Аландский крест

Полученный опыт пошел ему на пользу, и потому, готовясь к новому походу, новоявленный флагман нажил себе кучу врагов среди снабженцев и строителей, но корабли из отряда рейдеров получили все самое лучшее из возможного.

Оставшись в одиночестве, Истомин развил бурную деятельность, и уже в первый же месяц его добычей стала добрая дюжина британских и пара французских парусников. Известия о том, что на оживленных морских путях появились русские рейдеры, вызвали мгновенную реакцию сначала на лондонской бирже, а затем и в парламенте. Оппозиция рвала и метала, газеты, описывая «успехи» королевского флота, не стеснялись в выражениях, а регулярно читавшая их королева Виктория пришла в такое негодование, что едва не отправила в отставку Первого Морского лорда сэра Чарльза Вуда.

В общем, получившие увесистый пинок под зад адмиралы тут же засуетились и отправили на поиски русских каперов все, что было у них под руками. К несчастью (хотя тут, для кого как), было у них не так много. Самые лучшие и современные корабли были задействованы на Черном море или остались в холодных водах Балтийского. (То, что на многих из них уже были подняты Андреевские флаги, британцы предпочитали не замечать). И так уж случилось, что среди первых двенадцати фрегатов, получивших приказ перехватить наши корветы, паросиловые установки имели только три.

Впрочем, не будем забывать, что нынешние паровые машины были не слишком надежны и уж точно не экономичны, а английские моряки опытны и хорошо знали свое дело. Так что первая встреча состоялась довольно скоро…

Надо сказать, что Истомину тогда невероятно повезло, причем дважды. Во-первых, еще накануне рядом с ним шел трофейный британский парусник «Лира», полный пленных матросов с захваченных ранее вражеских судов. Но ближе к вечеру он остановил для досмотра еще один транспорт под голландским флагом и, когда военной контрабанды не обнаружилось, недолго думая, передал туда всех англичан и французов. После чего ставший теперь ненужным приз отправился на дно, а русский корвет продолжил свое плавание в гордом одиночестве.

Во-вторых, по странному стечению обстоятельств котлы «Баяна» оказались под парами, а винт опущен. Поэтому, когда недавно появившийся на горизонте парусник был опознан как военный корабль ее величества, наш крейсер просто дал ход и пошел против ветра, заставив своих противников вдыхать горький дым из единственной трубы.

Напрасно бесившиеся от чувства собственного бессилия англичане посылали ему вслед проклятия и кричали самые грязные ругательства. Русский корвет ушел, а подданные королевы Виктории получили урок, заключавшийся в том, что для того, чтобы безраздельно властвовать на морях, недостаточно быть самыми сильными и передовыми вообще. Нужно быть ими здесь и сейчас!

Первая встреча с противником хоть и окончилась довольно удачно, со всей ясностью показала Истомину, что в здешних водах становится жарко, а следовательно, пора и честь знать. Поэтому «Баян» поспешил перебраться несколько южнее, в район, изначально предназначенный для оставшегося на Балтике «Громобоя».

Развернувшаяся в тропиках охота началась более чем успешно. Первым призом стал парусник «Эстел» с грузом колониальных товаров. А уже на следующий день капризная девка Фортуна и вовсе улыбнулась «Баяну» во все тридцать два зуба. Им удалось захватить новейший, 1853 года постройки, клипер с немного смешным именем «Мимоза». Зато груз, который он вез, превзошел самые смелые ожидания. Тысячи штук китайского шелка и сотни тонн отборного чая на полтора миллиона долларов или почти 313 тысяч фунтов стерлингов!

Сами понимаете, перегрузить на борт маленького корвета такое количество особо ценных колониальных товаров было просто нереально. Сжигать или топить его вместе с красавцем-клипером тоже выглядело сущим расточительством. Оставалось лишь на свой страх и риск идти в ближайший из американских портов, чтобы продать груз и трофей на аукционе, что Истомин тут же и сделал.

Власти Нового Орлеана встретили русских моряков с небывалым радушием. В честь русских храбрецов устраивались приемы, офицеров принимали в лучших домах, а завсегдатаи портовых кабаков почитали за честь угостить матросов с «Баяна» выпивкой. С реализацией товаров проблем тоже не возникло. Местные негоцианты охотно приняли участие в аукционе, на котором приобрели шелк и чай… примерно за половину их реальной стоимости. С клипером было несколько сложнее, поскольку злопамятные англичане могли запросто наложить на свой бывший корабль арест, но, тем не менее, покупатель нашелся и на него. В любом случае, на руках Истомина оказалось почти полтора миллиона рублей золотом. Огромная сумма денег, но…

К сожалению, без малого двадцать тысяч миль, пройденные по бурным водам Атлантики, не прошли для русского корвета даром. Несмотря на все свои прекрасные качества, корпус, такелаж и даже машины «Баяна» нуждались в ремонте. Как ни прискорбно об этом говорить, но уровень российской судостроительной промышленности оставлял желать лучшего.

Впрочем, при наличии средств ничего не разрешимого в этих проблемах не было. Американские инженеры и мастеровые в чаянии щедрого вознаграждения с охотой принялись за дело, и буквально через месяц русский корабль стал, что называется, лучше прежнего. Вот только англичане тоже не теряли времени даром. И вскоре перед Новым Орлеаном оказалась прибывшая со своей базы на Багамах целая эскадра коммандера-ин-чиф (главнокомандующего) Американской и Вест-Индской станцией Роял Неви адмирала Вильяма Хоупа Джонстона.

Наряд выделенных на поимку русских корсаров сил впечатлял. Парусный 50-пушечный линейный корабль 4-го ранга «Индефатигэбл» (Неутомимый), 6-пушечный фрегат 2-го класса «Кентавр», железный колесный шлюп «Оберон» и, что самое отвратительное, новейший винтовой корвет «Перл», вооружение и скорость которого значительно превосходили таковые у «Баяна».

Оставив главные силы на внешнем рейде, англичане послали шлюп под командой лейтенанта Джона Осмонда Фриланда, чтобы передать властям Нового Орлеана протест против столь длительной стоянки в их порту корабля воюющей державы, а командиру «Баяна» вызов на бой, с обещанием атаковать его в порту, если он струсит.

— Просите, мистер Истомин, — без обиняков заявил ему командир американского парусного фрегата «Саванна» капитан Эндрю Фицхью, оказавшийся старшим морским начальником в этих водах. — Но претензии англичан вполне основательны. Вы и впрямь злоупотребили нашим гостеприимством, за что теперь, несомненно, придется расплачиваться. Разумеется, никто не позволит «лайми» атаковать вас в порту, принадлежащем Северо-Американским штатам. Но и оставаться здесь вы тоже больше не можете. Если, конечно, не решитесь разоружить свой корабль. В таком случае вам и вашим людям ничего не угрожает. Вы будете интернированы, но уверен, что связанные с этим статусом ограничения не будут слишком обременительными. В особенности при наличии денег.

Последние слова американец произнес с усмешкой, как будто был уверен в ответе, который получит от русского офицера.

— Полагаю, — добавил он после короткой паузы, — при сложившемся соотношении сил это наиболее целесообразный выход. Никто не поставит вам в упрек отказ от боя в столь невыгодных условиях…

— Благодарю за участие, сэр! — отчеканил, глядя ему в глаза, Истомин. — Но честь не позволяет мне воспользоваться вашим великодушным предложением. Спешу уведомить правительство Соединенных Штатов в вашем лице, что в ближайшие сутки я покину ваши территориальные воды!

— Что ж, — в глазах старого морского волка промелькнуло нечто похожее на почтение. — Уважаю ваш выбор, сэр!

После этого он резким движением приложил руку к козырьку фуражки, отдавая своему коллеге честь, и поспешил откланяться.

— Кстати, — остановился он перед трапом. — Согласно правилам нейтралитета британский шлюп может покинуть порт не ранее чем через сутки после вашего выхода. И можете быть уверены, я не остановлюсь ни перед чем, чтобы заставить англичан выполнить это обязательное условие! Не уверен, что это вам поможет, но… в любом случае, теперь у адмирала Джонстона на один вымпел меньше!