Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1

когда нужно, в церковь и благодарил за доверие, ему

оказанное. Затем мы около двух часов проговорили с

ним. Всем известно настроение Блока в ту эпоху. Помню

его фразу: «Как можно быть счастливым, когда кругом

такой ужас?» И когда я ему сказала, что оптимизм тем

и хорош, что всегда верит в выход изо всех самых

ужасных положений, он грустно сказал: «Я что-то из­

верился». Между прочим, я рассказала ему, что недавно

была у А. А. Каменской, председательницы Спб. теософ­

ского общества, и меня поразила обстановка ее прием­

ной: все стены задрапированы какими-то голубыми

с серебром тканями, в конце комнаты стоит стол, покры­

тый тоже голубой тканью, на столе стоят серебряные

тройные к а н д е л я б р ы , — вообще во всем чувствуется си­

муляция красоты и какого-то нарочитого настроения.

Между тем, подойдя к окну этой приемной, я увидела

вывеску самой дрянной грязной мелочной лавчонки.

Ал. Блок с некоторым раздражением заметил: «Веч­

ная глупость — искание красоты в каких-то искусствен­

ных внешних формах, а между тем красота всюду, во

всех проявлениях повседневной жизни, надо только

уметь найти ее. Ты думаешь, в этой вывеске мелочной

лавчонки нет красоты? В ней гораздо больше красоты,

чем в этих голубых тканях, потому что в ней жизнь и

правда, а в голубых тканях — ложь».

Совершенно случайно, по болезни одного из моих

ребят, наше таинственное венчание пришлось отложить,

а за это время узнали о нем двое или трое из очень

близких нам людей, и потому, когда Ал. Блок приехал в

церковь, он был неприятно поражен, увидев еще несколь­

ко лишних человек. Он даже кротко упрекнул меня за это.

После венчания он сразу уехал к себе и ни за что

не захотел принять участие в нашем маленьком ужине.

После ужина я имела смелость сочинить стихотворное

приветствие, подписанное всеми присутствующими, и мы

с мужем, захватив целую охапку цветов, завезли все это

Ал. Блоку на квартиру и передали ему через швейцара.

Это было 15 января 1916 года.

На другой же день я получила от него то прекрасное

письмо, которое напечатано ныне в сочинениях Блока 5.

Больше мы с Ал. Блоком не встречались...

95

Г. БЛОК

1

ИЗ ОЧЕРКА «ГЕРОИ «ВОЗМЕЗДИЯ»

Несмотря на кровное родство (наши отцы — родные

братья), ни родственной, ни другой какой-нибудь бли­

зости между нами не было. Не было, собственно, даже и

того, что называется «знакомством». Был только один

очень длинный разговор незадолго до смерти поэта.

Мне хочется, тем не менее, рассказать то малое, что я

помню о нем. <...>

Разрыв Александра Львовича <Блока> с первой

женой произошел задолго до моего рождения. Отношения

ее со всей нашей семьей прекратились. Я увидел ее в

первый раз в 1920 году.

В раннем детстве мне приходилось слышать, что су­

ществует где-то в Петербурге двоюродный брат Саша,

умный мальчик, издающий в гимназии журнал. Имя

Саша не нравилось, не нравилось и про журнал. Мне не

хотелось с ним знакомиться.

В конце девяностых годов наша встреча все-таки со­

стоялась. Александр Александрович, оторванный до тех

пор от родственников, вдруг почему-то завязал с ними

сношения. Он появился в доме у тетки Ольги Львов­

ны Качаловой, единственной сестры Александра Львови­

ча и моего отца. Затем стал изредка бывать и у нас.

Семья Качаловых была большая, здоровая, веселая,

очень русская. В ту пору она по-весеннему шумела и

цвела. Этим цветением и шумом Александр Александро­

вич (очень ненадолго) был, по-видимому, захвачен.

Мне было десять — двенадцать л е т , — я был «лицом без

речей». Насколько помню, с Александром Александровичем

96

мы не обменялись в эти годы ни одним словом. Поэтому

все относящиеся к этому времени воспоминания мои о

нем основаны исключительно на впечатлениях «молчали­

вого зрителя снизу».

Он только что поступил в университет и увлекался

сценой. Всем было известно, что будущность его твердо

решена — он будет актером. И держать себя он старался

по-актерски. Его кумиром был Далматов, игравший в то

время в Суворинском театре Лира и Ивана Грозного.

Александр Александрович причесывался как Далма-

тов (плоско на темени и пышно на висках), говорил

далматовским голосом (сквозь зубы цедил глуховатым

баском).

Раз вечером у нас были гости. И. И. Лапшин, тогда

молодой еще доцент, читал какую-то пьесу Зудермана. 1

Чтение было прервано поздним приходом Александра

Александровича. Он приехал с репетиции спектакля, в

котором участвовал. Когда его спросили, какая у него

роль, он своим заправским актерским тоном ответил, что

небольшая: «тридцать страниц с репликами». Узнав, ка­

кую пьесу читают, он тем же тоном небрежно заметил,

что Зудерман ему «не дается». Затем прочитал только

что написанную им юмористическую балладу про ры­

царя Ральфа. Там, сколько помню, всё чередовались

рифмы: простужен, ужин, сконфужен, и он, читая, на

эти рифмы налегал 2.

Помню его в другой раз в театре. Он был в ложе с

Качаловыми. Играла модная в то время Яворская, только

что вышедшая замуж за князя Барятинского. Ее много

вызывали. После одного из вызовов, когда она, кланяясь,

отступала от рампы, занавес, слишком рано спущенный,