Академия Высших: студенты

– Может быть, если вы снизошли до этого заявления, вы объясните мне, что случилось? В честь нашей старой дружбы, – Мурасаки говорил тихо, но ему казалось, что его голос гудит от напряжения как тысяча трансформаторов сразу.

– Сам подумай, – ответил Раст. – Ты же у нас лучший студент, не мы.

– Пойдем, Раст, говорил же тебе, не надо с ним объясняться, – сказал Чоки, беря Раста под локоть.

Раст остался стоять на месте. Мурасаки видел, что он злится.

– Скажи уже, – тихо посоветовал Мурасаки. – Станет легче, вот увидишь. Обещаю тебя не бить. По крайней мере, пока рядом Чоки. Я же не сумасшедший, – он усмехнулся Чоки и в тот же момент отклонился в сторону – как раз вовремя, чтобы кулак Чоки пролетел мимо его лица.

Раст схватил Чоки за плечо и встряхнул.

– Перестань!

Мурасаки махнул рукой. Он надеялся, что они поговорят. Или хотя бы подерутся. А все превращалось в неловкую сцену, которую надо как-то заканчивать, пока она не стала еще более неловкой, но никто из них не знал, как это сделать. Хотелось наорать на них, чтобы прекратили этот дурной спектакль, но это едва ли поможет. Для них это был не спектакль. Впрочем, и для него тоже.

– Спасибо, что предупредили, мальчики, – все так же тихо сказал Мурасаки. – Я больше не буду навязывать вам свое общество. С вами было хорошо, но раз наши пути разошлись, – он развел руками, – что я могу поделать.

– Наши пути разошлись? – вскипел Раст. – Да не было у нас никаких путей! Ты использовал нас!

Мурасаки опустил глаза и с тоской посмотрел на кашу. Да что за день такой сегодня? Ни поесть, ни поговорить!

– Мальчики, вы пришли ко мне домой меня утешать, когда мне было плохо. Вы опекали меня, заставляли есть, спать, мыться, ходить на занятия. Спасибо вам за это, – Мурасаки ощущал каждой клеткой, как холодно звучит его голос, сколько в нем смертельного яда, но не был готов убрать оттуда ни капли отравы. – Я не заставлял вас это делать. Но если вы считаете, что я вас использовал, хорошо, назовите вашу цену, я заплачу и закроем вопрос.

Воздух между ними дрожал от напряжения. Мурасаки понимал, что долго никто из них не выдержит. И скорее всего, первым сорвется он – после сегодняшнего визита Констанции, после того, как она отобрала единственный подарок Сигмы, у него не оставалось сил вести себя прилично. И желания тоже.

– Или вам нужно время, чтобы посчитать?

На этот раз Чоки оказался быстрее, а Мурасаки не стал уклоняться, но схватил Чоки за запястье и крепко сжал, выворачивая наружу. Чоки вскрикнул.

– Отпусти его, – взвизгнул Раст.

– Или что? – спросил Мурасаки, продолжая держать Чоки за запястье, чуть отведя его руку в сторону, так что Чоки не мог даже пошевелиться без риска получить перелом.

– Или я убью тебя, – сказал Раст.

Мурасаки перевел взгляд на него.

– Ты знаешь, это было бы неплохим выходом. Я бы не возражал. А ты сможешь?

– Ты серьезно? – спросил Раст.

Мурасаки кивнул.

– Серьезнее некуда. Если хочешь – я согласен. Я даже не буду ломать руку Чоки.

Раст сник.

– Отпусти его. Пожалуйста, – попросил он. – Чоки ни в чем не виноват. И я тоже. Ты же знаешь.

– Я ничего не знаю, – ледяным голосом ответил Мурасаки, но руку выпустил. – Констанция заблокировала мои воспоминания.

– Упс, – сказал Чоки.

– Это ничего не меняет, – возразил Раст, вздохнул и сел на стул напротив Мурасаки. – Давай уж доедай свой ужин и поговорим.

Мурасаки сел, Чоки опустился последним, продолжая потирать запястье. Мурасаки протянул ему ладонь.

– Давай сюда свою руку. Я поломал, я и починю.

Чоки нехотя опустил руку на ладонь Мурасаки. Мурасаки легко сжал пальцы. На самом деле ничего такого сверхъестественного он с Чоки не делал. Просто слегка растянул сухожилия, выворачивая руку под неправильным углом. Этот любимый курс Сигмы оказался очень полезным, особенно если смотреть на него как Сигма – с точки зрения практического применения. Можно даже не быть Высшим, чтобы пользоваться многими знаниями. А сейчас Мурасаки просто слегка подтолкнул регенерацию клеток, одним затухающим импульсом, чтобы надорванные связки зажили. Хотя использовать свои возможности для целительства… было так странно. Не то, чтобы неэкономно, а скорее немного смешно. Как если бы шеф-повара попросили сварить яйцо вкрутую.

– Все, – по-деловому кивнул Мурасаки, разжимая пальцы. – Должно стать легче.

– Спасибо, – пробормотал Чоки.

– Лучше бы ты меня ударил, – так же тихо ответил Мурасаки.

Он вернулся к своему ужину, вернее, к жидкой его части. Выпил в два глотка молочный коктейль, чтобы оттянуть время, а потом посмотрел на Раста. Сомнений не было никаких: может быть, идея разорвать их отношения принадлежала им обоим в равной мере. Но если кто-то что-то расскажет, то только Раст. Хотя бы потому, что он смотрел на мир глазами деструктора. Другими словами, его аргументы Мурасаки обычно понимал лучше, чем аргументы Чоки.

– Так что именно, – не скрывая издевки, спросил Мурасаки, – заставило вас пойти на такой решительный шаг в наших отношениях?

Он смотрел на Раста чуть прищурившись, все еще опасаясь, что если откроет глаза, то выплеснет наружу слишком много чувств. И не горя, нет, не сожалению по поводу их разрыва, а злости, чистой злости самой высокой пробы. И тогда не получится никакого разговора, конечно. А что получится – лучше не думать, потому что он еще никогда так не делал.

– Вокруг тебя, Мурасаки, все время что-то происходит. Что-то нехорошее. Чем ближе – тем хуже. В Сигму ты влюбился – она исчезла без следа. С нами подружился – началась эпидемия, мы с Чоки чуть не умерли. Ты опасен, м-м-м… – Раст подавился словом «малыш», покачал головой, но продолжил говорить, – ты как огонь в кармане – прикольно смотреть со стороны, но лучше бы это был чей-нибудь другой карман.

Мурасаки хмыкнул.

– Так ты испугался, Раст? Чего? Ты такой же деструктор, как я.

– Я, по крайней мере, не уничтожаю своих близких!

– Если это был удар, то мимо.

– Не мимо. Ты просто закрываешь на это глаза. Не хочешь думать. А мы чуть не умерли.

– Я тоже, – кивнул Мурасаки. – Я тоже болел. Правда, не могу сказать, насколько я далеко был от смерти. В коме тяжело осознавать такие вещи.

– Кома, – фыркнул Чоки. – Счастливчик! Нас даже в кому не ввели.

– Не надо, Чок, – похлопал его по плечу Раст, – кома иногда бывает естественной.

– У Высших? Нет. Не поверю.

– Не верь, – легко согласился Мурасаки. – Мне теперь какая разница? Но и я вам не верю, что вы просто испугались.

– Ты говорил, тебе заблокировали воспоминания, – сказал Раст. – Какие?

– Ночь перед эпидемией, – ответил Мурасаки. – Я помню утро в спортзале. А что было перед этим… нет, не помню.

Сейчас-то он помнил, но он хотел понимать, что так напугало их в том вечере. Или в разговоре с кураторами. Потому что едва ли их напугала болезнь. Конечно, можно провести и такую параллель, как они: сблизился с Мурасаки и на тебя обрушится неминуемая кара, но для этого нужно или обладать куда более богатым воображением, чем Чоки и Раст, или знать о биографии Мурасаки куда больше, чем они знали. Может быть, даже больше, чем знал сам Мурасаки.