Адвокат вольного города 11

— Так и живём, коллега, — вздохнул он.

Глава 19 Оценка жизни

Я расслаблено откинулся на спинке собственного кресла в собственном же кабинете.

Редкий случай, я откровенно прокрастинировал, то есть ни фига не делал, отложив все важные дела на потом. Причём я ни фига не делал, сидя в своём кабинете на втором этаже посольства каганата в Кустовом. Окна были открыты, в кабинет свободно залетал свежий степной воздух, своими терпкими порывами отгоняя тот прекрасный аромат, который парил над моей кофейной кружкой.

Вид из окна был чудесен, а находясь в Кустовом, можно было легко представить себе, что никакой войны не происходит, меня не пытаются убить поляки, Инквизиция, англичане и не точит зуб могущественный министр Мышкин.

В своём мире я бы запустил компьютер и поиграл в какую-нибудь «Цивилизацию», чтобы хорошенько отдохнуть от той реальности, которая денно и нощно давила мне на мозг. Собственно, нормальному человеку нужно время от времени отвлекаться от реальности.

По-научному это называется «эскапизм», и все убегают по-разному, кто-то охотится, бегает за юбками, играет в картишки или танки на компе (смотря какая эпоха), пьёт горькую, торбится веществами, ходит на балы или, наоборот, в лес с туристическим рюкзаком.

Словом, все сходят с ума по-своему.

Я просто сидел и пил кофе в тишине. Я был как Штирлиц. Я знал, что через двадцать две минуты мне назначен доклад юриста (это странно, у меня — юриста, есть свой юрист, причём я его даже толком не знаю), придёт в гости командир единорогов, а потом Нианзу хотел привести того таинственного сотрудника, который занимается поиском редкой и странной информации, местного «гугла».

Я поднял кружку, чтобы сделать богатырский глоток кофе, когда мобилет ожил.

Чертыхнувшись, потому что телефон вывел меня из состояния кратковременного спокойствия, глянул на экран. Это была Гадюкина.

— Да-да, Ядвига Павловна. Безмерно рад Вас слышать.

— Так уж и безмерно? — слегка капнуло ядом от трубки.

— Конечно. Вы же меня хотите по полякам порадовать?

— Ээээ. У Вас открылся магический дар, новый, о котором я не слышала?

— Вроде того.

— Ладно, давайте без фактора неожиданности. У нас с Вами много точек соприкосновения, в том числе болезненных. Давайте про поляков.

— И что там в Польше?

— Не знаю, я-то в Кустовом. Там полонез, водка, польские зразы и сладкий суп чернина на гусиной крови.

— И кланы?

— Да, они. Мне удалось не только узнать, кто взял себе заказ на тебя, но и сколько они хотят за то, чтобы прекратить.

— Серьёзный клан?

— Называются Краковская поземельная община.

— Поземельная?

— Не спрашивай. Клан серьёзный, триста шестьдесят лет тёмных и бесславных историй.

— И сколько хотят эти пшеки?

— Сто шестнадцать тысяч.

— Фига, дорого же я стою!

— Ерунда, они вообще хотели миллион. А я им передала, что за полмиллиона я дам заказ конкурирующему клану убийц на их истребление, чтобы по-другому решить вопрос.

— Рад, что ты на моей стороне, Ядвига Павловна.

— Ну да, ну да… на твоей. В общем, мы долго обменивались любезностями и пришли к такому вот консенсусу.

— Даже не буду спрашивать, как вышли на такую математику. Вообще они красавцы, с англичан подрубили баблишка за то, чтобы меня угрохать, а с меня за то, чтобы этого не делать. То есть, в итоге заработают тем, что ничего не будут делать.

— Они предпринимали усилия по удалению тебя с лица Кустового. И вот то, что им обломали крылья, их и остудило, натолкнуло на путь дипломатии. Короче, с тебя сто шестнадцать тысяч. Отказа я не приму. Я знаю, деньги у тебя есть. И не трепи мне нервы рассуждениями о том, сколько денег улетает на боевые действия. Твои мужские игры дорого стоят, а за эту договорённость постаралась я. Понятно?

— Понятно. Куда подвезти деньги?

— Стоп. Мы не оговорили мою премию.

— Как насчёт того, что тебе безмерно ценна мои жизнь и здоровье?

— Ага, безмерно… Я хочу пятьдесят тысяч за километры измотанных на поляков нервов.

— Ладно. Я понял, везу тебе сто шестьдесят шесть тысяч.

— Не так. Деньги полякам отправь прямым платежом через наши банки, а мне привези платёжку. И мою премию. Когда мне ждать тебя?

— Думаю, что сегодня. Позвоню в банк, закажу наличные.

— Знаешь, мне ты тоже можешь оплатить безналом. В конце концов, держать такие суммы в бумажном варианте в вольном городе может быть опасно даже для меня.

— Хм. Дашь реквизиты? Твои и тех пшеков?

— Конечно, это же в моих интересах.

Я же, завершив разговор, устало помассировал лицо.

Время моего краткосрочного спокойствия закончилось.

…

— Есть регистрации новых фирм в каганате?

— Шесть, но все просят сразу же расчётный счёт, — высоким голосом доложился мне юрист посольства. — Я связался с государственным банком, они пока не готовы открывать счета и вести операционную деятельность.

— Да, для них это сложно, но осталось недолго, скоро смогут.

— Ильяс говорит, что через пару недель.

— Ему виднее. Мы же с тобой ему документы по самому по себе банку передавали.

— Да. Регистрационный номер «1». Аркадий Ефимович, а позвольте полюбопытствовать?

— Валяй.

— А почему банк у нас называется Государственный банк Южного Алтая и кодировку я по аналогии применил, как к «предприятию, находящемуся в собственности государства». А потом в трастовой декларации сам же вписал, что владелец ста процентов акций — это Вы, как граф-найом Бугуйхан Аркадий Ефимович. Вы не находите, что тут есть некоторый парадокс, нестыковка?

— Нет, коллега, не нахожу. Бабло на это счастье даю я? С хера ли я впишу владельцем кого-то другого, пусть даже и кагана? Считаешь, что государство абстрактно? Ни фига, это конкретные, а в данном случае не слишком честные и помешанные на своём эго и жадности люди. Вот скажи, тебе кто платит зарплату, я или каган?

— Ну, получается, что Вы.

— А между тем, ты — работник посольства. Ты тут не находишь парадокса?

— Ну, я не задаюсь вопросами финансирования…

— Что, когда речь идёт о твоих личных деньгах, то принципиальных вопросов становится поменьше, да? А думаешь, я мыслю иначе? Знаешь, сколько раз мне каган заплатил зарплату?