Александрийская поэзия

Эос взошла, и к Финею живущие окрест сбираться

450Начали, те, что и раньше при дня появленье стекались

Вечно к нему, принося для него от еды своей долю.

Им без различья старик, как бы ни был беден пришедший,

Ревностно всем прорицал, и очень многих избавил

Он предсказаньем от бед. Потому его и кормили.

Вместе с ними пришел и Парэбий, самый желанный

Старцу. И рад был узреть он в доме дружину героев,

Ибо и раньше Финей предрекал, что, в путь из Эллады

К граду Эита пустившись, дружина мужей наилучших

460Здесь причал корабля в земле Тиниде привяжет

И что гарпий отгонит она, Зевесом насланных.

Всех, что пришли, отпустил от себя, успокоив их умным

Словом, старик, одному лишь Парэбию дал повеленье

Тут же при нем и остаться с героями. Вскоре, однако,

Он и его отпустил, наказав, чтоб овец своих лучших

Он бы к нему пригнал. А когда из чертога тот вышел,

С кроткой он речью такою к героям-гребцам обратился:

«Други, конечно, не все без изъятия люди преступны,

И услуги не все забывают. Вот этот, к примеру,

470Муж по природе таков, а пришел, чтоб судьбу свою сведать.

После того как он много страдал и мучился много,

Стала его все сильней и чем дальше, тем только страшнее,

Бедность гнести. И со дня ему на день все хуже и хуже

Делалось, и передышки в лишениях не было вовсе.

Злое это терпел воздаянье он за отцовский

Тягостный грех. Однажды, в горах вырубая деревья,

Гамадриады 360одной он презрел неотступную просьбу:

Нимфа молила его и склоняла жалостной речью,

Чтоб не рубил он ствола ее сверстника дуба, где долго

480Жизнь она провождала. Но он, неразумьем объятый,

Дуб тот срубил, уступая мятежному юности пылу.

И потому-то его в грядущем долей убогой

Вместе с детьми покарала она. А я, распознавши

Грех тот, и сыну велел, как пришел он, чтоб тиниадской

Нимфе алтарь он воздвиг и принес искупления жертву,

Слезно ее умоляя, чтоб отчий удел его минул.

Он же меня, когда кары, ниспосланной богом, избегнул,

Не позабыл, не презрел. С трудом, вопреки его воле,

Я отсылаю его, ибо хочет он быть при страдальце».

490Агенорид так сказал. А тем временем тот подошел к ним,

Двух приведя из отары овец. Язон тут поднялся,

Следом Борея сыны, повинуясь приказу Финея,

И Аполлона призвав, прорицателя-бога, заклали

Жертву на алтаре, когда день уж к закату склонялся.

Вслед за тем молодежь приготовила пир изобильный,

Вдоволь попировав, возлегли одни близ причалов

Судна, другие все вместе в дому у Финея заснули,

А поутру поднялись ежегодные ветры, что дуют

Сразу по всей земле по такому Зевса приказу.

500Молвь идет: у болот близ Пенея когда-то Кирена

Некая овчьи стада пасла средь людей древле живших.

Ей по душе было девство и чистое ложе. Однако

Феб Аполлон при реке ее, пасшую стадо, похитил,

Из Гемонии 361унес и вручил ее нимфам туземным,

В Ливии что обитают у самых высот Миртосийских.

Фебу она родила Аристея. 362Его именуют Ловчим и

Пастухом обладатели нив — гемонийцы.

Нимфу ту возлюбивши, ее долговечной соделал

И охотницей бог Аполлон, а ребенка малюткой

510Взял от нее и унес, чтоб возрос он в пещере Хирона.

Вот почему, лишь он вырос, его поженили богини

Музы, и врачевать научив и давать прорицанья,

И пастухом своих стад его сделали, сколько пасется

Их и на Фтии лугах афамантских, и Отриса окрест

Высей, и вдоль реки Апидана священных потоков.

В пору, когда с небес острова Минойские 363начал

Сириус жечь и лекарств у живущих не было долго,

Вняв Дальновержца реченью, они его пригласили,

Дабы помог им от голода он. По отцову наказу

520Фтию покинул сын и на Кеосе зажил, собравши

Для заселенья его паррасийцев, Ликаона внуков.

Там высокий алтарь он воздвиг в честь Зевса Икмея, 364

Жертвы, как должно, заклал среди гор, ублажая светило

Сириус и самого Зевеса Кронида, чьей волей

Ветры годичные землю своим охлаждают дыханьем

Сорок дней напролет. И ныне жрецы совершают

Пред восхождением Пса на острове Кеосе жертвы.

Так вот об этом поется. Герои меж тем у Финея

Мешкали, не отплывая. Без счета старцу подарки

530Каждый день приносили с великим усердьем тинейцы.

После, желая почтить двенадцать блаженных, воздвигли

На побережье морском алтарь и, на нем возложивши

Жертвы, взошли на корабль они быстрый, чтоб взяться за весла.

Робкую взять не забыли они и голубку с собою:

Нес упавшую в страхе Евфем, ее подхвативший.

Тут и причалы двойные они от земли отрешили.

В путь отплывая дальнейший, не скрылись они от Афины.

Тотчас ступила она ногами на полую тучу

(Туча легка, но все же богиню грузную носит);

540К морю помчалась в путь, ко гребцам благомысленна сердцем.

Словно как тот, для кого средь скитаний вдали от отчизны

(Место на место менять дерзаем мы, люди, нередко)

Нет далекой страны и пути все лежат пред очами,

Дом вспоминает родной, между тем как пред ним пролегает

Влажный путь иль сухой, и странник, с волнением в сердце,

Жадные очи свои то туда, то сюда устремляет, —