Агрессор

снова поняла, что такое дом.

Я выдохнула, наконец-то расслабившись, и подняла глаза, чтобы

встретиться с ним взглядом, заметив, что он пристально смотрел на

меня, тяжело дыша, практически не шевелясь. Останься со мной, Джаред.

– Видите ли, – я продолжала смотреть на него, – когда мне было

десять, моя мама умерла. У нее был рак, и я потеряла ее, толком не

узнав. Мир казался таким ненадежным, я была так напугана. Но с тобой

все опять встало на свои места. С тобой я стала смелой и свободной.

Как будто часть меня, умершая вместе с мамой, ожила после встречи с

тобой, и было уже не так больно. Мне было не больно, когда рядом

был ты.

Мои глаза наполнились слезами, все одноклассники слушали,

подавшись вперед.

– Но однажды, совершенно внезапно, я потеряла и тебя. Боль

вернулась, мне было так плохо, когда ты меня возненавидел. Моя гроза

ушла, ты стал жестоким. Этому не было объяснения. Ты просто исчез. И

мое сердце разрывалось на части. Я скучала по тебе. Я скучала по

маме.

Голос дрогнул, но я не стала вытирать пролившиеся слезы.

– Хуже всего стало, когда ты начал меня обижать. Твои слова и

действия заставили меня возненавидеть школу. Из-за них я чувствовала

себя некомфортно в собственном доме. – Я сглотнула, и тугой узел в

груди ослаб.

– Все по-прежнему болит, но я знаю, в этом нет моей вины. Я могла

бы описать тебя множеством слов, однако лишь одно включает в себя

грусть, злость, ничтожность, жалость – трус. Через год меня тут не

будет, а ты останешься неудачником, чей высший предел

существования ограничится школой.

Я не отводила взгляда от Джареда, мой голос вновь набрал силу.

Боль от сдерживаемых слез утихла.

– Ты был моей бурей, моим грозовым облаком, моим деревом под

проливным дождем. Я любила все эти вещи, и я любила тебя. Но

сейчас? Ты чертова засуха. Я думала, все сволочи водят немецкие

машины, но оказалось, мерзавцы в Мустангах тоже могут оставлять

шрамы.

Оглянувшись вокруг, заметила, как мои одноклассники притихли и

сосредоточились. Одна девочка плакала. Вытерев слезу со щеки, я

улыбнулась.

– А теперь мне бы хотелось поблагодарить Киноакадемию…

Все засмеялись, очнувшись от транса, вызванного моей серьезной и

грустной историей, и начали аплодировать. Я запрокинула голову

назад, посмотрев в потолок, после чего отвесила эффектный,

язвительный поклон, заставив своих одноклассников снова

расхохотаться. Оглушительные овации отвлекли меня от дрожи в ногах.

Вот и все. Джаред может давить, обижать, делать, что захочет,

только я выиграла, показав ему, что он причинял боль, но не сломал

меня. Чувство эйфории зародилось внутри, когда удовлетворенность

волнами разнеслась по телу.

Свободна.

– Откуда этот монолог? Миссис Пенли, она заставила людей

расплакаться! Как нам теперь ее переплюнуть? И мы тоже можем

использовать нецензурную лексику? – шутливо пожаловалась одна из

моих партнерш по компасу.

– Уверена, вы отлично справитесь, и, Тэйт, это было превосходно. Ты

действительно установила высокую планку. Хотя я не помню такого

монолога в списке, поэтому, берусь предположить, объяснение будет в

твоем эссе?

На пути к своему месту я кивнула, решив, что разбираться с

последствиями буду потом. Прозвенел звонок, все потянулись к

выходу, готовясь наконец-то разойтись по домам после долгого

учебного дня.

– Отличная работа, Тэйт.

– Супер!

Люди, с которыми я ни разу не разговаривала, похлопывали меня по

плечу, делали комплименты. Джаред вынесся из кабинета, словно

подожженный фитиль динамита. Только на сей раз взрыв мне не

грозил. Я отпустила его, даже не затрачивая сил на притворство и

безразличие.

Я обнажила свою душу. Теперь слово за ним.

– Тэйт. – Бен подошел к моей парте, пока я собирала вещи. –

Великолепное выступление. Уверена, что хочешь тратить свое время на

медицину? Может, подашься в театр?

Он снял сумку с моего плеча и перевесил ее на свое, последовав за

мной, когда я двинулась в сторону двери.

– С тобой все в порядке? Ты плакала, – спросил Бен с искренним

беспокойством.

Я обернулась, растянув губы в беззаботной улыбке.

– Со мной все отлично. И я с удовольствием поеду с тобой на гонку в

пятницу.

Он удивился такой резкой смене темы разговора, но его глаза

загорелись, когда он взял меня за руку.

– Превосходно! Но… ты же в курсе, что тебе придется надеть очень

короткую юбку, верно? Это своего рода униформа для девушек, –

поддразнил он, явно решив пофлиртовать.

– Ну, я бунтарка, ты разве не знал?

Мы вышли из класса, держась за руки. Мой взгляд упал на Джареда, который стоял, прислонившись лбом к стене. Он развернулся, и я

заметила, что у него глаза покраснели. Держа руки в карманах своей

черной толстовки, Джаред дышал так, словно пробежал марафон.

Кроме этого он не выражал больше никаких эмоций, не казался

расстроенным или довольным. Ничего.

– До скорого, Джаред, – сказал Бен, когда мы проходили мимо. Он