Академия контролируемой магии

Жаль только, что внутри вместо радости — обречённость невиновного, осуждённого на смерть.

И тем сильнее стал контраст после воспоминаний о том, что со мной было после заботы Оллэйстара.

Рианы, прошу, дайте мне ума не поддаться, не сломаться и не подставить нас обоих!

Вздохнув, я вернула платье в коробку, убрала её в шкаф и подошла к столу. Пальцы снова дрогнули, когда я коснулась вестника Оллэйстара, но, увы, совсем по другой причине. И всё только ухудшилось после того, как я прочитала послание.

Восемь вечера. Кабинет ректора.

То, что не пойду, я поняла сразу же, как дочитала одну скромную строчку. Не смогу. Да просто не рискну после ночи в библиотеке остаться с ним один на один в полумраке кабинета. Того, где он — хозяин, а, значит, может… Я тряхнула головой. Оллэйстар может? В это не верилось даже сейчас, зато в то, что по неопытности я сама загоню себя в ловушку — очень даже.

И поэтому все наши встречи должны ограничиться рабочей атмосферой лаборатории…

Вот только вопрос о том, чем мне это аукнется, всплыл за пять минут до назначенного времени. Бесполезный, кстати, вопрос, потому что даже так идти я не собиралась. И чтобы не искушать лишний раз собственную решимость, залезла на подоконник с ногами, кутаясь в новый подаренный Грейс тёплый плед.

И, наверное, задремала, рассматривая заснеженные верхушки деревьев, потому что испуганно подскочила, услышав хлопок двери. В моей комнате стоял Ориан Оллэйстар собственной персоной и, подняв бровь, меня рассматривал.

— Ректор Оллэйстар.

Шаргхово невезение! Ну почему нельзя было просто проигнорировать моё отсутствие!

Я нервно оправила сбившуюся юбку и встала, опуская глаза.

— Я мог бы предположить, что помешало тебе явиться, — начал он, — но пусть это остаётся на твоей совести.

И кто бы объяснил, почему мне стало так стыдно! Словно я обвинила его… в посягательстве на свою честь. Ещё полчаса назад это казалось очень даже логичным, а нежелание идти к нему — естественным, но вот он стоит передо мной, и мне хочется провалиться сквозь землю, только чтобы не видеть понимающую насмешку в его глазах.

— Подойди.

Вина давила на меня даже больше шаргхова стихийного дара и сопротивляться оказалось выше моих сил.

— Я…

— Сними кулон. — На приказ это не тянуло, но я всё равно тревожно вскинулась. — Аурелия.

— Зачем вам?.. — Логичный вопрос рассыпался о его выжидательный взгляд и, прикусив губу, я расстегнула застёжку.

Вытянул из-за ворота и забрал украшения Оллэйстар уже сам. Сам же перевернул камень, достал из ниоткуда другой, той же формы, но белоснежный в тёмных разводах. Последующая за этим вспышка ослепила на мгновения, а когда я проморгалась, стало поздно — прохладные пальцы уже застегнули на мне цепь, на прощание ласково коснувшись моей шеи.

— Что вы сделали? — Осипшим от страха голосом спросила я, ощупывая место, где должен был быть кулон, но его не было!

— Решил одну из твоих проблем, — скрестив руки на груди, насмешливо сообщил Оллэйстар.

Глава 30

Истеричка? Вполне может быть, но паника удушливой волной поднялась к горлу. Я метнулась в ванную, но в зеркале не увидела ничего — в том числе и маминого кулона, притом, что чувствовала — он на месте.

Я встретилась глазами с Оллэйстаром, который встал за моей спиной, боясь даже шелохнуться.

— Это белый берилл, — спокойно пояснил он и коснулся шеи, чуть выше моей собственной руки. В зеркале отразился мамин рубин, но какой-то словно осветлённый. — Я прикрепил его с обратной стороны, чтобы камень касался кожи.

Пальцы дрогнули, когда я коснулась видимого пока рубина. Сжав его в ладони, я перевернула кулон и на обратной стороне, влитый в оправу, действительно был ещё один камень — почти прозрачный, с белым, в голубых разводах, оттенком.

— Белый берилл используется в навершиях боевых жезлов. Угадаешь для чего? — Он убрал руку, и в то же мгновение мамин кулон исчез с моей шеи.

— Стааш, — выдохнула я. — Рик говорил, что они впитывают силу стихийников при касании…

— Похоже, оценки льерра Шалинберга оправданы, — насмешливо улыбнулся Оллэйстар уголком губ. — Можно было повесить берилл на цепь — сплав платины с добавлением железной руды, усиливающий защитные свойства камня, но у тебя уже есть один кулон, не было смысла их множить.

— То есть теперь я… — даже произносить это оказалось страшно, и я повернулась, глядя прямо в его глаза.

— Пока берилл будет касаться кожи, тебе не грозят стихийные срывы, — просто закончил Оллэйстар, а я не знала что сказать.

Поблагодарить? Если я правильно понимала происходящее, то простого спасибо недостаточно за сохранение моей и так непростой жизни. Оллэйстар сделал невероятное! Он избавил меня от заключения в Гвинборе. Спас от заточения в Академии неконтролируемой магии. Уберёг от побега в Ороканскую пустошь.

И всё это не требуя ничего взамен?

Кажется, только что вдребезги разбилась моя картина мира.

— Спасибо! — выдохнула еле слышно и очень осторожно положила ладони на обтянутую сюртуком грудь. По щекам скатились две одинокие слезинки.

— Стоило сказать сразу, — Он вытер их тыльной стороной ладони. — И не пришлось бы праздновать начало нового года в пыльной библиотеке.

— Я не жалею, — едва улыбнувшись, я развернулась к зеркалу и, отбросив волосы за спину, приблизилась.

Попытка разглядеть кулон ничего не дала. Я чувствовала тяжесть на шее, рука натыкалась на цепочку и я даже сжимала камень в ладони, но ни снять, ни увидеть его не могла.

— Я тоже. — Он положил ладони мне на плечи и, смотря на него через зеркало, я не могла не спросить:

— Как я могу… вас отблагодарить? — И Оллэйстар ожидаемо скривился.

— Я говорил, что мне не нужна твоя благодарность. Если в моих силах помочь своим студентам, то я сделаю это для любого.

— Любого? — переспросила эхом.

— Любого, кто осознаёт всю опасность стихийного дара, — со вздохом отозвался Оллэйстар. — В некоторых вопросах император перегибает палку, а в отношении стихийных магов этих перегибов стало слишком много. И слухи, выдуманные впечатлительными горожанами, только усугубляют ситуацию.

— Разве учёба в Академии стихийников не отнимает десять лет жизни?

— Разве это большая цена за спокойствие и благополучие близких? — ответил Оллэйстар вопросом, на который невозможно дать неправильный ответ. — Ты боишься меня? — Слишком резко перевёл он тему, и я не смогла соврать, глядя ему в глаза даже через зеркало.