Афганский рубеж

Димон дал команду второй паре следовать за нами, а остальной группе на аэродром.

Волевое решение командира звена не сразу дошло до командования на борту Ан-26. Пока что они были заняты другими вопросами.

— 201й, сколько высажено «карандашей»? Никто не поломался? — запрашивали с борта управления ход высадки десанта у Енотаева.

— 001й, работаем.

Авианаводчик с позывным «Днепр» продолжает прорываться в эфир, но кому-то очень нужно знать, всех ли высадили в районе Нохи-Сур.

— 201й, количество «карандашей», — настойчиво повторял представитель командования.

— 001й, я Днепр, где вертушки?

— Терпи-терпи, Днепр. Уже на боевой выходят.

— Да нет здесь никого! — разорвал эфир крик авианаводчика.

Димон начал снижаться. Впереди есть небольшая седловина, через которую можно войти в Панджшер. Главное, чтобы в широком ущелье обнаружить именно нашего авианаводчика.

— 001й, я Днепр, духи в 400 метров от меня уже ползут.

— Всё уже, Днепр. Вызываем тебе вертушки, — отвечали с борта Ан-26

— То у них на боевом уже вертолёты, то ещё только вызывают, — отметил несостыковки в докладах Сабитович.

Прошли седловину, и перед глазами появилась картина боя. В ущелье дым, отдельные разрывы на склонах, а по дорогам хаотично растянуты колонны техники.

— Маневрируй, — сказал я, и Димон дав команду ведомым, резко повернул влево.

Начали отстреливать ловушки. Сейчас нужно постоянно маневрировать, чтобы духам было сложнее прицеливаться. Тут же ведомый доложил, что с земли отработал пулемёт, но мы уже ушли в сторону. Ещё один отворот, Димон берёт ручку на себя и перелетает через сопку. Восходящим потоком вертолёт немного тряхнуло.

— Слева кишлак. Ниже давай, — сказал я.

Батыров толкает ручку от себя и ныряет в ущелье. Глинобитные дувалы кишлака под горным козырьком остаются в стороне.

Из-за каждого камня можно ожидать очередь из пулемёта.

— Рубеж связи с Днепром, — доложил я.

Долина широкая, а внизу плотно стоят несколько кишлаков. И вся эта местность в пыли и дыму.

— Днепр, я 207й. Подхожу со стороны… — запнулся Димон.

Конечно! Тут этих кишлаков пять штук в одном месте натыкано с интервалом в 500–600 метров.

— Чару. Километр от Чару, — подсказал я.

Димон передал наше место положение. И тут авианаводчик, который столько времени ждал подмоги, приободрился.

— Братцы! Квадрат 30–12, по улитке 4. Идут со стороны пунктов Киндж и Кару. 400 метров от меня.

— Понял. Подходим к вам. Дым наблюдаю. Вы где относительно него?

— Да лупи по дыму! Быстрее только! — кричит в эфир Днепр.

Похоже, парню уже всё равно. Духи его обнаружили и пошли за ним по склонам. С авианаводчиком максимум отделение, так что долго они не продержатся.

— Саня, НАРами не получится. Слишком близко, — сказал Димон.

— Нормально. Занимай 1200. Выполняем расхождение. Мы влево, ведомый вправо. Интервал 20 секунд. Выходишь на боевой и по моей команде пикируем. Угол тангажа 20. Ведомый по нашим разрывам работает. Понял?

Батыров передал параметры выхода на цель 205му, который начал отставать от нас. Интервал в паре нужен, чтобы друг друга прикрывали. Атака с разных направлений даёт возможность снизить опасность от пулемётов.

— 281й, вас наблюдаю. Работаю по вашим разрывам, — сказал в эфир ведущий второй пары.

— Понял вас. 205й и… начали! — сказал Батыров и отвернул влево.

Сделал это весьма резко. Я чуть с кресла не выпал, а Карим и вовсе головой приложился к боковой стенке.

Подсказываю Батырову, чтобы установил серию на 4 ракеты. Склоны уже перед нами. По тропам поднимаются духи, а по ним сверху стреляют наши бойцы. Видны редкие разрывы от гранат. До цели остаётся 2 километра.

— Рубеж начала пикирования, — доложил я Батырову, но тот снова «тормозит». — Командир, рубеж!

Как у него так получается — стопориться в самый неподходящий момент?!

— Близко подошли. Надо выводить, — ворчит Димон.

— А будет ещё ближе, если ты мять будешь одно место. Ручку от себя и… пошёл!

Начал вместе с Батыров пикировать. Нос вертолёта наклоняем всё ниже.

Скорость тут же начала расти. Слегка поворачиваю вертолёт, чтобы стрельнуть по скоплению духов. Целится вот так «на глазок», да ещё когда пот скатывается в глаза совсем непросто.

— Пуск! Пуск! — сказал я по внутренней связи.

Нажать на кнопку может только командир. У меня пуск НАРов не запитан на ручку управления.

— Пуск! Ухожу влево! — доложил Батыров

Вертолёт болтнуло. Ракеты пошли. В паре сотнях метрах внизу разрушенные строения, с которых по нам уже стреляют из автоматов. Отстреливаем ловушки, а следом уже заходит вторая пара.

— Вот туда! Давайте! Хорошо идёт! — радостно кричит в эфир Днепр.

Делаем повторный заход, и уже Димон сам прицеливается и пускает ракеты. Приноровился командир быть боевым лётчиком, а то сомневался в себе.

Делаем ещё один залп. Склон горы погружается в дым и пылевую завесу. Единственный ориентир — оранжевые дымы авианаводчика.

— Ещё можно. Точно ложатся! — радовался Днепр.

Можно выполнить ещё один заход и нужно будет уходить на аэродром.

— Днепр, 207й, выхожу на боевой.

— Понял. Слева от оранжевого дыма работайте.

Скорость держим расчётную. Проверили, что цепи питания по-прежнему включены. Ещё раз довёл параметры ввода в пикирование, но… Батыров не слушает. Рубеж начала атаки пролетел.

— Близко подходишь, — сказал я.

— Нормально. Чтоб точнее попасть, — говорит Батыров, затягивая момент с началом атаки.

— Командир, осколками наших зацепит, — говорю я, но Димон медлит.

Безопасная дальность разрыва НАР 500 метров. Сейчас, даже если он попадёт точно и не будет большого разлёта, до позиции Днепра будет меньше 100 метров. Слишком рискованно.

— Погоди. Надо, чтоб прям точно духам залетело, — отвечает командир.

Куда точнее? Он ракеты перед окопами наших парней положить хочет?

— Уходи на повторный, — повысил я голос.

Но Батыров не послушал. Наклонил нос и устремился к склону. Всё очень быстро происходит. Только он спикировал, а перед нами уже пыль и дым от предыдущих разрывов. И вот он передний край наших парней, обозначенных оранжевым дымом.