Афганский рубеж 2
Шрифт:
— Понял.
— У меня показывают цифры 230, — продолжал говорить боец.
— Понял тебя. Сейчас уже садимся, — с улыбкой ответил я.
Вертолёт приблизился к бетонке и аккуратно коснулся её правым колесом, а затем и остальными.
— Фух! Кабул-пеленг, 302й посадка! Спасибо за руководство! С нас поляна! — громко сказал я.
— Понял. Конец связи, — тихо ответил боец и больше я его не докричался.
Парня надо обязательно найти. Помог очень вовремя.
Начали заруливать по рулёжке на стоянку. Такое ощущение, что тут совсем никого. Видно только, как останавливаются
— Зарулили. Выключаемся, — дал я команду и остановил вертолёт, зажав тормозную гашетку.
Несущий винт затормозился, и к нам тут же подбежали доктора. Валера открыл дверь грузовой кабины, чтобы забрали Тосю. Я вылез из вертолёта и наблюдал, как медработники аккуратно вытаскивали носилки и давали указания на начало запуска самолёта.
— Ты командир вертолёта? — подошёл ко мне лётчик в кожаной куртке, поздоровавшись со мной за руку.
— Да. С кем говорю? — спросил я.
— Подполковник Володин, командир эскадрильи 50го смешанного авиационного полка.
— Здравия желаю, товарищ подполковник. Лететь вам надо. У неё времени немного, — сказал я.
Тосю уже унесли в сторону самолёта.
— Да, сейчас нас выпустят. Тут были тёрки с командованием ВВС. Выпускать нас не хотели. Мол, никто и никого не привезёт. А тут вы, в такую погоду и без управления с земли. Мы все думали, что её на машине привезут. Вас никто не ждал из группы руководства полётами. Лихие вы ребята! — похлопал меня по плечу Володин.
И что-то на меня прям сильно усталость нахлынула. Эти сутки были слишком длинными. Отдых нужен позарез.
— Не будь нужды, никогда бы не полетел. Ситуация безвыходная, сами понимаете. Жизнь человека на кону.
— Всё хорошо будет. Напрямую до Ташкента сейчас полетим. Комполка уже всё решил. Но, а вы, давайте вон в тот домик, — показал подполковник на модуль за стоянкой Ан-26.
— Стартовый домик? — спросил я.
— Там у нас типа комната для перелетающих экипажей. Всё как полагается: скрипучие кровати, вонючие матрасы и клопы. Наслаждайтесь, — посмеялся Володин, пожал руку и пошёл к самолёту.
Вертолёт в это время уже начали откатывать в сторону. Кеша подошёл ко мне и крепко обнял.
— Ты чего? — спросил я.
— Командир, ты просто невероятный человек. Ты образец мужества и стойкости. Ты…
Ничего просто так не бывают. Такие признания и зализывания всегда ради чего-то.
— Кеша, что ты опять натворил?
— Ну, ничего особого. У нас теперь двери нет в грузовую кабину.
— Это как?
Но на этот вопрос уже шёл отвечать Валера. Настроение у него было отвратительное.
— Говорил ему, не открывай, а он полез. Там и так всё на соплях держалось после сегодняшнего боевого вылета. Так ему захотелось «на гармошке поиграть»!
Это так Кеша назвал технологию открытия и закрытия створок двери в грузовую кабину. В итоге — обе створки отломились.
В общем, всё у Иннокентия через одно место. Но в полёте он был хорош. Рад, что в нём не ошибся.
Мы разместились в стартовом домике.
На удивление, Володин меня пугал в шутку. Никаких клопов тут не было. Обыкновенное помещение с несколькими двухъярусными кроватями, самоваром на столе и большим резервуаром под воду.Валера занялся приготовлением чая. Такую сложную и опасную работу доверять Кеше не стали. Технику безопасности в быту нужно соблюдать. А наш Петров идёт как опасный фактор в этом случае.
Я же пошёл в диспетчерскую, чтобы сообщить в Баграм о выполнении полёта. Пока шёл, наблюдал за тем, как Ан-26 рулит по магистральной рулёжке. Гул его двигателей оглушал в столь тихой атмосфере ночного и туманного Кабула.
Прошло несколько минут, и он начал разбег по полосе. За секунды самолёт исчез в тумане. Теперь Антонине точно успеют помочь.
Доложив в Баграм, я собирался уже пойти к своим, но меня остановил руководитель полётами. Он с кем-то говорил по телефону и медленно кивал.
— Они же устали. Да, отдыхают. И я отдыхал, но меня вызвали. Не знаю, как они долетели. Хорошо, — произнёс РП, который до сих пор выглядел сонным.
— Кто-то чем-то недоволен? — спросил я.
— Этот всё время недоволен. Новый подполковник в командовании ВВС Армии. Задумал проверить все части на предмет нарушения выполнения полётов.
Очередной карьерист, приехавший со своим уставом в чужой монастырь.
— Причина же есть какая-то?
— Да. В Кандагаре, на взлёте вертолётчик заложил большой крен. Ми-8 рухнул прям в место, где бомбы лежали. Помимо экипажа, на борту ещё 8 человек было. Никто не выжил. Вот теперь всех воздушных хулиганов вычисляет. Причём отстраняют даже за нарушения ограничений для вертолётов в боевой обстановке! — возмутился руководитель.
Он предложил мне попить кофе или чай в их комнате отдыха. Чай в лётном домике уже однозначно остыл, так что принять предложение стоит. Заодно руководитель полётами хотел побеседовать насчёт нашего захода в Кабуле.
Выслушав нашу историю, он отдал должное нашей храбрости.
— Не знаю, как вы так смогли, но это чудо. Девушка-то симпатичная? Кто-то в вашем экипаже однозначно с ней знаком, — улыбнулся РП.
— Оставим это на его совести, — соврал я.
Дверь в комнату отдыха открылась. Походкой вразвалочку вошёл человек в фуражке, кожаной куртке и лётном комбинезоне. В руках тёмный портфель.
— Чай мне налей, — кивнул он в мою сторону и бросил фуражку на кровать.
— Сам и налей, — ответил я, продолжая пить чай.
— Ты кто? Раньше тебя не видел?
— Я тебя тоже.
По возрасту этот человек старше меня, но это не значит, что я ему прислуга. Слишком борзый.
Руководитель полётами что-то мне подмигивал. Кажется, я начинаю понимать, кто передо мной.
— Подполковник Баев. Начальник службы безопасности полётов ВВС 40 Армии.
— Очень приятно. Лейтенант Клюковкин.
— Так это ты, Клюковкин? — посмеялся Баев. — Давай с тобой поговорим, каким образом ты сюда прилетел.
Ну, начинается! Сейчас будет расспрашивать, кто давал команду, как шла подготовка и всё такое. А сколько при этом было нарушено документов… у товарища Баева не хватит чернил, чтобы все нарушения записать.