Афганский полигон

А что делать, если работа такая собачья?

Роман полежал на кровати, походил туда-сюда. Много не находишь, пять шагов в одну сторону, пять шагов в другую. Зарешеченное окошко доносило гул моторов, слышались и человечьи голоса.

Принесли обед, хотя от жары кусок в горло не лез. Но Роман заставил себя поесть. Кто знает, когда покормят в следующий раз? А силы могут понадобиться.

Прошел добрый час Романова заключения, когда дверь открылась и на пороге вырос конвой.

– Выходите.

– С вещами? – спросил Роман.

Хотел дежурной шуткой разрядить обстановку.

– Скорее, – сурово поторопил его сержант-негр.

Роман вышел, щурясь на солнце. Ох-хо-хо, скорей бы домой. Надоело это адское светило, сил нет. Удружили товарищи начальники, нечего сказать.

Его повели к офицерским модулям. Встречные воины разглядывали с удивлением. Человек вроде белый, наш, а одет по-ихнему. Некоторые солдатики косились с откровенной злобой. Это – бывалые, у них реакция на шаровары болезненная. Поди, если б узнали, что он дружит с генералом Фахимом, пустили бы в расход и не задумались. Им тут здорово достается на орехи, они злы на местных до скрежета зубовного. Роман хорошо знал эти чувства, сам когда-то в них поварился.

В узкой комнате, куда его привели, присутствовали: полковник Дэвис, капитаны Гарди и Эдвардс, оба волкодава-спецагента. Эти, как только Роман вошел, уставились на него в четыре глаза, следя за каждым движением, за каждым шевелением губ.

Впрочем, сначала они не вмешивались.

– Полковник, – сказал, войдя, Роман, – я не понимаю, что происходит? По какому праву вы заключили меня под арест? В конце концов, я не совершил никакого преступления…

– Капитан Эдвардс утверждает обратное, – довольно сурово прервал его Дэвис.

– Капитан Эдвардс может утверждать, что ей угодно, – заявил Роман. – Ее обвинения в мой адрес смехотворны.

– Вы находите? – зловещим тоном спросил Дэвис, для поддержки окидывая взором все собрание.

– Да, нахожу. Я точно так же могу утверждать, что это по ее вине группа попала в засаду и была уничтожена.

– Как вы смеете! – вспыхнула Эдвардс. – Это вы привели нас в кяризы, и вы бросили вниз гранату, по шуму которой талибы узнали о нашем присутствии.

– А вы, как старший группы, дали добро на то, чтобы целый лишний час группа оставалась в кяризах. Хотя сержант Хук настаивал на немедленном возвращении. Разве не так, капитан?

Линда онемела от возмущения. Похоже, она никак не ожидала, что Роман вместо обороны перейдет к самому активному нападению.

Ее растерянность не укрылась от глаз спецагентов. Они и на нее стали поглядывать так же внимательно, как на Романа, отчего она почувствовала себя не слишком уютно.

– Поэтому я с полным правом могу подозревать вас в том, что вы желали встречи с талибами и последующего пленения, – закончил Роман.

– Но этого желали вы! – выкрикнула Линда. – Поскольку вы дружите с генералом Фахимом, вы нарочно устроили так, чтобы встретиться с ним…

– Не того ли вы от меня хотели, господа? – удивился Роман. – Ведь в этом и заключалось мое задание.

Он посмотрел на полковника Дэвиса и на капитана Гарди.

– В самом деле, – пробормотал полковник.

– И потом, капитан Эдвардс, – взглянул на Линду Роман. – Вы ставите мне в вину дружбу с генералом Фахимом. Но ведь и вас с тем же успехом можно заподозрить в дружбе с ним.

– Что?! – поразилась Линда.

Роман усмехнулся.

– Судите сами. Первое: вы прибыли из плена целой и невредимой. Второе: на вас новое – очень недешевое – национальное афганское платье. Третье: вы были доставлены в Кандагар на машине. Давайте, расскажите коллегам, за что генерал Фахим оказал вам такой прием? Что мог сообщить полевому командиру талибов британский офицер? Все это весьма подозрительно, вы не находите, господа?

Роман по очереди обвел взглядом присутствующих, включая спецагентов.

– Вы говорите чепуху, – сказала Линда, впрочем, без первоначального пыла.

– Вы тоже, – пожал плечами Роман. – Ваши обвинения совершенно беспочвенны. Я делал свою работу, и только. Ведь меня могли убить в том же кяризе. Помните, Линда? Когда я за вас заступился?

Спецагенты быстро переглянулись, подождали, что скажет Эдвардс.

Та лишь поежилась, но промолчала. Ее молчание было справедливо расценено как подтверждение слов Романа.

– Я мог погибнуть, как любой из спецназовцев, – чуя, что он выигрывает этот раунд, подвел черту Роман. – Поэтому обвинять меня в том, что я нарочно завел ваших людей в ловушку, простите, просто глупо. Вы не находите, полковник?

Дэвис, на плечах которого лежала забота о всей базе, порядком ошалел от всех этих разборок. На обращение Романа он повел плечами, освобождая шею от прилипшего воротника, тяжело вздохнул.

– В самом деле, – сказал он. – Мне кажется, что капитан Эдвардс несколько сгустила краски.

– Да, – неожиданно вмешался Гарди. – Благодаря капитану Морозову мы знаем имена людей, которые организовывали налет на колонну. По крайней мере, у нас есть нить, и, насколько я понимаю, нить серьезная. А то, что погибли трое рейнджеров, можно отнести на сугубую опасность операции. Кстати, «Уорриор» вернулся на базу, а это уже неплохо.

– И капитан Эдвардс, командир группы, осталась жива, – недобрым голосом прибавил один из спецагентов, тот, что был пониже ростом.

– Ну вот, – сказал Роман. – Предлагаю покончить с выяснением отношений и приступить к работе.

– Согласен с капитаном Морозовым, – кивнул с явным облегчением полковник Дэвис.

– Мы приступим к работе, – вмешался высокий агент. – Но только без вас, капитан Морозов.

Глаза Линды мстительно прищурились. Она все-таки добилась своего: этого наглеца русского отстраняют от дальнейшего расследования.

– Мавр сделал свое дело, мавр может уходить? – кротко улыбнулся Роман.

– Именно так, – кивнул высокий. – Вы выполнили свою работу, капитан. Мы вам очень благодарны, о чем будет объявлено вашему начальству. Сейчас вас отведут в вашу палатку. Через час вы вылетаете домой. Всего хорошего.

Речь была краткой, вежливой и безапелляционной. Роману оставалось только откланяться и удалиться. Что он и сделал с большой охотой.

– Полковник Дэвис, капитан Гарди, Линда, господа. Рад был познакомиться, – деловито попрощался Роман, назвав капитана Эдвардс по имени из чистого озорства.

А то, что имен спецагентов он так и не узнал, не слишком его огорчило. По совести говоря, и знать их не очень-то хотелось.

В сопровождении провожатого – вооруженного одним лишь пистолетом – Роман вернулся в свою палатку, где, наконец, его оставили в покое. И даже часового на выходе не оставили.