Актуальные проблемы языкознания ГДР: Язык – Идеология – Общество
Шрифт:
Вольфдитрих Хартунг.
О смысле и содержании марксистско-ленинской концепции языка
Что, собственно, дает нам право говорить о марксистско– ленинской концепции языка? В чем ее отличие от других концепций? Отличается ли эта концепция лишь степенью научности или выражает степень адекватности отображения одной из сфер проявления реальной действительности – языка? Или же эта концепция является возвратом к соответствующим теориям классиков или по крайней мере сопоставима с этими теориями? И далее: понимание природы языка составляет основу теории языкознания, которая представляет собой совокупность сведений о функциях, истории и структуре языка. Эту теорию, которую, правда, в деталях еще предстоит разработать, мы также называем марксистско-ленинской. Следует ли отсюда, что каждой из ее категорий можно приписать определение «марксистско-ленинская»? Подобные вопросы возникают, конечно, не только при анализе языка. Поэтому и ответы на них входят в компетенцию не одного лишь языкознания. Но понимать суть этих вопросов должен каждый, кто имеет дело с языком в качестве предмета исследования или преподавания, поскольку результаты познания как следствия марксистско-ленинского
53
Wolfdietrich Hartung. Uber Sinn und Inhalt der marxistisch-leninistischen Sprachauffassung. – In: «Linguistische Studien», Reihe A, Arbeitsberichte, Berlin, 1973.
Очевидно, что реализация марксистско-ленинской концепции языка не может ограничиться лишь подбором соответствующих цитат из произведений классиков. К. Маркс, Ф. Энгельс и В.И. Ленин неоднократно высказывались о природе языка. Но они не ставили себе целью создание теории языкознания или всесторонней характеристики языка. Языковые проблемы приобретали для них значение в связи с обоснованием исторического материализма и разработкой теории познания. Поэтому представляется недопустимым приписывать отдельным местам из классиков, где они высказывались о языке, узкую языковедческую направленность или, опираясь на них, решать спорные вопросы современных научных дискуссий только лишь на основании внешней схожести словоупотребления. Большое и непреходящее значение, которое имеют для нас мысли классиков марксизма-ленинизма о языке, заключается, скорее, в том, что они позволяют рассматривать языковую проблематику в общей взаимосвязи с проблемами исторического материализма и теории познания. Таким образом, ценность представляют не столько детали, касающиеся непосредственно отдельной науки, сколько прежде всего методологические вопросы подхода к общественной природе языка. И именно поэтому мы можем почерпнуть очень многое у классиков, и в частности из «цитат», в вопросе принципиальной ориентации нашего подхода. «Цитаты» не могут освободить нас от труда по изучению и доказательству тех или иных положений, но они могут направить наши усилия в верное русло. Следовательно, под марксистско-ленинской концепцией языка подразумевается, во всяком случае, нечто большее, чем непосредственное формирование нашего понимания из соответствующих высказываний классиков.
Часто полагают, что «марксистско-ленинский» означает то же самое, что «правильный» или «научный». Так, например, в очень любопытной, опубликованной недавно и у нас книге Л. Сэва «Марксизм и теория личности» написано:
«Иными словами, марксистская политическая экономия есть не что иное, как научная политическая экономия или всего лишь политическая экономия» [54] .
По аналогии можно было бы считать марксистскую концепцию языка не чем иным, как научной языковой концепцией, адекватно отражающей действительность. Фактически это делало бы в общем излишним определение «марксистско-ленинский», поскольку само собой подразумевается, что марксистско-ленинская концепция языка может носить лишь научный характер и давать все более приближающееся к адекватному отображение объекта. Однако корни проблемы лежат не в синонимии определений, а глубже. Прежде всего, мы можем констатировать, что марксистско-ленинская концепция языка является единственно научной концепцией, которая связана определенным образом с марксистско-ленинской философией и марксистско-ленинским мировоззрением в целом. Иногда такая связь понимается односторонне, как подтверждение философских воззрений в рамках отдельной науки. Если этот аспект отношения между марксистско-ленинской философией и отдельной наукой абсолютизируется, то тогда, конечно, как критически замечает Л. Сэв, может развиться мысль о том, что
54
Цит. по: Л. Сэв. Марксизм и теория личности. М., «Прогресс», 1972, с. 85.
«частные научные истины содержатся потенциально и в их общей форме в диалектическом материализме; в итоге остается лишь дедуктивно выводить их из диалектического материализма» [55] .
Разумеется, этого нельзя сделать, так как в конечном счете критерием истины может быть только практика, а не голая дедукция (это не исключает того, что дедуктивные методы позволяют в больших масштабах проверить истину и добыть знания). Л. Сэв прав, когда выступает против нарушения этого важного марксистского принципа. Такое нарушение не замедлит сказаться, в частности, в неоправданном употреблении определения «марксистско-ленинский» при очередной попытке уклониться от необходимого доказательства истины и выдать недоказанное за непреложное. Однако в своем обобщающем выводе автор заходит слишком далеко:
55
Цит. по: Л. Сэв. Марксизм и теория личности. М., «Прогресс», 1972, с. 83.
«Но мысль о „марксистской“ психологии… запутывает (!) основной вопрос о критерии научной истины… и эта мысль неизбежно содержит в себе, по меньшей мере в зародыше, ложную, одновременно догматическую, субъективистскую концепцию взаимоотношения между философией и частными науками» [56] .
Этот зародыш заключается не в идее построения теории отдельной науки на марксистской основе вообще или, в нашем случае, в идее марксистской концепции языка, а в неправильном понимании этой идеи.
56
Там же, с. 85 – 86.
Правда, Л. Сэв выступает не вообще против обозначения «марксистский». Но он считает, что в науке можно обойтись и без него и оно будет употребляться только потому, «что оно идеологически необходимо» во избежание смешения с буржуазными теориями [57] . О психологической теории, предмете своей работы, он говорит:
«И если нет и не может быть собственно марксистской психологии,
то наверняка существует марксистский подход, марксистская концепция психологии» [58] .57
Там же, с. 85.
58
Там же, с. 87.
Если рассуждать в таком духе, то марксистско-ленинская концепция языка состоит, следовательно, в первую очередь в идеологическом обосновании и определенном употреблении этой концепции, а предназначение ее не столько в специфическом отражении некоторой области объективной реальности, сколько в метатеоретическом упорядочении и интерпретации таких отражений.
Мы, однако, полагаем, что суть марксистско-ленинской языковой теории и относящейся к ней концепции языка имеет глубокий научный смысл. Осознанная или неосознанная, связь с философией необходимо присуща любому частному научному исследованию.
«Какую бы позу ни принимали естествоиспытатели, над ними властвует философия. Вопрос лишь в том, желают ли они, чтобы над ними властвовала какая-нибудь скверная модная философия, или же они желают руководствоваться такой формой теоретического мышления, которая основывается на знакомстве с историей мышления и ее достижениями» [59] .
Неизбежность этой связи с философией заложена в природе научного познания, которое стремится ко все более адекватному упорядочению познаваемого во всеобъемлющей модели мира и неизбежно наталкивается при этом на вопросы философского плана. Для общественных наук это характерно по меньшей мере в той же степени, как и для естественных наук. Неизбежность связи с философией обусловлена также и тем, что наука представляет собой специфическую область человеческой деятельности [60] , которая, являясь реализацией общественных отношений и выражением определенных интересов, предполагает у творческих работников наличие направляющего самосознания в отношении общественных мотивов и целей их деятельности. Основой для этого служит философия.
59
Ф. Энгельс. Диалектика природы. – К. Маркс, Ф. Энгельс. Собр. соч. Изд. 2-е. М., Госполитиздат, 1955, т. 20, с. 525.
60
Ср. F. Fiedler, G. Klimaszewsky, G. Soder. Das Verhaltnis der marxistisch-leninistischen Philosophie zu den Einzel- und Strukturwissenschaften. – «Deutsche Zeitschrift fur Philosophie». Berlin, 1972, Ht. 11, S. 1313.
В чем же заключается особое значение марксистско-ленинской философии для отдельных наук? Несомненно, оно заключается в целостном и едином понимании природы и общества, а также в последовательном и в проникающем материализме и материалистической диалектике, которые характерны для этого понимания. Именно благодаря этим качествам марксистско-ленинская философия играет выдающуюся роль в процессе приобретения знаний. Это объясняется тем, что плодотворность подхода к частным научным проблемам решающим образом зависит от того, насколько этот подход вписывается в общее восприятие природы и общества с учетом взаимосвязей и переходов. Лишь таким способом вообще возможен по-настоящему детерминистский подход.
«Одной из важнейших задач марксистско-ленинской философии является разработка в рамках единого и целостного марксистско-ленинского мировоззрения детерминистского подхода ко всем проблемам» [61] .
Это, естественно, не исключает разработку в отдельных науках детерминистского подхода к конкретному исследованию и не снимает критерий практики. Часто, однако, лишь сознательная ориентация на марксистско-ленинскую философию делает доступным такое вuдение проблем, которое позволяет формулировать исследовательские задачи с глубоким проникновением в их суть. Сейчас интенсивно развивается система частных теорий и гипотез, внутренняя связь между которыми состоит в том, что отдельные научные проблемы решаются на основе их философского осмысления. Когда мы говорим о марксистско-ленинской концепции языка, мы тем самым имеем в виду нечто большее, чем «только философскую» концепцию. Эта концепция включает в себя также положения марксистско-ленинских общественных наук в той степени, в которой они касаются взаимосвязей и переходных случаев, характерных для языка как составной части общественной жизни.
61
W. Eichhorn. Zur Bestimmung des Gegenstandes der Philosophie. – «Deutsche Zeitschrift fur Philosophie». Berlin, 1973, Ht, 1, S. 9.
Марксистско-ленинская философия создает теоретические и методические основы мировоззрения рабочего класса, марксизма-ленинизма, она является составной частью марксизма-ленинизма. В единстве своих составных частей марксизм-ленинизм представляет собой нечто большее, чем учение о природе и обществе; одновременно марксизм-ленинизм являет собой руководство к действию, научную основу для практической деятельности революционной партии рабочего класса. Будучи мировоззрением рабочего класса, марксизм-ленинизм приобретает в процессе развития социалистического сознания и в идеологической классовой борьбе специфическую функцию. Когда мы говорим о марксистско-ленинской концепции языка, мы, конечно, подразумеваем и это, то есть такую концепцию языка, которая вносит практический вклад в развитие сознания и определяет нашу позицию в идеологической борьбе. Хотя этот идеологический аспект и отличается от философско-научного, но он неотделим от него. Марксизм-ленинизм служит выражению исторических интересов рабочего класса и является его могучим оружием на пути к победе. Но классовые интересы и вообще общественная практика управляют также и научным познанием; конечно, это очень сложный и многократно опосредованный процесс, так что без тщательного анализа трудно увидеть соответствующие взаимосвязи. Очевидно и то, что не каждое, даже субъективно очень целенаправленное, стремление к познанию языка приводит в условиях любого общественного строя к марксистско-ленинским взглядам на язык, даже если при этом получены достоверные результаты. Причем этот разрыв между возможностью получения иными путями верных суждений о языке и марксистско-ленинской теорией языка представляется существенным.