Александрийская поэзия

Так и Зевесова дщерь, с быстротою вниз устремившись,

На неприветливый брег Тинесский ногою ступила.

Чуть лишь герои вошли в пролив извилистый, узкий,

550Чьи с обеих сторон замыкались скалами теснины,

И круговая волна ударила снизу бегущий

Быстро корабль, а они все дальше плыли со страхом,

В уши меж тем уже бил им скал сшибавшихся грохот

И отвечал ему гулом волной омываемый берег,

Тотчас же с места Евфем, голубку державший в деснице,

Поднялся тут, чтоб на нос корабельный вступить, а герои Тифиса,

Агния сына, послушные слову, за весла

Дружно взялись, чтоб потом через скалы промчаться, на мощность

Рук полагаясь. И вот, миновав излуки пролива,

560Видят они, как в последний миг расступилися скалы.

Дух захватило у всех. Голубку, чтоб мчалась свободно,

Тут выпускает Евфем. А прочие все напряженно,

Головы вверх подняв, наблюдали. Меж скал полетела

Птица, они же опять, не помедлив, друг другу навстречу

Вдруг устремились, сошлись, загремели, и, бурно волнуясь,

Море воздвиглось, как туча, и гул пробежал по пучине

Страшный, и вкруг весь эфир преисполнился сильного шума;

Недра полых пещер у подножья скал ноздреватых

Звук издали глухой под прибоем моря, на брег же

570Белой пены клочья с кипящей волны ниспадали.

Сразу теченьем корабль завертело. Отрезали скалы

Перья хвоста у голубки, сама же она невредимо

Их миновала. Гребцы вскричали громко, а Тифис

Голосом зычным велел на весла налечь, ибо скалы

Вновь расступилися. Трепет напал на гребцов, когда снова

Их корабль понесло на волне, побежавшей обратно,

Прямо меж скал. Сильнейший тут всех охватил без изъятья

Страх. Ведь над их головой неизбывная гибель нависла.

Понт широкий уже там и сям проглядывать начал,

580Но неожиданно тут волна большая воздвиглась

Прямо пред ними, нависнув, подобно крутому утесу.

Головы все отклонили, увидев ее. Показалось,

Что, обрушившись, весь корабль залить она может.

Тифис ее упредил, приказавши греблю ослабить,

Что угружала корабль, и под киль вся волна излилася,

Вверх с кормовой стороны корабль подняв и отбросив

Вдаль от скал, и на гребне ее он долго носился.

Кликнул клич тут Евфем, обойдя всех друзей, чтоб на весла,

Сколько есть сил, они налегли. И с криками стали

590Воду герои взметать. Но на сколько двигали весла

Судно вперед, на столько же вспять его относило

Дважды. В могучих руках, словно луки, весла сгибались.

Вдруг огромная вновь на корабль волна налетела,

И, наподобье катка, покатился он неудержимо,

Жадной влеком волной к глубокому морю. Но между

Скалами водоворот задержал его. Скалы гудели,

Мчась с обеих сторон, а он стоял, неподвижен…

Тут от крепкой скалы корабль отторгла Афина

Левой рукой, а правой вперед его протолкнула.

600Он же, схож с окрыленной стрелой, приподнявшись, помчался.

Только украшенный край кормы все же срезали скалы

В миг, когда сшиблись друг с другом. Меж тем богиня Афина,

Чуть лишь корабль невредимо проплыл, на Олимп воротилась,

Что же до скал, то они, сойдясь почти что вплотную,

Сразу же укоренились. Блаженные боги решили,

Чтобы случилося так, если кто проплывет между ними.

Тут-то герои вздохнули легко, свободны от страха

Хладного в сердце; воздух и гладь созерцая морскую,

Что простиралася вдаль, они мыслили, что из Аида

610Вышли; первым средь них говорить начал Тифис и молвил:

«Чаю, что с помощью лишь самого корабля мы остались

Целы! И вряд ли другой кто причинен здесь больше Афины.

Это она корабль напитала божественной силой,

Гвозди когда вбивал в него Арг. Не ему быть разбитым!

Да, Эзонид, царя твоего повеленья так сильно,

Коль между скал нам бог пробежать разрешил невредимо,

Не опасайся теперь. Агеноровым сыном Финеем

Предречено, что в грядущем твой подвиг легче свершится».

Молвил он так и тотчас вперед по открытому морю

620Бег корабля он к Вифинской земле направил. Язон же

С мягкой речью такой в свой черед к нему обратился:

«Тифис, зачем среди скорби ты этим меня утешаешь?

Я погрешил, я навлек беду непоправную, злую.

Надо было бы мне, получив от царя приказанье,

Этот поход отклонить немедля, если бы даже

Было мне суждено на части разрубленным сгибнуть!

Ныне же страх необъятный и невыносимые скорби

Я терплю и страшусь и дороги ужасной, которой

По морю надо плыть, и дня, когда нам на сушу

630Надо будет сходить. Враги везде ведь таятся!

День лишь минует, — всю ночь я в стонах без сна провождаю,

С тех самых пор, как ради меня вы ко мне собралися.

Думаю все об одном, о другом… Говорить тебе можно, —

Только тебе и забот, что о собственной жизни! А я же —

Я о себе нисколько не думаю, но иль об этом,

Или о том, о тебе, о товарищах, мысля со страхом,

Как бы в землю Эллады мне в целости всех вас доставить».

Так он сказал, испытуя друзей. А они отвечали

Смелою речью ему. И тотчас взвеселил его сердце

640Их ободряющий крик, и, решимости полный, он молвил:

«В доблести вашей, друзья, почерпаю я новую смелость!

А потому, даже если бы нам чрез Аида пучины

Плыть пришлось, не поддамся я робости, были бы только