Альфа и Омега. Книга 3

Я чувствовала, как его голос вибрирует от переполнявших его злости и досады, которые он как будто только теперь позволил себе выпустить наружу. Я давно не видела Йона таким и, надо признать, привыкла к его сдержанности и уверенности в себе, благодаря которым и сама начинала меньше переживать из-за того, как теперь складывались наши жизни.

— Она, наверное, была… так рада тебя слышать, — проговорила я, досадуя на саму себя из-за того, насколько очевидно фальшивой была моя собственная радость, прозвучавшая в этой фразе.

— Она изменилась, — спустя пару секунд паузы ответил Йон. — Наверное, хорошо, что я тоже. Не думаю, что раньше смог бы в полной мере понять ее и то, через что ей приходится проходить каждый день.

— А с Тео все нормально? — поспешила уточнить я, наконец разворачиваясь к нему лицом и ставя разогревать готовые сэндвичи.

— Да, он… в порядке, — кивнул мой альфа, и мне стало не по себе от того, как пристально он вглядывался в мое лицо. Словно и в самом деле не чувствовал буквально и дословно все, что кипело и дрожало у меня внутри.

— Значит… Ты сможешь забрать их с острова, верно? — Я не хотела об этом спрашивать. Я даже думать об этом пока не была готова, но, наверное, мы оба понимали, что от этого вопроса — а также ответа на него и всех последующих событий — нам никуда не деться.

— Хана, подойди ко мне, — поманил меня рукой он, и я, пересилив в себе внезапно всколыхнувшееся желание отшатнуться — а лучше вообще удрать куда подальше, — приблизилась. Он был одет в одни тренировочные штаны, и его теплое, все еще немного влажное тело манило и звало меня к себе, но я усилием воли не поддавалась и не позволяла себе ни на секунду забывать о предмете нашего разговора. Даже когда сидевший на стуле Йон, потянув меня на себя, заставил оседлать его колени, я все равно упрямо отказывалась поддаваться провокациям наших привычно и с готовностью переплетшихся запахов.

— Ты должна кое-что знать, — серьезно проговорил он, убирая с моего лица вьющиеся прядки рыжих волос. — Никки не на острове. Они с мужем приехали в Восточный город уже несколько недель назад. Почти сразу после похорон Джерома.

— Вот как… — выдохнула я, не зная, как отреагировать на эти новости более эмоционально и конструктивно. — Но ведь это все упрощает, верно? Ты можешь… Ты ведь все равно можешь забрать ее? — Уже договаривая, я осознала, что, конечно, теперь это совсем не так.

— Все стало… сложнее, маленькая омега, — подтвердил мои опасения Йон, зачем-то продолжая крепко держать меня за бедра, словно опасаясь, что я могу соскользнуть с его ног — случайно или намеренно. — Я больше не никому не известный парень с улицы, который может позволить себе подобную безрассудную глупость. Раньше лишь ценой собственной свободы и покорности Никки могла гарантировать нам с тобой безопасность, а теперь мы с ее мужем совсем в иных положениях относительно друг друга. Он — просто бандит средний руки, не более того. А я — один из зубцов. Если бы он подчинялся мне напрямую, я бы, наверное, мог потребовать себе его женщину — да и то не уверен, что это работает как-то так. Но в текущей расстановке сил подобное требование будет расценено как вызов не ему лично, а тому, кто стоит над ним.

— А кто это? — тихо спросила я, понимая, что в общем-то ответ не так важен. Хотя, надо признать, прозвучавшее имя меня не удивило.

— Сатэ. Эйсон Грек подчиняется тому напыщенному говнюку, помешанному на правилах и дворцовом этикете. — На лице Йона на мгновение проступила откровенная гадливость. — Как ты думаешь, что будет, если я заявлю свои претензии на Никки?

— Он использует это как повод завязать открытый конфликт, — предположила я, поджав губы и качая головой.

— Именно, — подтвердил мой альфа. — Мы не можем себе этого позволить. Не сейчас.

От того, как это прозвучало, у меня по спине побежали холодные мурашки. И внезапно, повинуясь ярко вспыхнувшему порыву, я обхватила его лицо ладонями, наклонилась к нему и горячечно зашептала, сама не слыша половину из своих слов.

— Может, нам это вовсе не нужно, Йон? Ни сейчас, ни потом, никогда? Помнишь, как мы хотели уехать, когда Церковь от нас отцепится, и жить только вдвоем и только друг ради друга? Может, еще не поздно? Нам не нужно воевать за этот… кусок пирога, нам вообще ничего не нужно. Если ты предложишь Сатэ фермы и остальное, он лично отдаст тебе Никки и голову Эйсона Грека впридачу, если попросишь. Нам это не нужно. Мне это не нужно. Это зашло уже слишком далеко, и я боюсь… я правда боюсь за тебя, Йон. Оно того не стоит. Никогда не стоило. Важны только мы, разве нет?

Он обнял меня за плечи, прижимая ближе к себе, и я поняла, что меня бьет дрожь, которая пусть и не сразу, но все же податливо улеглась в его надежных и таких родных объятиях.

— Тебе не нужно ничего бояться, маленькая, — ласково проговорил он, легонько похлопывая меня ладонью по спине. — Я все устрою, просто нужно… придумать другой план только и всего. Я не отступлюсь, пока все не станет по справедливости. Ведь мы заслужили это — право жить такой жизнью, как сейчас.

— Жизнью, поставленной на кон бандитских разборок? — не поверила своим ушам я, отстраняясь. Альфа вздохнул, аккуратно поставил меня на ноги и поднялся, враз оказавшись привычно выше меня, отчего мне пришлось поднять лицо, чтобы не разрывать зрительный контакт.

— Жизнью, в которой мы можем позволить себе не стирать руки в кровь ради дешевого шоколада в полуночном кафе, — с чувством произнес Йон, положив руки мне на плечи. — Жизнью, в которой не нужно бояться, что придет кто-то, у кого больше денег, и заставит тебя плясать под его дудку — драться на его арене, убивать его конкурентов или ублажать его ртом омеги-подростка. Я ни за что не вернусь к прежней жизни, Хана, и ты не должна. Они пытаются нас запугать именно для того, чтобы мы поджали хвост и забились поглубже обратно в свою нору. Думаешь, я этого не понимаю? Отравления в казино, разбитое окно в нашем ресторане — думаешь, это просто совпадения? Нас проверяют на прочность. Меня проверяют на прочность. И будь я проклят, если позволю этим уродам добиться своего.

— Но Йон… — растерянно пролепетала я, не успев еще толком собрать мысли в кучу, чтобы аргументированно ему возразить, но внезапно он резко сменил тему:

— Ты уже думала о том, какую хочешь свадьбу, маленькая омега?

Вопрос, признаюсь, застал меня врасплох. О чем, о чем, а о свадьбе я в последние дни не думала совершенно точно. После того странного предложения, сделанного моим альфой буквально на ходу, мы больше не поднимали эту тему, а поскольку наша метка связывала нас крепче любых брачных клятв и печатей, я не видела особого резона и вовсе к ней возвращаться, предполагая, что и Йон вовсе об этом не думает. И хотя я была почти уверена, что прямо сейчас он поднял эту тему только для того, чтобы уйти от неприятного разговора, из всех возможных вариантов этот отчего-то сработал лучше всего.

— У меня уже была одна свадьба, — помолчав, ответила я, всем своим видом, тем не менее, давая альфе понять, что мы еще вернемся к прерванной беседе.

— Готов спорить, она была скучная, — хмыкнул он, усаживая меня за стол и подавая сготовившиеся сэндвичи, а потом начиная заниматься напитками для нас обоих.

— Мне кажется, ты априори считаешь моего бывшего мужа каким-то… недоразумением, — чуть прищурилась я, наблюдая за ним.

— А разве это было не так? — беспечно уточнил мой альфа, и мне вдруг почему-то показалось, что он ненавязчиво поигрывает мышцами, словно красуясь передо мной. Это было так глупо на фоне всех наших серьезных разговоров о Никки и прочем, что мне вдруг стало смешно, и напряжение, сдавившее мое горло, куда-то отступило и растворилось.

— Думаю, мы с ним просто оба не понимали, что нам нужно, — предположила я. — Я думала, что мне нужен «хоть кто-то», а он думал, что если я омега, то он будет счастлив со мной по определению. А выяснилось, что даже омеги это не просто ходячее воплощение всех мужских фантазий, а тоже мыслящие существа со своим мнением, привычками, бытовыми желаниями и прочим. Кажется, я случайно стала причиной его разочарования во всем своем виде, — добавила я, пожав плечами.

— Я же говорю — недоразумение, а не мужчина, — усмехнулся Йон. — Не оценить такое сокровище мог только полный идиот.