Афганский рубеж 2

— Не льсти себе. Попа как попа.

— Значит, ты её оценивала, — улыбнулся я, и Тося зарычала.

От злости начала топать ногами и пинать песок.

— И твоя кофта мне не нужна. Я её постирала. Ещё поглажу и верну. Мне от тебя подачек не надо. Я сильная личность! — воскликнула Антонина и прошла мимо меня, толкнув в левое плечо.

Но вместо этого чуть сама не отскочила назад, начав клониться вбок.

— Тось, погоди. Давай ты уже меня оставишь в покое. Столько парней вокруг. Можешь упустить того, кто…

— Мне никто не нужен… другой, — произнесла она и ушла.

Совсем уже у девушки розовая шторка на глаза упала. Никаких других парней не видит.

Только я собрался пойти в сторону палатки, как мой слух уловил знакомый звук.

В такие моменты не дышишь, а мир вокруг останавливается. Начинаешь видеть всё в какой-то замедленной съёмке.

Я запомнил расположение каждой неровности, каждой палатки и беседки. И знал, что нужно делать, когда в воздухе слышится этот звук.

Этот характерный вой оглушает, а шуршание подлетающих к тебе реактивных снарядов или просто «эрэсов», совпадает с ударами сердца.

Первый взрыв произошёл в двухстах метров. Попали в какие-то бочки. Пламя выплеснулось вместе с горючей жидкостью.

Я бросился к Тосе. Она стояла как вкопанная в этом взрывающемся маленьком филиале ада.

— Ложись! — крикнул я, но Антонина совсем потерялась.

Позади неё был небольшой ров. Туда бы ей прыгнуть, но она по-прежнему металась из стороны в сторону.

Разрывы шли один за одним. За спиной крики и топот ног. Всё это происходит в течение каких-то мгновений.

Делаю рывок в сторону Антонины. Остаётся несколько метров. И тут меня будто что-то сбивает с ног. Мир закрутился вокруг. В ушах звенит.

Пытаюсь сообразить, всё ли у меня целое. Невольно ощупываю себя.

Пыль вокруг, запах горелого, и сквозь звон в ушах пробиваются чьи-то крики. Начинаю ползти вперёд, чтобы добраться до Тоси. Пытаюсь её отыскать рукой в этом облаке пыли.

Хватаю чей-то рукав. Подползаю ближе. Антонина лежит неподвижно.

Глава 16

Взрывы прекратились. Пыль постепенно рассеивалась, но запах гари продолжал ощущаться. Вой, свист и шуршание «эрэсов» сменились криками раненых. Осмотревшись, я не увидел убитых. Кто-то держался за голову, мучаясь от временной контузии. Кому-то оказывали первую помощь.

Я быстро осмотрел Антонину и понял, что медлить нельзя. Белый халат девушки стал грязно-алого цвета. Кровь текла тонкой струйкой по щеке и ладони, а с правой стороны одежда была порвана. Глаза закрыты, а тёмные волосы испачкались в песке. Дыхание ощущалось, но оно было очень слабым.

Никакого транспорта рядом не было. Медсанбат недалеко, но до него нужно ещё добежать. Пока буду искать машину, уйдут драгоценные минуты.

— Саня, ты ранен! — прибежал ко мне Кеша и стал ощупывать меня.

— Надо в медсанбат девушку отнести.

— Ой, а ей уже…

— Сплюнь и давай со мной, — перебил я размышления Кеши, взял Тосю на руки и направился в сторону госпиталя.

Жар от взорвавшихся бочек уже ослабел. Я старался идти как можно быстрее. Антонине нужно было оказать срочно помощь.

— Саня, если… устанешь… я могу понести, — сказал Кеша, который бежал рядом со мной.

Я нёс на руках Тосю, а Иннокентий, кажется, что-то ещё более тяжелое, судя по участившемуся дыханию. Видимо, слишком он себя запустил, набрав лишний вес.

— Дотащу. Ты бы другим помог, — ответил я, прижимая к себе Антонину, чтобы не выронить.

Голова Тоси лежала у меня на плече. Я мог слышать её слабое дыхание. Кажется, оно вот-вот остановится.

— Там ничего страшного… живы все, — продолжал подбирать слова Петров.

Медсанбат был уже в сотне метров от нас. На крыльцо выбежали медсёстры и врачи, хватаясь за головы и закрывая от криков рты. Не каждый день к ним несут их коллегу, которая находится между жизнью и смертью.

— Девочки, операционную! Живо! Там ещё есть раненые, — разогнал всех один из врачей и указал мне в сторону нужного модуля.

Сразу рванули туда. Руки ощутимо забились, а о своих царапинах я и позабыл. Быстро вбежали в отделение и тут же к нам подвезли каталку.

— Ранения куда? — спросил врач, бегло осматривая Антонину.

— Плечо и подмышка. Осколки. Плюс голова разбита при падении, — ответил я, аккуратно укладывая Тосю на каталку.

— Крови много потеряла. Сам иди обработайся, — указал мне доктор в сторону приёмного отделения и укатил вместе с санитарами и медсёстрами Тосю.

Меня и Кешу проводили к процедурной и попросили подождать обработки ссадин.

Только я сел на лавку, как почувствовал дрожь в руках. Не знаю, сколько я тащил Тосю, и с какой скоростью бежал, но усталость нахлынула только сейчас.

— Слишком долгий день сегодня, — сказал я, откинувшись назад и прислонившись затылком к стене.

— Саня, не выключайся! Саня, не умирай! — тряс меня Кеша.

— Да в порядке я, — ответил я, убирая от себя руки товарища.

— Ну у тебя вон кровь идёт. Глаза начал закрывать. Я ж переживаю, друг.

Не понимаю, о каких ранах говорит Петров. Комбинезон хоть и в крови, но она не моя. Левый рукав порван. На шее саднит неглубокий порез. Присутствует небольшая заложенность в ушах. В общем, отделался царапинами и головной болью.

— Иннокентий, со мной всё нормально. Урон есть, но незначительный.

Кеша постепенно успокоился и тоже прижался к стенке. Вот что он тут делает, совершенно непонятно. На Кеше ни царапины, будто он заговорённый. По коридору бегали медсёстры и доктора, а мы так и сидели в ожидании, когда нас позовут в процедурную.

— Как думаешь, девушка выживет? — спросил Иннокентий.

— Я в этом не сомневаюсь.

— Почему?

— Она очень целеустремлённая. И мы вовремя успели.

Кеша кивнул и прикрыл глаза. А вот у меня не получалось расслабиться.

Пытаюсь понять, что было бы, если Тося не пришла сегодня к палатке. Если бы не поехала в Афганистан за мной.

Но винить нужно только тех, кто устроил обстрел. Исподтишка, вечером, когда все отдыхают. Поймали нас духи на раздолбайстве.

В голове раздался какой-то стук. Запахло сыростью. Я привстал со скамьи и выглянул в окно. Солнце уже скрылось за горизонтом, а с неба начал лить проливной дождь. Погода резко испортилась. В небе были видны разряды молний, сопровождаемые громом.