Адвокат по сердечным делам

Выход предложила сама Машенька:

– Ну, я же могу быть у вас домработницей. Я все умею: готовить, шить, убирать, стирать, ухаживать за малышами. Все, что вы скажете.

Но тут уже воспротивилась Евгения:

– Еще чего не хватало! Мы будем заставлять тебя мыть полы, когда ты еще не оправилась. Тебе рано работать внаклон, нельзя поднимать тяжести. У тебя могут быть обмороки и головокружения. Не глупи. Ну, какая из тебя домработница? Кроме всего, я нахожу это неэтичным.

– Тогда мне будет трудно как-то оправдать свое присутствие у вас.

– Но, Машенька! Почему бы тебе просто не пожить с нами, пользуясь всем, что у нас есть? Ты много работала в своей жизни. Мне кажется, ты можешь позволить себе немного отдохнуть.

«Забавно, – подумала она. – Возможность отдохнуть у бедной девочки появилась только тогда, когда ее сбила машина».

– Вы не понимаете, о чем говорите, – покачала головой Машенька. – Ну, как я к вам пойду? Ведь у меня нет даже элементарных вещей. А мою одежду следователь забрал как вещественное доказательство. Он мне об этом даже бумагу показывал.

– Тем более! – ринулась в новую атаку Евгения. – Куда ты пойдешь в таком виде? Я же привезу тебе одежду, – она мысленно смерила глазами девушку. – Мне кажется, у нас один размер. Все, что потребуется, ты получишь. Белье, рубашки, брюки, блузки и свитера.

Она прикинула, что, если она даже передаст Машеньке часть своего гардероба, остальные вещи все равно придется докупать в магазине. Судя по всему, эти траты пробьют брешь в их семейном бюджете. Но отступать все равно было поздно.

– В конце концов, если тебе у нас не понравится, ты всегда сможешь уйти, – сказала она, и этот довод показался Машеньке самым весомым. Она кивнула головой. Дело было сделано. Вернее, Евгению ожидали большие хлопоты. Ну, а Машеньке оставалось только готовиться к выписке, соблюдая рекомендации врача.

Закрывая глаза вечером, перед тем как погрузиться в сон, она пыталась представить себе, сколько лет может быть мужу Евгении…

Солнечным февральским днем, когда они вышли на крыльцо больницы, Машенька выглядела совсем неплохо. Конечно, она была бледна и немного нервозна, но Евгения не могла признать, что в ее полушубке, джинсах и сапогах девушка смотрится куда интереснее, чем в больничном халате. Она была гораздо выше, чем предполагала Евгения, привыкшая видеть ее хрупкую фигурку в постели, и ко всему прочему, Машенька была прекрасно сложена. Однако ее лицо выглядело испуганным. Глаза казались огромными, а руки, когда она засовывала их в рукава полушубка, дрожали.

– Как ты себя чувствуешь, Машенька? – спросила Евгения. – Тебе больно?

Она была удивлена тем, как нервно вела себя девушка, хотя ей казалось, что она знает причину.

– Я чувствую себя нормально, – тихо ответила больная. – Просто мне немного страшно ехать к вам домой. Там уже не будет медсестер, которые поддерживали меня здесь все время. Да и что скажут ваши домашние, когда увидят меня, да еще в вашей одежде? Это как прыжок в неизвестность.

Глаза ее наполнились слезами.

– Не переживай. Все будет замечательно. Ты увидишь! Знаешь, Нурия испечет в твою честь свой коронный торт с цукатами. Его рецепт она хранит в тайне. Но я скажу тебе по секрету: маленькую тетрадку со своими записями она прячет в дальнем ящике стола в кухне.

Последнюю, абсолютно бесполезную для Маши информацию, Евгения выдала заговорщическим шепотом, стараясь показать, как она ей доверяет и что теперь ее дом – это их общая крепость.

На самом деле Нурия вовсе не собиралась встречать гостью по-королевски. Еще накануне она сообщила об этом хозяйке. Женщина никак не могла взять в толк, о чем думали хозяева, приглашая к себе незнакомую девушку.

– Где ваша осторожность, Женечка? – спросила она. – Кого вы тащите в свой дом? Вы же с ней едва знакомы.

– Я думаю, при других обстоятельствах мы вряд ли встретились бы, – признала Швец. – Эта девочка приехала бы в наш город, устроилась на работу, и мы прожили бы каждая свою жизнь, так и не узнав о существовании друг друга. Но все произошло вопреки нашей воле. Я сбила ее на машине, а она так и не доехала до города. Теперь мы, в каком-то смысле, повязаны друг с другом. Это я не могу назвать случаем. Это судьба!

Последняя ее фраза прозвучала патетически. Нурия только покачала головой.

– Ничего не могу сказать о судьбе. Но все равно, я считаю, что дом – это священное место, и давать под своей крышей приют посторонним людям неразумно. Не говоря уже о том, что это может быть даже опасно!

Евгения усмехнулась. Она всегда твердила старой женщине, что ее не доведет до добра любовь к детективным сериалам. Вот и сейчас, как пить дать, их нянюшка вспомнила очередной кровавый сюжет телевизионного «мыла».

– Больше никаких возражений, Нурия! Лучше приготовьте нам свой фирменный торт. Я хочу, чтобы девушка побыстрее почувствовала себя здесь как дома.

Старая женщина только качала головой, доставая из потайного места тетрадочку с рецептами. Она отнюдь не разделяла благодушия хозяйки и считала, что Жене подобная забота еще выйдет боком…

Сейчас, обняв Машеньку за плечи, Евгения вовсе не жалела о своем решении. Она тихонько подтолкнула девушку к машине. У них не было с собой никаких вещей. Подаренные Швец журналы девушка раздала медсестрам.

Не дойдя пары шагов до «Мерседеса», девушка вдруг встала как вкопанная.

– Это та самая машина? – спросила она, со страхом приглядываясь к мощному полированному зверю, сверкавшему на солнце металлическими боками, словно боясь увидеть на нем следы собственной крови.

Евгении до этого казалось, что она контролирует ситуацию, но после вопроса Машеньки ей стало не по себе. Девушка оцепенела при мысли, что это мощное чудовище на колесах ее однажды уже покалечило.

– Нет, это машина мужа, – объяснила Евгения поспешно. – Я взяла ее только для того, чтобы тебя встретить. Садись. Мы поедем очень осторожно. Я тебе обещаю.

Девушка не без опаски забралась внутрь и, оказавшись на переднем пассажирском сиденье, немедленно пристегнулась ремнем безопасности. Евгения вздохнула. Ей трудно было убедить Машеньку, что все будет в порядке, и она уже пожалела о том, что не взяла такси.

Поездка получилась нервной. Несмотря на то что Евгения обычно легко справлялась с управлением и успевала на ходу делать массу дел: говорить по телефону, переключать кнопки радио, а иногда – что греха таить! – даже красить губы, сегодня она была явно не в своей лучшей форме. Выезжая из ворот больницы, она пропустила знак «уступи дорогу», и огромный грузовик, дав два отрывистых гудка, заставил их съехать на обочину. Машенька вжалась в сиденье. Евгения чертыхнулась. Потом она еще дважды пересекала перекресток на мигающий желтый свет; не уступила дорогу пешеходу, пожилой женщине, которая погрозила им вдогонку своей клюкой. В общем, когда они подъехали к дому, Евгения даже вспотела.