Алексеев. Последний стратег
Шрифт:
— Михаил Васильевич. В обязательном порядке должно быть создано политическое совещание. Лично я готов хоть сегодня войти в его состав.
— Что даст такое политическое совещание Белому делу?
— Моё присутствие в нём. Моё имя, как и имя генерала Корнилова, придадут начатому вами делу вооружённой борьбы с большевизмом чисто патриотическое начало, лишённое всякого контрреволюционного смысла.
— Думаю, Борис Викторович, что в вашем предложении, возможно, есть рациональное зерно...
На следующий день Алексеев и Каледин,
— Ни за что, господа генералы! Бомбист и добровольцы в одной связке! Это же уму непостижимо...
Алексееву и Каледину стоило немалых трудов уговорить командующего армией согласиться. Корнилов признал, что в Гражданской войне нужны союзники. Тем более из числа людей решительных, да ещё «с именем».
Главный аргумент заключался в словах Алексеева:
— Если Савинков будет работать с нами, то он будет несомненно полезен.
— А если нет?
— Работая от нас отдельно, он может сильно навредить делу.
— Значит, нам выбирать не приходится, Михаил Васильевич?
— Не приходится, Лавр Георгиевич.
— Хорошо, убедили. Я согласен на сотрудничество с Савинковым.
— Тогда будем считать, что дело о союзничестве улажено. А там время покажет...
Сказал своё слово и атаман Каледин:
— Без уступки демократии мне не удастся обеспечить пребывание на Дону Добровольческой армии...
В итоге члены триумвирата решили создать политическое совещание. В его состав вошли: Алексеев (председатель), Корнилов, Каледин, Деникин, Лукомский, Романовский, Струве, Милюков, князь Трубецкой, Фёдоров и Савинков. Из одиннадцати человек шесть носили генеральские погоны.
Деникин категорически отказался участвовать в работе политического совещания. За всё короткое время его существования Антон Иванович ни на одно заседание так и не пришёл.
Савинков настоял на том, чтобы в политический совет были введены его люди. Речь шла о трёх социалистах: бывшем комиссаре Временного правительства в 8-й армии Вендзягольском, «донском демагоге» Агееве и председателе крестьянского съезда, бывшем ссыльном и эмигранте Мазуренко. Белым генералам пришлось уступить.
Политический совет, однако, не просуществовал и месяца. Он перестал функционировать после переезда штаба Добровольческой армии в Ростов.
Деникин так охарактеризовал «участие» Савинкова в деятельности по формированию Добровольческой армии:
«Участие Савинкова и его группы не дало армии ни одного солдата, ни одного рубля и не вернуло на стезю государственности ни одного донского казака, вызвало лишь недоумение в офицерской среде...».
Последний разговор Алексеева и Савинкова состоялся в Ростове:
— Михаил Васильевич. Политическая ситуация требует, чтобы я уехал с Юга в центр, в столицы.
— Что
вас принуждает к этому, Борис Викторович?— Мне необходимо войти в сношение с некоторыми известными демократическими деятелями сперва в Москве, затем в Питере.
— У вас будут ко мне какие-нибудь просьбы?
— Да, Михаил Васильевич. Две. И весьма серьёзные.
— Какова первая из них?
— Мне надо удостоверение за вашей подписью. Оно даст мне право создавать из офицерства подпольные организации и поднимать восстания против большевиков.
— Где вы их намерены поднимать?
— На берегах Верхней Волги. Например, в Ярославле и Рыбинске. Там у меня надёжные, верные люди.
— Хорошо. Такое удостоверение с моей подписью вы можете получить хоть сегодня. Какая вторая просьба?
— Михаил Васильевич. Для создания большого антибольшевистского движения мне необходимы деньги.
— Но, уважаемый Борис Викторович, вы же знаете стеснённость Добровольческой армии в финансах. Денег у меня для вас просто нет.
— Что ж, тогда мне придётся искать источники финансирования самому.
— А что прибывшие с вами социалисты?
— Комиссара Вендзягольского я отправляю в Киев для связи с Юго-Западным фронтом, поляками и чехословаками. Остальные едут со мной в Москву.
— Вы знаете, что большевики ужесточили пропускной режим на железнодорожных станциях?
— Не волнуйтесь, Михаил Васильевич. Я старый конспиратор...
Деникин в книге «Борьба генерала Корнилова» писал о нелюбимом им социалисте-террористе Савинкове так:
«Удостоверение за подписью Алексеева открывало ему новые возможности. Его именем он начал собирать офицерство, распыляя наши силы, и организовывать восстания, которые были скоро и кроваво подавлены большевиками».
К этому можно добавить, что офицеры-монархисты не раз делали неудачные попытки организовать покушение на ненавистного им товарища военного министра Временного правительства. Так что Савинков чувствовал себя в стане белых «неуютно»...
Первую половину января 1918 года генерал Алексеев проработал над документом, получившим впоследствии название «Воззвание к народам Юга и Юго-Востока России». В нём формулировались цели и организационные основы белой Добровольческой армии. Воззвание объявляло, что создаваемая на казачьем Дону армия есть:
«...Организованная военная сила, способная противостоять надвигающейся анархии и немецко-большевистскому нашествию.
Первая непосредственная цель Добровольческой армии - противостоять рука об руку с доблестным казачеством вооружённому нападению на Юг и Юго-Восток России. Все русские люди, собравшиеся здесь со всех концов нашей Родины, должны защищать до последней капли крови самостоятельность областей, давших им приют и являющихся последним оплотом русской независимости, последней надеждой на восстановление Свободной Великой России...».