Александр I, Мария Павловна, Елизавета Алексеевна: Переписка из трех углов (1804–1826). Дневник [Марии Павловны] 1805–1808 годов
Шрифт:
Вашу верную Сестрицу и Друга
1805 год
Санкт-Петербург,
15 января 1805 года.
Я отвечаю сразу на оба Ваших милых письма, моя добрая, любезная Мари. Они были доставлены мне почти одновременно и оба доставили живейшее удовольствие. Как благодарно Вам мое сердце, мой любезный Друг, за всю ту дружбу, которую Вы мне выказываете, и насколько я был тронут всем, что Вы пишете мне о моем Дне. О, я очень вспоминал Вас в этот день, любезная Сестрица, хотя правильнее было бы сказать, что не проходит и дня, чтобы я живейшим образом Вас не вспоминал. Мысль о том, что Вы счастливы, есть самое сладостное утешение для моего сердца, утешение в утрате, стоившей мне так дорого и с которой время меня никогда не заставит свыкнуться. Как бы мне хотелось увидеть Вас посреди вашего семейства и провести с Вами хоть несколько мгновений. Но, увы, как можно об этом даже мечтать, если я, словно каторжник, прикован к месту своей повинности! Вы скажете мне, что картина, которую я рисую, неудачна и странна, коль скоро речь идет о троне; но думаю, что от этого она не становится менее верной. Впрочем, пора оставить эту не слишком занимательную тему, которая мне уже успела набить оскомину. Я лучше отвечу на вопросы, которые Вы мне задаете. Вы уже знаете, что бал у Маменьки, о котором Вы мне пишете, не состоялся из-за недомогания Катрин, она, замечу в скобках, совершенно здорова. Что касается меня, то я нисколько о том не жалею. Вы помните, что я никогда не любил балы, и моя склонность к танцам с тех пор нисколько не возросла. Как Вы добры, что вспомнили об Илье. Он чувствует себя прекрасно, став отцом маленькой девочки, которую мы во время крестин держали над купелью вместе с Като. Вашими молитвами, любезный Друг, Церемония 6 января [245] полностью состоялась. Погода стояла прекрасная, и праздник очень хорошо удался, и все было очень красиво. Тысячу раз благодарю, любезный мой Друг, за инструмент, который Вы мне послали, сейчас занимаются переводом на французский язык его описания. – Не сердитесь на меня, любезная Мари, за то, что я до сих пор не прислал Вам свой портрет, но дело в том, что у нас совершенно нет художников, а мне не хотелось бы посылать Вам дребедень, подобную всем тем портретам, которые были с меня писаны [246] : был момент, когда мне хотелось, чтобы мой портрет написала одна французская дама [247] , которая находилась здесь и практиковалась в этом виде искусства. Но я отказался от намерения после того, как увидел, как мало оно ей удается. Она написала портрет моей жены, который отвратителен [248] . Надеюсь послать Вам в скором времени мой бюст, выполненный Гишаром, но все с тем же условием: если он получится [249] . – Мне нечего Вам сказать о здешней жизни, ничто не изменилось с тех пор, как Вы уехали. К тому же Вы знаете, как я ненавижу изменения. – А потому можете быть уверены, что будете любимы Вашим Александром так же, как были любимы прежде, то есть от всего сердца. Прощайте, любезный мой Друг, любезная моя Мари, вспоминайте иногда Брата и Друга, который любит Вас от всей души.
244
ThHStAW, HA A XXV. R 100. Bl. 15 – 18`.
245
…Церемония 6
246
…тем портретам, которые были с меня написаны… – Среди портретов Александра I, написанных до 1805 г., можно назвать его портрет работы Жан-Луи Вуаля 1792 г. (Портрет Великого князя Александра Павловича, Эрмитаж), а также В.Л. Боровиковского 1802 – 1803 гг. (Русский музей, Санкт-Петербург).
247
…одна французская дама… – Александр имеет в виду Мари Элизабет Луизу Виже-Лебрен (1755 – 1842), французскую художницу-портретистку. Эмигрировав с началом революции, Виже-Лебрен много ездила по Европе и в течение шести лет жила в России. В период ее пребывания в Петербурге ею были написаны, в частности, портреты старших сестер Марии Павловны, Александры и Елены (Портрет дочерей императора Павла I, 1796, Эрмитаж). В своих воспоминаниях Виже-Лебрен описала обстоятельства своей работы над заказанными ей портретами Александра I и императрицы Елизаветы, когда она, испытывая и физические, и нравственные страдания, не смогла извлечь выгоду из ситуации и вместо того, чтобы написать парадный верховой портрет Александра, ограничилась тем, что написала два погрудных портрета императорской четы пастелью – в надежде позже превратить их в парадные (Vig'ee-Lebrun Louise-`Elisabeth. Souvenirs. Selon l''edition originale corrig'ee de la Librairie H. Fournier, 1835, compl'et'ee par l''edition de la Librairie Charpentier, 1869. 3 Bde. Saint-Didier (Vaucluse): 'Editions de l'Escalier, 2010 – 1011. Т. 3: 1796 – 1835 (главы: «L'empereur Alexandre», «Je fais son portrait et celui de l'imp'eratrice 'Elizabeth»). См. также: Воспоминания г-жи Виже-Лебрен о пребывании ее в Санкт-Петербурге и Москве, 1795 – 1801: С приложением ее писем к княгине Куракиной. СПб.: Искусство-СПб., 2004.
248
…портрет моей жены… – В 1795 г. Виже-Лебрен написала портрет Елизаветы Алексеевны, который та послала в дар своей матери Фридерике – Амалии (ныне хранится в замке Вольфсгартен).
249
…бюст, выполненный Гишаром… – Французский скульптор Луи-Мари Гишар (1760 (по другим данным – 1740) – 1832), жил в период между 1804 (1802?) и 1813 гг. в России, где стал академиком Санкт-Петербургской Академии художеств, выполнял множественные заказы императорского двора. Сделал несколько бюстов Александра I, среди которых – заказной портретный бюст из бронзы 1804 г., для исполнения которого Гишар прибыл в Петербург (хранится в Третьяковской галерее). Бюст, выполненный в бронзе, был одобрен царской семьей. Впоследствии Гишар повторил его в мраморе (см., в частности, Карпова Е.В. Русская и западноевропейская скульптура XVIII – начала XX века: Новые материалы. Находки. Атрибуции. Санкт-Петербург: Искусство-СПБ, 2009. С. 92).
Петербург,
24 января / 6 февраля 1805 года.
Я не хочу оставаться единственной, кто еще не поздравил Вас, любезная Сестрица, с Днем рождения, если бы Вы были с нами, я бы весьма нежно Вас расцеловала, позвольте мне сделать это мысленно и будьте уверены, что я желаю Вам всего того, чего Вы сами для себя более всего желаете, себе же я желаю увидеть Вас здесь вновь в конце этого года. – Я не поблагодарила еще Вас за милое письмо, которое получила от Вас через вернувшегося курьера, поскольку все те подробности, о которых Вы пишете и которые касаются того, что Вы видели и делаете, меня очень позабавили и заинтересовали; мне хотелось бы ответить Вам тем же, однако до сих пор зимние месяцы у нас проходят довольно монотонно, и кроме театральных представлений в Эрмитаже [251] Двор не устраивает никаких увеселений. Я не отношу к их числу ярмарки и кружки выходного дня [252] , которых, слава Богу, у нас предостаточно. Конец Масленицы будет, возможно, более веселым. Маменька собирается перед ее окончанием дать еще несколько Балов.
250
ThHStAW, HA A XXV. R 119. Bl. 6 – 7.
251
…театральных представлений в Эрмитаже… – Имеется в виду дворцовый театр Эрмитажа, открывшийся в 1785 г. премьерой комической оперы А. Аблесимова на музыку М. Соколовского «Мельник, колдун, обманщик и сват» и сыгравший значительную роль в развитии русской театрально-музыкальной культуры конца XVIII – начала XIX в. Здесь устраивались маскарады, балы, разыгрывались придворные любительские спектакли.
252
Вероятно, речь идет о придворных кружках, которые собирались по воскресным дням.
Прощайте, любезная Сестрица, страх задержать отправление нарочного заставляет меня сократить по возможности это письмо и прервать нашу болтовню, но не воспрепятствует поцеловать Вас от всего сердца и просить Вас не оставлять меня Вашей дружбой.
25 января [1805 года].
Нарочный, с которым я отправлю это письмо, передаст его Вам, любезная Мари, в Ваш Праздник [254] . Как горько мне, дорогой Друг, что все эти пожелания, которые мое сердце без устали посылает Вам, я могу выразить лишь на бумаге. Будьте всегда столь же счастливой и довольной, сколь сильно я хочу Вас таковой видеть; Вы этого более чем заслуживаете. Вспоминайте иногда о Брате, который искренно к Вам привязан. Я заранее сочувствую тому, мой любезный Друг, сколько комплиментов и поздравлений Вам придется выдержать, и заранее боюсь, как бы Вы не начали от них лопаться, разве что эта благородная предрасположенность исчезает, как только покидаешь Cara patria [255] . Могу поручиться, что здесь, напротив, она сохраняет всю свою силу. В этот раз я пишу Вам очень коротко, любезный мой Друг, ибо у меня очень мало времени. К этому письму я прилагаю пару рыбок или же животных амфибий, как Вам будет угодно, которые прошу принять как память о Брате, нежно к Вам привязанном. Прощайте, добрый мой Друг, не оставляйте меня Вашей дружбой, и верьте в ту дружбу, которую я сохраню к Вам навеки.
253
ThHStAW, HA A XXV. R 100. Bl. 19 – 20.
254
…Ваш Праздник… – Имеется в виду день рождения Марии Павловны, приходившийся на 4 (15) февраля (ср. предыдущее поздравительное письмо Елизаветы).
255
…Cara patria (лат.) – Любезное Отечество.
______________
Кланяйтесь от меня Принцу.
Санкт-Петербург,
31 марта 1805 года.
Надеюсь, добрый мой Друг, что Вы довольны моим послушанием и что молчание мое было достаточно долгим. Но в этот раз я даже не могу поставить его себе в заслугу, поскольку лишь увеличение дел, которые мне было необходимо выполнить, а вовсе не желание заслужить Ваше одобрение, не давало мне так долго возможности Вам писать. Нарочный отправляется в Берлин, а мне совершенно необходимо хотя бы в нескольких строках письма побеседовать немного с Вами, моя добрая любезная Мари. Какое удовольствие доставили мне Ваши последние письма и в особенности та дружба, которую Вы мне в них выказываете. Сохраняйте ее всегда, любезная Сестрица, моя же дружба к Вам угаснет только вместе с моей жизнью. – Итак, мой добрый Друг, у Вас уже имеется маленький животик, ах, как Вам, должно быть, он идет, не знаю, что бы я отдал, чтобы увидеть Вас в этом положении, медленно передвигающейся с откинутой назад спиной, положа руки на очаровательнейшую из подушек. Представляю, какую радость Вам это доставляет. В то же время я не могу не думать о том, что дата нашей встречи тем самым отодвигается. Признаюсь, что мысль об этом причиняет мне боль. Но я не эгоист и не позволю себе сравнить эту боль с радостью, которую Вы почувствуете, родив ребенка, я же в Вашей радости приму самое искреннее участие. Да благословит Всевышний Вас и Ваше Дитя, это пожелание Брата, который любит Вас от всего сердца. Мне мало есть что поведать Вам о нашей жизни здесь, добрый мой Друг. Вся семья пребывает в добром здравии, как вы наверняка знаете, а Като толста более, чем обыкновенно, щечки ее мое наслаждение, и Вы можете легко себе представить, что они нередко подвергаются oперации, производящей определенный звук, который из них извлекается великолепно. Что касается моего прибавления в весе, то не бойтесь, любезный Друг, ничего излишнего у меня нет, и даже моя предрасположенность толстеть полностью прошла с тех пор, как снова начались военные учения. – А Вы, любезная Мари, чем занимаетесь Вы? если я и могу в чем-то упрекнуть Ваши письма, то только в том, что Вы недостаточно рассказываете мне о себе; довольны ли Вы, хорошо ли себя чувствуете в этом знаменитом городе, по праву прозванном, как говорит мой Братец, немецкими Афинами? [257] Все мое желание, чтобы Вы были счастливы, тогда мысль о разлуке с Вами будет мне не так тяжела. – Наша нынешняя зима была скучноватой, но скоро уже наступает Пасха, и я отчаянно боюсь, как бы нам в этой связи не угрожало несколько балов, которые отнюдь не в моем, как Вы знаете, вкусе и которые некто очень хорошо прозвал общественным бедствием [258] . Прощайте, добрый мой Друг, любезная Мари, вспоминайте иногда Брата, который любит Вас от всего сердца, и любите его хоть немного сами.
256
Th HA A XXV R 100. BL. 21 – 24.
257
…как говорит мой братец, немецкими Афинами? – Ср. в письме Марии Павловны Константину от 25 декабря 1804 / 6 января 1805.
258
…общественным бедствием… – Намек на в. кн. Константина (ср. письмо Александра Марии Павловне от 22 ноября 1804).
_______
Тысячу благодарностей, любезный Друг, за пресс-папье, которое вы мне послали, и за милую надпись на нем. Я сначала было подумал, что это макет надгробного камня на мою могилу.
1805 год, Веймар, понедельник.
17/29 aпреля.
Любезный и очень любимый мой Братец! Я имела счастье получить Ваше письмо от 31-го марта, переданное мне нарочным, и то, что я при этом испытала, невозможно передать простым словом удовольствие. Я рада, что Вы в добром здравии несмотря на то, что все слухи о Вашем прибавлении в весе оказались ложными, поскольку Вы мне говорите, что даже предрасположенность толстеть у Вас прошла: признаюсь даже, что я не сожалею об этой Вашей способности, которая была в высшей степени для Вас благотворной, мне кажется, что, когда худеешь, чувствуешь себя легче. Я также очень рада тому, любезный мой Друг, что письма мои к Вам, как представляется, не вовсе Вам неприятны: а для меня это такое счастье беседовать с Вами, возлюбленный мой Братец, и если я говорю о своей нежности к Вам, то только потому, что следую велениям сердца, которое знает Вас достаточно, любезный Александр, чтобы быть исполненным самой большой и искренней дружбой к Вам, мoй лучший Друг. Сделайте милость, любезный Александр, не слишком церемоньтесь со мной и впредь: Ваши письма никогда не доставят мне удовольствия, если я почувствую, что Вы пишете их в ущерб Вашему отдыху и спокойствию: я отлично знаю, сколь мало Вы принадлежите cебе, и потому, любезный Друг, пусть Ваше дружеское расположение ко мне не станет новым для Вас затруднением; взамен, любезный мой Друг, я прошу Вас и даже требую, чтобы Вы по крайней мере один раз в день обо мне вспоминали, уверенность, что Вы это делаете, мне необходима, для меня уже совершенно ужасно и то, что я не вижу Вас, судите, что было бы, если бы Вы обо мне и вовсе забыли: не потому, Братец, что мне в душу закралась подобная мысль, о! нет, нет, я верю, что Вы скучаете обо мне, но, по крайней мере, Александр, позвольте мне Вам сказать, как необходимы мне Вы и Ваше ко мне внимание и каким благом является для меня каждая отведенная мне Вами минута. Любезный Друг, я не могла удержаться от смеха, читая то, что Вы пишете обо мне. Вы ошибаетесь только в одном, представляя меня медленно шествующей с откинутой назад спиной. Вовсе нет, я хожу так же быстро, как и раньше, но не отрицаю того, что сама себя не узнаю, так моя внешность изменилась в преддверии того, что мне суждено исполнить. Благодарю Вас, любезный мой Братец, за тот интерес, который Вы ко всему этому проявляете, мне это несказанно приятно; и я чувствую себя превосходно и завтра отправляюсь в Лейпциг [260] . Как жалко, что Вы не женщина, с какой бы радостью я делала бы здесь для Вас покупочки, подбирая для Вас украшения. Признаюсь, любезный Друг, что мне самой тяжело было оставить надежду увидеть Вас вновь в этом году, надежда это так сладостно сроднилась со мною, и я полагала мое возвращение делом настолько решенным, что вначале, не почувствовав всю цену дара, ниспосланного мне Небесами, пришла от него в отчаяние. Теперь же я утешаю себя тем, что вернусь к Вам уже не одна, и поверьте, Александр, что одна мысль об этом приводит меня в восторг. Да ниспошлет мне Господь силы осуществить замысел, столь любезный моему сердцу, и да сделает Он так, чтобы я имела счастье увидеть Вас и обнять Вас вновь как можно быстрее [261] . Вы пишете мне о монотонности Вашего обычного образа жизни; я же этому, любезный Друг, весьма рада, и это – из чистого чувства эгоизма: пока Вы сохраняете свои привычки, я могу всегда, несмотря на свое удаление, знать, чем Вы заняты в течение дня. Я хорошо узнаю Вас, испытывающего ужас перед танцами: и все же я совершенно уверена, что один бал после Пасхи у Вас уже был; но Вам, бедный мой Старичок, удовольствия от легких пируэтов уже не испытать. Небеса даруют нам здесь дни, совершенно сходные между собой, так что при восходе и заходе солнца кажется, что это один и тот же день, бесконечно продолжающийся: к моему несчастью, весна здесь неприглядная, можете ли Вы себе представить, Братец, что до сих пор все еще не полностью покрыто зеленью; мне доставляет удовольствие хвалить петербургский климат, который, несмотря на свою изменчивость, способствует скорому наступлению весны, позволяя расти траве. Немецкие Афины, любезный Братец, есть самый старый, самый грязный, самый уродливый город в мире. Вместе с тем Господа его основатели допустили огромную оплошность, поместив его словно в дыре; потомки их утверждают, что это из-за воды [262] . Это правда, что с водой здесь немало сложностей, но когда я подымаю глаза и вижу холмы, возвышенности, доминирующие над городом, я не могу удержаться от мысли о том, что на самом деле Господа эти мало понимали в местоположении. Все, что окружает Веймар, симпатично, здесь есть очаровательные возвышенности, откуда открываются великолепные виды. В целом Саксония производит вид счастливого края; все говорит здесь о благополучии, и сама она похожа на человека, пребывающего в добром здравии. Бьюсь об заклад, что лишь с этим краем могут сравниться своим здоровым видом щечки Катрин. Что касается моей жалкой персоны, новости о которой Вы желаете знать, любезный мой Братец,
то в этом знаменитом граде я живу тихо, издалека восхищаясь Эрудитами, Учеными, Людьми образованными; я слушаю их с большим удовольствием, но всегда с закрытым ртом, поскольку наряду с даром красноречия, которым одарили меня Небеса и которое могло бы привлечь их внимание, Им Небеса сообщили чудный дар вызывать у меня мурашки, так что мое восхищение перед ними остается исключительно безмолвным. К тому же эти Господа нередко весьма докучливы. Вот и все, любезный мой Друг, что я могу сказать об этой обители Искусств и Наук. Я уже писала Константину, что если он когда-нибудь сюда приедет, то станет здесь непременно Алкивиадом [263] . Прощайте, мой глубоко почитаемый, глубоко любимый, любезнейший мой Братец, целую Вас сто тысяч раз от всего сердца. Не забывайте меня и верьте, что и в гробу я буду оставаться Вашей верной и преданной Сестрицей259
ThHStAW, HA A XXV. R 105. Bl. 55 – 59.
260
…завтра отправляюсь в Лейпциг. – О поездке на весеннюю ярмарку в Лейпциг, где в это время распродавалась коллекция эрцгерцога Фердинанда Карла д’Эсте фон Модена, Мария Павловна пишет и в своем дневнике (см. с. 445 наст. изд.).
261
…обнять Вас вновь как можно быстрее… – Как видно, в частности, из последующих писем Александра, приезд Марии Павловны в Петербург первоначально планировался на 1805 г.
262
… это из-за воды. – Мария Павловна имеет в виду, что река Ильм протекает по равнинной местности, где и расположен город Веймар.
263
…станет здесь непременно Алкивиадом… – См. с 362 наст. изд.
_____________
Мой Муж кланяется Вам.
Петербург,
25 апреля / 7 мая 1805 года.
Я не могу позволить уехать Господину фон Ламздорфу [265] , не напомнив Вам о себе, любезная Сестрица. Уже давно лишала я себя этого удовольствия исключительно из соображений деликатности, Вы столь обязательны в своей переписке, что я боюсь, как бы, особенно в настоящий момент, письма, которые не являются для Вас первостепенными, не принесли Вам излишнего беспокойства, и потому умоляю Вас поверить мне, что если я Вам ныне и пишу, то вовсе не для того, чтобы получить ответ, но для собственного своего удовлетворения. При этом я остаюсь достаточно осведомленной обо всем, что касается Вас и что происходит с Вами, любезная моя Сестрица, я узнала, что Вы плохо себя чувствовали по причине, которая заставляет нас терпеливо переносить все беды, я знаю также об опасности выкидыша, которой Вы подверглись. Но Вы счастливо ее избежали, и надеюсь, что это сделает Вас более осмотрительной в будущем. – Не пишу Вам о том, что происходит у нас, Вы наверняка об этом столь же хорошо осведомлены, как если бы Вы сами были здесь; надеюсь, что весна у Вас была более красивой, чем у нас, такой плохой весны, как в этом году, я здесь еще не видела, это беспокоит Маменьку, желание которой отправиться в Павловски в преддверии месяца мая вам хорошо известно [266] , но, говоря между нами, мне кажется, что Вашей Сестрице было бы на руку, если бы отъезд отложился на несколько дней. Во время Пасхальной недели Маменька давала бал, чтобы позволить Лакелюшам наверстать упущенное [267] ; однако я забываю, что когда это письмо до Вас дойдет, Вы к тому времени уже позабудете обо всем том, о чем наверняка Ваша Сестрица сообщила Вам в самых больших подробностях.
264
ThHStAW, HA A XXV. R 119. Bl. 8 – 9.
265
…господину фон Ламздорфу… – Матвей Иванович Ламздорф (1745 – 1828) – генерал-адъютант, генерал от инфантерии; с присоединением Курляндского герцогства к Российской империи был назначен правителем новой Курляндской губернии (1796 – 1798), в 1800 – 1817 гг. – воспитатель великих князей Николая Павловича и Михаила Павловича. Особое доверие и уважение к Ламздорфу испытывала императрица Мария Федоровна.
266
…отправиться в Павловски в преддверии месяца мая вам хорошо известно… – В своих письмах Елизавета Алексеевна называет Павловск на свой манер Павловски (Pavlovsky). Великий князь Николай Михайлович следующим образом характеризовал привычку Марии Федоровны в первые годы после убийства Павла уезжать за город: «…она, удалившись в Гатчину и Павловск, окружила себя людьми и предметами, которые якобы были любы Павлу» (Великий князь Николай Михайлдович. Александр I. Опыт исторического исследования. СПб., 1912. Т.1. С. 34).
267
…позволить Лакелюшам наверстать упущенное. – Образец «домашней лексики», которая была в ходу в семейном общении Марии Павловны. Однако конкретный смысл данной фразы остается неясен.
Прощайте, дорогая Сестрица, передайте, прошу, мои поклоны Вашему Мужу и сохраняйте в отношении меня те чувства, в неизменности которых во всех обстоятельствах Вы имели милость меня уверять, они остаются для меня очень дороги.
Санкт-Петербург,
31 мая [1805 год].
Моя добрая, любезная моя Сестрица. Поскольку Господин Новосильцев [269] едет через Берлин, я не хочу отпустить его, не передав несколько строк для Вас, любезный мой Друг. Уже давно я Вам ничего не писал и сейчас уже чувствую настоящую потребность это сделать. Вы видите, любезная Мари, что я исправно исполняю Вашу волю и пишу Вам лишь тогда, когда выдается свободный момент, но я Вас уверяю, что это не заставляет меня реже вспоминать о Вас и что во всех обстоятельствах мне Вас очень не хватает. Мне надобно поблагодарить Вас за два письма, которые доставили мне большое удовольствие, как это всегда и случается с Вашими письмами. Не знаю, что бы я отдал, чтобы увидеть Вас хотя бы на мгновениe, особенно с Вашим дражайшим маленьким (впрочем, вероятно, уже очень большим) животиком, который чудо как Вам идет, как то утверждают все, кто Вас видел. Принц Фердинанд [270] Вами очарован и находит вас очень похорошевшей; наконец, добрый мой Друг, не могу Вам передать, как мне хочется порой Вас поцеловать, и как горько думать, что возможность этого откладывается так надолго. Вы взяли на себя труд дать мне совет вспоминать о Вас ежедневно хотя бы на мгновение. Заверяю Вас, речь идет о множестве мгновений. Ежедневно моя милая Мария предстает перед моим умственным взором. О здешних делах ничего особенного сказать Вам не могу. Вы знаете уже, что Маменька в деревне [271] , последнее совершенно не устраивает Като, которая ненавидит покидать любезный ей Петербург. Константин в армии, в остальном же все идет привычным чередом, и нынешний день мало отличается от вчерашнего, включая и мой мост, трепещущий в ожидании того, чтобы его перешли как обычно [272] . Что касается Петербурга, то я надеюсь, что вы найдете его преобразившимся. Вместо противного гласиса Адмиралтейства я велел насадить очень красивую аллею [273] , деревья которой поистине великолепны, и это становится очень привлекательно, уверяю вас. Как бы я хотел, чтобы Вы прошлись по ней, выставив свой животик вперед: как и полагается, Вы бы оперлись на мою руку, и Петербургу бы явилось зрелище отеческой нежности, как это называет Катрин. – Прощайте, мой любезный Друг, я уже достаточно намолол Вам всякого вздора. Вспоминайте иногда о Брате, любящем Вас от всего сердца, для которого Ваша дружба столь необходима, целую тысячу раз Ваши хорошенькие беленькие ручки. Черкните мне, растолстели ли и они тоже, а если Вы захотите доставить мне удовольствие, то запечатлейте от моего имени на каждой из них поцелуй. Прощайте, любезная, добрая моя Мари, не забывайте меня совершенно. Весь Ваш до гроба
268
ThHStAW, HA A XXV. R 100. Bl. 25 – 27`.
269
…господин Новосильцев… – Николай Николаевич Новосильцев (1761 – 1836) по вступлении на престол Александра I пользовался особенным его доверием, жил при дворце. В 1803 – 1804 гг. выполнял обязанности попечителя Санкт-Петербургского учебного округа, сопутствовал Александру I в его заграничных походах, выполнял различные дипломатические поручения.
270
…Принц Фердинанд… – Фердинанд Карл Иосиф Габсбург д’Эсте (1781 – 1850), эрцгерцог Австрийский, фельдмаршал. Сын эрцгерцога Фердинанда, внук Марии Терезии. В кампанию 1805 г. в возрасте 23 лет был назначен главнокомандующим на Дунайском театре военных действий. Руководил военными действиями австрийских войск в Моравии против баварских войск.
271
Матушка в деревне… – Т. е. в загородной резиденции Павловск (см. выше).
272
…мой мост, трепещущий в ожидании того, чтобы его перешли как обычно… – Не очень ясно, что здесь имеется в виду.
273
…противного гласиса Адмиралтейства я велел насадить очень красивую аллею… – Адмиралтейство изначально окружали каналы и рвы, перед которыми находилась земляная насыпь – гласис. Насаждение аллеи, о которой пишет Александр, положило начало преобразованию Адмиралтейской крепости, продолжавшемуся более половины столетия и завершившемуся разбитием в 1874 г. Александровского сада, названного уже в честь Александра II.
Каменный Остров.
1 июля 1805 года.
Нарочный, который привезет Вам это письмо, мой любезный Друг, должен прибыть к Вашему Дню [275] . Примите, любезная Мари, мои самые нежные поздравления и пожелания счастья, которые я не устаю Вам посылать. Как мне жаль, что я не могу всё это высказать Вам собственными устами, но сколько же всего напомнит мне этот день.
274
Th HA A XXV R 100. Bl. 29 – 30.
275
…к Вашему Дню. – Имеется в виду день тезоименитства Марии Павловны, который она, как и ее мать, Мария Федоровна, праздновала 22 июля (по старому стилю) в день равноапостольной мироносицы Марии Магдалины (I в.). См. также с. 305 – 306 наст. изд.
Будьте счастливы, это единственное, что может примирить меня с сознанием того, насколько далеко Вы от нас находитесь. Я должен благодарить Вас, мой добрый Друг, за Ваше любезное письмо и за очаровательную трубку, которую Вы мне послали, самую красивую из всех, которые я когда-либо видел. – У нас ничего нового до сих пор не произошло, а Вы знаете, что это единственное, чего я желаю; я ненавижу изменения, однако политический горизонт неприятно омрачается. Вы видите, что я начинаю говорить как человек государственный. – Вы уже знаете, любезный Друг, что, может статься, к Вам прибудет Тетушка [276] . Она с трудом поправляется от воспаления легких, которое запустила, и ей теперь предписано путешествие. Вчера в Павловски я видел Ваше изображение, которое, не обладая разительным сходством, напоминает тем не менее некоторые Ваши черты, особенное удовольствие мне доставила роза, которая весьма заметна, и почему же мне не дано лицезреть все это в натуре? [277] Прощайте, добрый мой Друг, моя любезная Мари, не оставляйте меня своей дружбой и вспоминайте иногда о Брате, который любит Вас от всего сердца. Мои поклоны Принцу.
276
…к Вам прибудет Тетушка… – То есть Генриетта Нассау-Вейльбургская, жена Людвига Вюртембергского, брата Марии Федоровны (см. выше).
277
…Ваше изображение ~ удовольствие мне доставила роза… – Речь, по всей видимости, идет о портрете Марии Павловны в детстве кисти Д.Г. Левицкого (1790, Павловский дворец, Павловск).
Каменный Остров [279]
10/22 июля 1805 года.
Я собиралась поблагодарить Вас со следующей почтой за Ваше милое письмо от 16/25 июня, любезная моя Сестрица, но узнав, что в Веймар отправляется курьер, предпочла отправить Вам письмо с ним, чтобы он одновременно передал Вам и мои поздравления с Вашим Праздником, я радуюсь, что Вас можно поздравить и с другим Праздником 22-го числа [280] . Вы, любезная Сестрица, обладаете прекрасной памятью, которая позволяет Вам помнить самые незначительные моменты Вашей жизни; сколько же воспоминаний подарят Вам этот и предыдущие дни, вы вспомните, разумеется, и о нас и будете в мыслях вместе с нами в Петергофе. Я очень благодарю Вас, любезная Сестрица, за подробное описание вашего пребывания в Вильгельмстале [281] и Вашей встречи с Прусскими Величествами, у меня сохранились очень яркие воспоминания об окрестностях Эйзенаха, которые, по моему мнению, великолепны, хотя и весьма патриархальны [282] . Это Ваше определение, которое, как Вы, разумеется, помните, Вы нередко применяли к Вашему Братцу. Очень жаль, что в такое симпатичное место, как Вильгельмсталь, Вы попали в такую плохую погоду. Вы жалуетесь на холод, мы от него также очень страдали в начале лета, но с недавнего времени вознаграждены за него наступлением довольно сильной жары, я в особенности почувствовала ее сегодня, отправившись в Павловски в той знаменитой коляске, в которой в прошлом году, один раз или дважды, приезжал Ваш Брат, но к счастью, посреди дороги пошел дождь.
278
ThHStAW, HA A XXV. R 119. Bl. 10 – 11.
279
…Каменный Остров… – С 1801 г. Каменноостровский дворец, возведенный на Каменном острове архитекторами Ю.М. Фельтеном и Джакомо Кваренги (работы продолжались с 1776 по 1782 гг.) для великого князя Павла, который в 1797 г. предоставил его в распоряжение последнего короля Польши С.А. Понятовского, вновь стал любимым местом пребывания императорской семьи. Здесь Александр I велел спроектировать и свой новый рабочий кабинет (архитектор Л. Руска).
280
…с другим Днем 22-го числа… – Т. е. не только с именинами самой Марии Павловны, но также и ее матери Марии Федоровны (см. с. выше)
281
…в Вильгельмстале… – Вильгельмсталь – загородный дворец герцогов Саксен-Веймарских в семи километрах от Эйзенаха, расположен в Тюрингском лесу на берегу озера. Дворец был построен в 1699 – 1719 гг. герцогом Вильгельмом Эйзенахским и расширен Карлом Августом, при котором в 1800 г. вокруг замка был разбит парк в английском стиле. Место славилось красотой видов и живописными окрестностями.
282
…весьма патриархальны. – В оригинале эпитет agreste (сельский, деревенский).
Вы слишком добры, любезная Сестрица, что беспокоитесь о моих головных болях; хотя Маменька Вам о них и писала, тем не менее в целом они становятся менее частыми, и к тому же в остальном я чувствую себя так хорошо, что могла бы ощутить себя и вовсе неуязвимой, если бы об этом поменьше было разговоров. – Амели очень будет сожалеть о том, что упустила случай Вам написать, поскольку во время моей прогулки по П[авловску] она вышла из коляски. Домой она вернется поздно, письма же должны уйти уже сегодня вечером. Она была очень тронута Вашим к ней вниманием, передавайте мои поклоны Принцу и сохраняйте по-прежнему, любезная Сестрица, свою дружбу ко мне, она мне очень дорога.