Академия для наследников

Когда большая часть библиотечного хранилища была освоена, а ответ так и не найден, Армандин отвел меня в отдельно находящуюся секцию с особенно древними фолиантами. Он извинился, что именно в этот день – в самом преддверии праздника – не сможет присутствовать рядом (государственные дела Армонда требовали присутствия и дяди тоже), но предупредил, что со мной согласилась посидеть госпожа Эсиора, так что скучать с советниками, занимающимися кропотливыми поисками, мне не придется. Я согласилась, приготовившись к молчаливому дню в компании главной женщины дворца, поэтому сильно удивилась, когда меня встретили с добродушной улыбкой.

– Ты похожа на Армонда, – женщина, так и не ставшая мне бабушкой, не стала ходить вокруг да около. – Увидев тебя поначалу, я, к своему глубокому удивлению, испытала настоящее чувство ревности, поскольку слишком привыкла считать его только своим за то время, что он заботился о нас с Армандином. Мне, пожалуй, намного проще было думать, что настоящей семьей Армонд так и не обзавелся, отдавая все свое внимание нам, поэтому твое появление стало одновременно и облегчением, и тяжким грузом. Прости, девочка, дети не должны расплачиваться за грехи своих родителей. Отныне я постараюсь стать тебе достойной родственницей.

Я во все глаза смотрела на нее, сияющую прекрасную женщину с длинным золотыми волосами и большими зелеными глазами, вмиг преобразившуюся в очаровательную светлую. Сложно было поверить, что разительная перемена произошла за столь короткое время и явилась результатом окончания борьбы Эсиоры с самой собой. Это что же, выходит, светлая бабушка ревновала деда ко мне? Чудеса, подумалось мне тогда. Эсиора же повела меня по длинным коридорам дворца, конца и края которым я так и не смогла найти. Дядя просветил, что для того, чтобы побывать в каждом помещении древнего жилища, может потребоваться достаточно большой промежуток времени. В связи с этим уходить куда–то далеко одной не рекомендовалось – я могла просто заблудиться. Эсиора, как казалось, большую часть помещений хорошо знала, так что в последний день перед смотринами Армунны я могла провести в самой интересной компании.

Не таясь и не опасаясь, что разговор с бабушкой может обернуться для меня непредсказуемыми последствиями, я рассказывала о своей жизни в Биоре и поступлении в Академию, о том, как меня похищали демоны Ласотара и о чудесном спасении Эвангелионом.

– Свет и Тьма… – задумчиво проговорила Эсиора. – Они ведь всегда двигались рука об руку, так повелось испокон веков, пока по досадному недоразумению не повстречались мы с Эванионом Темным. Кто знает, может быть, сложись все иначе, сейчас я стала бы бабушкой твоего преподавателя…пойдем. Я покажу тебе одну старинную картину, сохранившуюся до нынешних времен.

Она действительно повела меня в один из боковых коридоров, в который, несмотря на ясное утро, лучи солнца почти не проникали. Спустя некоторое время мы оказались в небольшом зале, попасть в который можно было через невысокую кованую дверь. Оказавшись внутри, я почувствовала, как меня охватывает трепет – кроме колонн, расположенных по периметру, и темного каменного пола, сверкающего благодаря бликам вспыхнувших при нашем появлении магических огоньков, здесь находилась только одна привлекающая внимание достопримечательность. Огромная, в высоту всей комнаты, картина, взглянув на которую, я шумно вздохнула – на полотне были изображены темный демон и светлая демоница. Красивая девушка в сверкающем белом платье, устроившаяся в объятиях стоящего позади нее демона, склонившего голову к хрупкому плечу – все это вызвало во мне ощущение застывшего мгновения бесконечности охватившей их любви.

Эсиора, между тем, заговорила, и голос ее отдавался эхом от стен небольшой залы:

– Изначально темные демоны были жестокими варварами, перед которыми преклоняли колени все остальные дикие существа. Нападая на соседние земли, они не оставляли от них камня на камне, забирая с собой добычу и уводя в свои холодные края навсегда. Женщины, драгоценности – ничто не имело для них значения. Пока один из демонов не обнаружил в роще укрывшуюся после очередного набега девушку необыкновенной красоты. Золотистые волосы, стройный стан, большие глаза, в которых застыл испуг – все это произвело неизгладимое впечатление на темного. Причинить боль своей внезапной находке он просто не смог. Отвез ее в свой замок и стал обращаться, как с драгоценным сосудом. Девушка дичилась его и на все попытки сблизиться отвечала отказом. А демон не мог ничего поделать с тем, что не мил ей, и продолжал ожидать того дня, когда она смилостивится и позволит себе хотя бы улыбку в отношении его.

Темные жили неспокойно. Они бились даже между собой, и вот однажды, после одной из таких стычек, еле живой демон вернулся в родной замок умирать. Его встретили домочадцы, но единственным желанием мужчины было оказаться в родной постели и заснуть спокойным вечным сном. Он попросил оставить его на ночь в одиночестве, а плененной девушке сообщить, что утром она станет свободна от посягательств. Ее было велено одарить драгоценностями и деньгами, а также сопроводить туда, куда она пожелает, чтобы пленница смогла отстроить заново свою украденную жизнь.

Когда новость сообщили девушке, она сухо кивнула и сказала, что поступит в соответствии с решением. Удрученные слуги покинули ее покои, чтобы оплакать господина, и потому не заметили, как под покровом ночи златовласка покинула место заключения, скользнув к хозяину. Подумав, что он спит, она принялась с жаром обвинять его в том, что сначала лишил родного дома, уничтожил все, что было ей дорого, а затем решил избавиться и от нее самым гнусным способом, на который только могли быть способны темные – покинув этот бренный мир. От последних ее слов больной, молча наслаждавшийся эмоциональной реакцией на приближающуюся смерть, хрипло попросил прощения, признавшись, что отдал бы все на свете за один лишь ее благосклонный взгляд. Она не могла отказать в просьбе умирающему. Склонившись над демоном, девушка поцеловала холодеющие губы и не стала противиться, когда вокруг ее стана сомкнулись слабеющие руки темного. И тогда произошло чудо. Свет, заключенный в девушке и отданный добровольно, стал причиной полного выздоровления демона. Свет, которым она поделилась с покалеченным темным, навсегда изменил его: Тьма внутри перестала быть разрушающей и несущей всему живому смерть. Она стала…

– Теплой… – договорила я, чувствуя, как к горлу подступают слезы.

– Знаешь эту легенду? – улыбнулась Эсиора, глядя на меня. – С тех пор они стали неразлучны. Прожили полную счастья жизнь, каждый день которой исправляли последствия принесенных темным ранее бедствий. Народ, которого коснулась эта любовь, боготворил своих хозяев. Ибо демон стал вечным защитником любимой, а она – великой хранительницей его Тьмы.

Так вот что значило отношение Эвангелиона, не желающего, чтобы я делилась с ним своей силой. Он не хотел, чтобы я по ошибке стала привязанной к нему и могла выбирать судьбу самостоятельно. Не желал повторения истории с Дарием. Как же я любила его в тот момент, как же была счастлива, что встретила настолько замечательного человека! Душа пела: я любила и была любима. Что еще можно было просить у жизни?

– Эванион чем–то напоминал моего покойного мужа, – призналась Эсиора тихо. – Позабыв о долге и чести перед семьей, я окунулась в омут его эмоций и даже собиралась бежать на темные земли, оставив Армандина на попечение дяди. А потом Армонд приехал за мной – за мной, которая осквернила его имя и память умершего брата! – и вернул в семейное лоно. С тех пор я никогда ни словом не противоречила ему. Наверное, даже по–своему полюбила. Надеюсь, у тебя в жизни случится великое чувство, Армина. Надеюсь, ты обретешь свое безграничное счастье.

– Я уже обрела, – с замирающим сердцем призналась я, понимая, что просто не смогу скрыть этого от женщины, не побоявшейся поделиться со мной самой главной болью своей души. – Моя теплая тьма давно живет внутри меня, Эсиора. И завтра мой демон приедет за мной.

– Счастливица, – бабушка внезапно прослезилась и крепко обняла меня. – Я очень рада за тебя. Пусть твои дни будут такими же солнечными, как светлая сущность, которой наградили тебя родители. Я лишь надеюсь, что Армунна хотя бы вполовину окажется такой же счастливой, а и ты.