Алгоритм счастья

– Не правда, - вступится за тещу Олег.
– Ты же рассказывала, что с ней творилось, когда умер твой папа!

– Да, верно, - нехотя согласится Рита.
– У те тогда даже пропал голос. Потом, правда, восстановился. С тех пор она его особенно бережет, прямо молится на свой голос.

– И еще она любит тебя, - скажет Олег фразу, которую - он знает!
– так ждет Рита.

– Не уверена, - упрямо ответит Рита.
– Сколько помню себя, вечно она мной недовольна. Может, потому, что я не певица и не художница? Природа отдыхает на детях!

Олег промолчит. Что он знает, в конце концов, об этой семье? Все только со слов Риты, остальное - предположения. Но с Екатериной Ивановной у них теперь общая тайна: она помогла ему с реактивами, да осталось еще на субстраты - как только появятся, ему отложат: он уже оплатил.

– Ну, ты орел! Орел, да и только, - повторял в потрясении Николай Иванович, не находя подходящих к случаю слов, и глаза его блестели от радости.
– Теперь держитесь!
– погрозил он кулаком невидимым конкурентам и сразу организовал Олегу "режим наибольшего благоприятствования": освободил от семинаров.

– Что это ты такой веселый?
– подозрительно спросила Рита, когда Олег вернулся в тот день домой.

– Я теперь всегда таким буду!
– объявил Олег и обнял, закружил по комнате Риту, совсем как в старые времена, когда-то, давным-давно, больше года назад, когда вместе, плечом к плечу, защищали они от путчистов Белый дом, символ новой России.
– А давай сходим на Краснопресненскую? загорелся он великолепной идеей, радуясь всему на свете - Рите, солнцу, золотым и багряным листьям.
– И мультики заодно посмотрим на Баррикадной.

– Мне не пять лет, чтобы смотреть в какой-то забегаловке всякую муть, - отрезала Рита.
– А уж как мы мокли, дурачки, под дождем...

Она не договорила: все вспомнилось так отчетливо ясно, что перехватило дыхание. Площадь - единая, как один человек, горящие праведным гневом, уверенностью в победе лица, ощущение собственной силы и правоты, могучий голос с балкона: "Граждане россияне!" Слово "Россия", принадлежавшее, казалось, истории, вдруг ожило и вернулось, и таким оказалось кровным, родным, что вызвало даже слезы. Неужели прошел только год? Всего лишь год? Как же все за этот год изменилось! Власти, конечно, сорвали куш, а они, защитники, победители? Что получили они?

Безденежье, неуверенность не то что в завтрашнем, в сегодняшнем дне и тревогу - выматывающую, постоянную.

Все это выкрикнула Рита своему незадачливому, не приспособленному к новой жизни мужу, словно он был во всем виноват.

– Ну скажи мне, скажи, что получили мы?
– кричала Рита.

– Мы получили свободу, - спокойно ответил Олег: он уже научился гасить Ритин крик таким вот, неестественным почти, спокойствием.

– Какую еще свободу?
– горько спросила Рита.

– Свободу вообще, - неопределенно ответил Олег и, понимая, что ответил смутно, попытался, как мог, разъяснить:

– Свободу информации - раз, общения с коллегами, со всем миром - два, свободу выезда.

– Если есть деньги, - едко вставила Рита.

– Естественно, - невозмутимо подтвердил Олег.
– А смотри, сколько возникло фирм, независимых предприятий...

– Что ж ты-то не в фирме?

– А я, знаешь ли, в университете, - выпрямился Олег, и такое достоинство, даже гордость прозвучали в его словах, что Рита, в некоторой растерянности взглянув на него, умолкла.

Они сидели с Валей и Геночкой в новом, с иголочки, кооперативном кафе и наслаждались жизнью. Это для них пригасили свет - прочие столики пустовали, - для них звучала тихая музыка, их бесшумно обслуживали стройные мальчики-официанты в черных брюках, отутюженных белых рубахах, с галстуками-бабочками.

Валя, в коротенькой кожаной юбочке и кожаной, с "молниями" и замочками куртке, в туфлях на высокой платформе, сияла: она гордилась Геночкой. Рита рядом с ней казалась чуть ли не оборванкой, хотя на ней были кофточка из Парижа и яркая турецкая юбка, после долгих колебаний купленная на рынке. Раскрасневшийся Гена - тоже весь в кожаном и цепочках - правил бал.

– Выпьем, девочки!
– поднял он фужер с водкой.
– Считай, Риток, что компьютер ты в общем и целом освоила. В случае чего Валентина поможет. И другие девчонки. Не робей, с нашими не пропадешь!

– Но я еще не решила...

– Да, говорю, не робей!
– Гена говорил все громче и громче.
– Витька я беру на себя: скажу - "Надо!" - и все дела. Что ж вам - с голоду подыхать?

Принесли еще закусок: какие-то невиданные салаты с кусочками ананаса, белую рыбу и красную, обложенную аккуратными ломтиками лимона, розовых крабов и даже устриц со льдом и серебряными щипчиками. Официант, покосившись на фужер, незаметно поставил еще одну рюмку для водки. Первую клиент как бы и не заметил.

– Ну, Алька - хрен с ним, - разглагольствовал, не заметив и вторую рюмку, Гена.
– Что-то он там сочинил в своей биологии. Может, сделает какое открытие и.., прощай, Россия-матушка! Отвалит в Штаты, к этому, как его?

– Рику, - подсказала Рита.

– Вот-вот, к Рику, - вступила в разговор Валя.
– А что будешь делать ты? Кому нужна твоя география? Вон Сашка, Танькин двоюродный брат, окончил в Ленинграде знаменитую корабелку, практику проходил на Севере, в океане. Чем-то там его наградили - отличился в шторм, спас кого-то... Ну, ему сказали, конечно, "мерси" и вручили свободный диплом.

– И что?
– испуганно спросила Рита.

– А ничего!
– фыркнула Валя.
– Мыкался-мыкался - никому на фиг не нужен. Еле устроился в какой-то занюханный банк. Рад до смерти! Говорит, никто с их курса, ни один человек, не работает по специальности.

– Как же так?
– расстроилась Рита.
– Петр Первый за границу посылал на корабелов учиться, а тут теряем своих. Это же так расточительно! Сколько на обучение ухлопано денег...

– Да кто их считает!
– радостно завопил Гена.

– И с тобой будет так же, - уверенно сказала Валя.
– Уж если никому не нужны корабелы...

Кружилась от выпитого голова. Доводы друзей казались неоспоримы. Новая жизнь маячила совсем рядом - протяни только руку. Вот только как сказать Олегу? И маме. Валя уговаривает слишком уж горячо.

Почему? Из дружбы? Или хочет, чтобы Рита стала ей ровней? Как она когда-то Рите завидовала! Но теперь роли так странно и страшно переменились. Разве может Рита купить себе такую куртку? Сколько, интересно, она стоит? Рискнула спросить, когда Геночка отлучился в уборную.