Аксиома подлости

Вакуров заглушил двигатель, вылез, обошёл машину и распахнул пассажирскую дверь:

– Выходи.

– Ты что, спятил? – совсем не поняла Наташа.

– Вылезай из моей машины. Я сам доведу расследование до конца. Я сейчас поднимусь в сто двенадцатую квартиру и всю узнаю. А человеку, который мне не доверяет, я помогать не собираюсь.

Спасение от неправедного гнева Вакурова пришло в виде ожившего мобильника. Оставшись в машине, Наташа ответила.

– Это я, – раздался знакомый голос, – ты где?

– В свободном полёте. Что-нибудь случилось, Артур?

– Мне надо отлучиться на работу. Сегодня во второй половине дня. А вообще… Ты чего меня не информируешь, Шерлок Холмс? Вот повяжут меня, что делать будешь?

«Прыгать до потолка от счастья», – подумала Наташа.

– Как только освободишься, звони. Подключу тебя к поиску Мэй. Хватит отсиживаться, я одна уже не справляюсь, – Наташа выразительно посмотрела на Вакурова.

– Вот это дело. Давай, Крот, рой рылом землю…

«И чего он так радуется?» – Наташа вылезла из машины, а Коля растерянно почесал нос. Мобильник тут же прорезался снова. Уверенная в том, что это Артур забыл высказать дежурную парочку фальшивых комплиментов, Наташа произнесла в трубку:

– Ну, что ещё?

– Привет, это я, – раздался загробный голос Женьки.

Не прошло и трёх часов, как они психовали на лестничной площадке и соревновались: кто кого перепсихует? Сейчас Женькины прогрузы ей совсем ни к чему. Да и вообще, он лишнее звено в логической цепочке последних событий и способен только окончательно измотать и без того истерзанные нервы.

– Ну что тебе? Ты там хоть жив? – Наташа была на пределе.

– Чью фотографию ты мне прислала?

– Какую фотографию? Я тебе ничего подобного…

– Что за девушка на фотографии, я тебя спрашиваю?! – Женькин голос превратился в истеричный визг.

До Наташи дошло. Он имеет в виду фотку Мэй. На самом деле там изображена реальная Маша. Но ему об этом знать не нужно.

– Да это Юнона, моя питерская знакомая из клуба, – усмехнулась Наташа, и для убедительности добавила: – Пассивная лесбиянка.

– Я видел её, – голос Женьки снова снизошёл до загробного.

– Проспись, сомнамбула! – неприлично рассмеялась Наташа и, наконец, сбросила нервное напряжение.

– Она вышла из супермаркета. Я стоял в кассу и не смог её догнать, – игнорируя реакцию Наташи, произнёс Женька.

– Диагноз – «недоперепил». Патология.

– Глумишься, да? Сволочь!

И короткие гудки. Нет, Женька – конченый человечище! И поэтому всех нас переживёт.

Вакуров не понимал причину глупого хохота перегнувшейся пополам Наташи. Когда это закончилось – так же внезапно, как и началось – она спокойно села в машину и заявила:

– Мэй – моя подруга, а не твоя. Заводи свою колымажку, поехали. Наши отношения будем выяснять потом, а если они будут мешать мне искать Мэй, я сама их прекращу.

– Похоже, я понял тебя, философствующий мизантроп. Потому-то ты и Крот, что людям предпочитаешь не смеющих тебе возразить животных.

– Я Крот, потому что слепая, – фыркнула Наташа, машинально поправив очки.

Человек с рацией наблюдал за ними через окошко машины. Банальная белая «восьмёрка» совсем не собиралась отставать от не менее банальной зелёной «семёрки».

* * *

Илья позвонил, как и обещал, и случилось это тогда, когда Мартынов в сопровождении своих гостей вошёл в квартиру.

Илья вновь воспользовался проверенным трюком и звонил с украденного мобильника. Правда, никакого суррогата Маши в виде мулатки по имени Шуба на этот раз рядом с ним не находилось.

– Мартынов? Ты меня слушаешь?

– Да, – Олег Денисович подмигнул Хойту, а полковник включил стоящий рядом с аппаратом магнитофон.

– Ты приготовил мойло?

– Да. А Маша…

– Будет тебе алюра, будет. Слушай внимательно, братан, и запоминай. Сегодня в шесть пятнадцать вечера ты подрулишь на улицу Балтийская и поставишь телегу напротив магазина «Ковры», это дом номер двенадцать.

– Помедленнее, я записываю, – Мартынов отчаянно строчил ручкой в блокноте. Хойт вслушивался в голос бандита, звучащий из спикерфона, но по-русски понимал плохо.

– Следи за кассетой, – хмыкнул Илья, – так вот. В это же время твой человек…

– Какой мой человек? – перебил Мартынов.

– Да хоть башкир плюгавый! Найдёшь кого-нибудь! Двадцать пятый километр Ярославского шоссе от Москвы. Повторяю… – Илья взял сигарету и задвинул прикуриватель в гнездо, – там будет стоять машина. Драндулет по прозвищу «копейка». Твой башкир с мойлом сядет в машину рядом с водилой.

– А как же Маша?

– После этого алюра сядет к тебе. Как только она сядет, отзванивай башкиру, он оставляет мойло и выходит. Фурычишь, братан?

– Понимаю, – вздохнул Мартынов, – только не трогайте моего человека. Он иностранный дипломат.

– Спасибо, что предупредил. С такого заложника можно ещё пару лимончиков содрать…

– Урод! Ты и ста метров не проедешь!

– Я – нет, – расхохотался Илья, – только смотри, Мартын, без лишних телодвижений. Мой водила – бывший арабский камикадзе и яростный поклонник Бен Ладена.

Полковник шепнул, чтобы Мартынов уточнил. Но Илья уточнил сам:

– Машина будет с сюрпризом. Если что – твой консул прямиком отправится в своё консульство. По частям. Ну, всё записал на свой аппарат?

Как только Илья отключился, Хойт дипломатично выругался и заявил по-английски:

– Это арабские террористы! Они хотят меня…

– Не волнуйтесь, мистер Хойт, на то мы и здесь, – успокоил полковник англичанина на его родном языке, – вы сами хотели передать им деньги. Теперь вы отказывайтесь?

– Нет, но…

– Это провокация, – вмешался Мартынов по-русски, пока полковник звонил по телефону, – никакой бомбы нет. Я просто уверен!

– Мне должны гарантировать жизнь, это раз, – начал загибать коротенькие холёные пальцы Хойт, – возврат Мэри – это два, возврат моих денег, это три…

– Скажи, что мы гарантируем, – попросил полковник Мартынова, – и ещё скажи, что ради миллиона долларов преступники могли придумать более разумный план. Их человек с деньгами никуда от нас не денется.