Афганский рубеж 2

— Саша, — позвал меня Енотаев.

Турин мой намёк понял. Отвечать ничего не стал и вышел из класса.

— Как самочувствие? — спросил Ефим Петрович, снимая куртку от комбинезона.

В классе было очень жарко. Через открытые окна прохлады не поступало, а кондиционер никто не догадался установить.

— Нормально, — отряхнул я от пыли комбинезон.

— Ты меня поражаешь, Шурик. Мне кажется, это первое в истории авиации боевое применение вертолёта в качестве артиллерийской установки, — улыбнулся комэска.

— Надеюсь, что больше такой изобретательности не потребуется.

— Эт точно.

Енотаев почесал бороду и отвернул голову в сторону. Не хотел он подымать тему разговора с Туриным.

— Командир, а может стоит нам кое-над чем подумать? Слишком много совпадений последнее время.

— Давай. Хочу послушать, — ответил Енотаев и присел на стол.

Я объяснил, что уже было несколько случаев, когда налицо грубейшие просчёты в оценке противника. И если следовать формуле «случайность — совпадение — закономерность», то уже давно эти случаи достигли третьей фазы.

— Сегодня все слышали, как товарищ Турин уверял, что всё схвачено.

— А что Сопин?

— Геннадьевич согласился с выводами особиста.

— Значит, дело в информаторах и агентуре. Слишком много вокруг тех, кто сливает дезу, — предположил Енотаев.

Возможно и так. Напрашивается вопрос, зачем нужны такие информаторы?

— Сань, давай отдохнём. Думать будут большие начальники, — подмигнул Енотаев.

— Мы на ужин ещё не опоздали? Есть хочется, — сказал я, и Ефим Петрович утвердительно кивнул.

Столовая за время моего отсутствия толком не изменилась. Та же палатка с выставленными столами. Тот же рацион, состоящий из тушёнки во всех вариациях и состояниях. Но особо мне «нравилось» сливочное масло.

Не знаю, в какое время суток его выкладывают. Оно всегда к моменту употребления становится похожим на растительное.

Сегодняшний ужин выдался особенным, поскольку нам дали картошку! Не разводимое пюре, не концентрат, не в замороженную, а самую обычную картошку.

Правду говорят, что начинаешь ценить что-то, когда это что-то отсутствует.

Звездой сегодняшнего ужина был, конечно, Кеша. Он сидел напротив меня и старался привлечь внимание одной из официанток.

— Смотрим, идут на нас. Там в цветных одеждах, тут в чёрных. Страх, паника, расстройства желудка и кровавые сопли полезли, — рассказывал Кеша, жестикулируя руками.

Красавица с каждым словом Иннокентия придвигалась к нему всё ближе и ближе. Ещё чуть-чуть, и большая грудь девушки поглотит нос моего лётчика-оператора.

— Иннокентий, продолжайте, — улыбалась девушка.

Пока я уплетал большой кусок мяса, Иннокентий не забыл и меня представить прекрасным дамам.

— А вот мой командир, Александр Клюковкин. Это он руководил всей операцией.

— Кеша, секретную информацию не распространяй, — сказал я, но официантка только похихикала.

— А мы вас знаем, Александр. Что ж вы так, Леночку нашу обидели. Красоточку из штаба помните? — произнесла девушка.

Так! Что там за проблемы начались у Лены?

— Чем обидел?

— Ну, как. Уехали по-английски, так сказать, не прощаясь. А она вас ждёт! Переживает! Места себе не находит.

Только сейчас понимаю, что в столовой воцарилась тишина. Все следят за развитием моей истории. С другой стороны, пока официантка здесь и расположена к разговору, можно воспользоваться ситуацией.

В столовой опять стало шумно, но девушка не отходила от нашего стола. Кеша дошёл до кульминации сегодняшнего боя.

— Минутку, Иннокентий, — сказала девушка и повернулась ко мне. — Сашенька, ну вы сходите к Леночке. Она вас очень ждёт.

— Что ж, обязательно загляну. Кстати, может у вас добавка будет? — подмигнул я.

— Для вас и Кеши, всегда!

Девушка пошла в сторону раздачи пищи, но её позвал кто-то с другого ряда. И был в своих намерениях более настойчив.

— Девушка, мне мясо положено? — услышал я вопрос от парня к девушке.

— Положено.

Парень поднял вверх тарелку и показал официантке.

— Ну, — не поняла претензии официантка.

— Так нет его. Не положено мясо, — возмутился наш однополчанин.

— Не положено — не ешь. Делов-то! — ответила ему официантка и пошла дальше.

После ужина, мы пошли до палатки, но покой и здесь только снился. На входе меня уже ждал Марат Сергеевич и, главная любовь в жизни предыдущего Клюковкина, красотка Тося.

Иванов подозвал меня. Я противиться не смел начмеду. Тут же начала свою «бомбардировку» Антонина. Видимо, сильно она обиделась на мой уход в Торске.

Вроде и кофту подарил, и помог отмыться от помёта, и кран починил. Нет же, ей надо больше. И вот симпотная она. Очень привлекательная. Нравится она мне. Но только внешне! Её маниакальное желание женить на себе Клюковкина убивает. Возможно, если бы она вела себя по-другому, то всё было бы иначе.

— Вот и он! Я вам говорила, что он здесь и не приходит на прививку, — начала на меня показывать Тося.

Губы надула, а глазами так и стреляет в мою сторону. Смотрит за реакцией.

— Антониночка, я знаю, что Клюковкин тут. Он сегодня был занят.

— Чем он так занят? Полётами? Мир спасает? В свободное время должен прийти и сделать прививку. Причём сегодня был последний день.

Нет, я должен был бросить вертолёт в поле и прийти в медсанбат. Кажется, от любви Тосю заносит.

— Он саботирует противоэпидемические мероприятия. Это является грубым нарушением!

— Ой, не кричи. Голова болит. Вот тебе, Антонина, твой Клюковкин, а я пойду, — сказал Марат Сергеевич и нырнул в палатку.

Однозначно, сейчас с замполитом Кислицыным будут проводить спиртование организма. Мы остались вдвоём с Антониной.

Она смотрела на меня напыщенным взглядом, надув щёки и сложив руки на груди.

— Что, нечего сказать, Сашенька? — ехидно улыбнулась Тося.

— Есть. Тебе так нравится смотреть на мою голую задницу? Неужели она такая привлекательная?