности чувствовал и что я, бог даст, сохраню до последнего момента, т. е. человеколюбию» (42). Итак, очень немногие даже из коллег Нельсона поверили в его «человеколюбие». Если в письме адмирал искренен, то оно лишь свидетельство того, как люди, вводя в заблуждение других, в конце концов сами начинают верить в собственный вымысел. В жизни подобное встречается нередко.

Более важный вопрос: одержали ли англичане военную победу над Данией 2 апреля 1801 г.? Почти все историки сходятся на том, что если бы датское командование не поддалось на хитрость Нельсона, оно уничтожило бы весь его отряд. Соотношение сил к моменту перемирия обеспечивало возможность такого исхода. Военно-морской историк К. Ллойд пишет: «Письмо (первое письмо Нельсона.— В. Т.), безусловно, было послано в критический для англичан момент. Оснастка их кораблей была страшно побита, и корабли не смогли бы уйти, если бы и захотели это сделать» (43).

Переговоры о перемирии тянулись довольно долго. Датская сторона сопротивлялась требованиям английских адмиралов, но вдруг датчане стали уступчивее. Они получили сведения, что 24 марта 1801 г. в Санкт-Петербурге убит император Павел, упорный противник Англии. Россия могла пойти на сближение с Англией. Тогда сопротивление Дании выглядело бы бессмысленным.

На английской эскадре о событиях в России пока еще не знали. 9 апреля условия перемирия ратифицировали адмирал Паркер и кронпринц Дании. Дания на время перемирия выходила из «вооруженного нейтралитета». Английское правительство без удовлетворения оценило итоги битвы у стен Копенгагена. «По соображениям всех обстоятельств,— писали министры Нельсону,— его величество считает правильным одобрить перемирие» (44). Если бы в Лондоне сочли, что в Копенгагене одержана полная победа, то реакция и сейчас, и позже была бы иной.

Первый лорд адмиралтейства более положительно отозвался на усилия Нельсона. Он писал ему: «Все действия Вашего лордства, с самого назначения Вашего до настоящего момента, составляют предмет нашего постоянного восхищения. Я не могу делать сравнений,— все согласны, что есть только один Нельсон» (45).

Советские специалисты более критически относятся к действиям Нельсона. «В бою на Копенгагенском рейде,— пишут авторы «Истории военно-морского искусства»,— особенно ярко проявились недостатки тактики Нельсона:

— авантюризм, сказавшийся в переоценке своих сил и недооценке сил противника;

— недооценка роли разведки, приведшая к тому, что англичане вступили в бой, не разведав датских укреплений;

— недооценка важности навигационного обеспечения, которая привела к тому, что значительная часть английских кораблей села на мель;

— неправильное использование сил: Нельсон равномерно распределил корабли против всей оборонительной линии противника, что привело к распылению его сил, тогда как в данном случае следовало сосредоточить превосходящие силы на главном направлении; таким главным направлением могла быть южная часть оборонительной линии датчан, так как поддержка остальными силами в этом месте была невозможна, ибо датские корабли не могли передвигаться;

— просчет в отношении темпа боя: Нельсон рассчитывал в течение часа разбить датчан, фактически же бой длился почти шесть часов;

— пробел в разработанном плане боя: не был предусмотрен способ выхода из боя в случае неудачного его исхода для англичан» (46).

По условиям перемирия английская эскадра получала возможность беспрепятственно пройти в Балтийское море. Нельсон рвался к Ревелю. Для него поход на Балтику только начинался. 9 апреля он писал Сент-Винсенту: «Если бы от меня зависело, то я уже 15 дней тому назад находился бы у Ревеля, и ручаюсь, что русский флот вышел бы из этого порта не иначе, как с разрешения нашего адмиралтейства» (47).

Нельсон спешил, нервничал, что из-за переговоров о перемирии с датчанами ушло столько драгоценного времени. Медлительность Паркера его раздражала. Лишь через два дня после заключения перемирия, отослав в Англию один захваченный датский корабль и отправив на двух английских судах своих раненых, Паркер решился идти на Балтику.

* * *

Выйти из Зунда в Балтийское море было далеко не просто — путь преграждали многочисленные мели. Чтобы их преодолеть, пришлось пушки с тяжелых кораблей сгрузить на купеческие суда — адский труд при тогдашнем уровне механизации. Осадка больших судов уменьшилась, но некоторые из них все-таки то и дело задевали дно. По выходе в море пушки вновь поставили на их места. 12 апреля английская эскадра вышла на морской простор. Паркер попытался перехватить шведскую эскадру, но шведы уже знали о копенгагенском деле и укрыли свои корабли в Карлскруне под охраной береговых батарей. 23 апреля на английской эскадре стало известно о смерти Павла. За два дня до этого в Лондоне уже был подписан приказ о возвращении адмирала Паркера в Англию и назначении Нельсона главнокомандующим балтийской эскадрой. Приказ на эскадре получили 5 мая, и уже 7 мая Нельсон с отрядом быстроходных кораблей рванулся к Ревелю (48). Зачем? Затем, чтобы захватить или уничтожить стоявшие в Ревеле корабли. Хотя после смерти Павла император Александр дал понять, что намерен пойти на улучшение отношений с Англией.

Ветер дул попутный, и 12 мая эскадра Нельсона подошла к Ревелю. Русский военно-морской начальник в Ревеле адмирал Спиридов доносил царю: «Всемилостивейший государь. Сего числа отправленный от генерала-от-кавалерии графа Палена на люгере „Великий князь" капитан-лейтенант Рожнов к ревельскому порту возвратился. И привез от английского контр-адмирала лорда Нельсона пакет на имя генерала графа Палена, который к нему и отправлен, а при том оный капитан-лейтенант Рожнов меня известил, что английский флот, состоящий из 18 линейных кораблей, 7 фрегатов и 22 разных мелких судов, под предводительством лорда Нельсона идет к нашим берегам; он оставил его у острова Даго идущим за нашим люгером под всеми парусами. И может быть, что сего же числа английский флот придет на ревельский рейд.