Алхимик
Шрифт:
Она покачала головой и сделала еще глоток крепкого красного французского.
— Оно само совершенство. — Монти подцепила на вилку еще кусочек картофеля.
Коннор взял руками крылышко цыпленка и дочиста обглодал его.
— С этим все ясно — ты прекрасно готовишь.
Она смущенно покачала головой:
— Я скорее действую интуитивно. Импровизирую, привлекая на помощь множество рецептов. Порой получается, а порой и нет.
— Я лично предпочитаю огромных моллюсков в соусе из черных бобов и жареную картофельную соломку. Может быть, я когда-нибудь смогу угостить тебя?
— Да,
— Просто я еще должен разобрать свою кухню. О встрече мы договоримся.
— Где оно, твое новое местожительство?
— В Фулеме… ну, где-то там… рядом с дорогой, которая называется… — Он на секунду задумался. — Рэдклифф-роуд.
— Рэдклифф-роуд?
— Ага. Знаешь ее?
— Да. — Она постучала по краю бокала с вином. — Я сегодня была там. Рэдклифф-роуд — это то место, где убили доктора Корбина.
— Иисусе! Значит, та стройка за светофором?..
— Да. Еще одно совпадение?
— Без которого вполне можно было бы обойтись.
Она посмотрела на него:
— Прекрасный район. Мне нравится эта часть Лондона. Каким образом ты выбрал именно ее?
— Она находится в пределах зоны, одобренной «Бендикс Шер».
— В пределах какойзоны?
— А ты об этом не знала? Ты не читала «Библию „Бендикса“»?
— В моем кабинете лежит экземпляр, но я его так и не осилила.
— Получишь большое удовольствие. И мне, и тебе, и твоему отцу, и всем прочим в компании разрешено жить только в пределах определенных районов города и сельской местности.
Она недоверчиво покачала головой:
— А как же я здесь?
— Ты должна быть очень внимательной; в противном случае они настойчиво потребуют, чтобы ты переехала.
— Пусть только попробуют, — мрачно сказала она и улыбнулась Коннору. — Расскажи мне о своей квартире… она в одном из этих прекрасных домов с террасами?
— Дом действительно элегантный. В квартире только одна спальня, но большая гостиная и просторная кухня. Высокие потолки с лепниной.
— Звучит внушительно, — одобрила она.
— Почему бы тебе завтра не приехать и не отобедать со мной — а я тебе все покажу? Блюда можно заказать в ресторане.
— Я бы с удовольствием.
Он медленно поднял свой бокал, и их взгляды встретились. Протянув руку, Коннор легко коснулся ее бокала.
— Я думаю, что ты на редкость обаятельна, — сказал он.
Монти порозовела и тепло улыбнулась ему; вино лишь усилило ее тягу к нему.
— Спасибо, — еле слышно прошептала она и почувствовала, как спазм волнения сжал ей горло.
— Как так получилось, что ты до сих пор не замужем? И компания молодых людей с красными розами в руках не толпится вокруг твоего дома? Или, может, они где-то присутствуют?
— Нет, боюсь, что нет. — Она пожала плечами. — Наверно, дело в том, что я типичная карьерная девушка, очень преданная своему делу.
Он слегка наклонил голову:
— В самом деле?
— Да.
Коннор кивнул на картину на стене, изображавшую площадь Святого Марка. Он еще раньше обратил внимание на подпись художника.
— Твоя?
— Нравится?
— Я думаю, что у тебя талант. А ты пропадаешь в фармацевтической промышленности.
Она покачала головой, а затем, поддавшись
минутной слабости, взяла сигарету из пачки «Мальборо», которую он протянул ей, и прикурила от его зажигалки. Затянувшись, она почувствовала, как у нее закружилась голова, и закашлялась.— Прости… первая сигарета за пять лет! — Она с предельной осторожностью затянулась второй раз. В голове у нее прояснилось. — Живопись — не самое важное. В мире достаточно картин, тысячи художников гораздо талантливее меня, и еще один в моем лице ровно ничего не изменит. А вот тысяч таких людей, как мой отец, нет. Даже сотни нет.
— Может, даже и дюжины, — согласился Коннор.
Она сделала глоток вина и осмелилась затянуться еще раз.
— Господи, до чего же вкусно! Коннор, негодник, ты же снова меня подсадишь на курение!
Наклонившись к Монти, он мягко забрал сигарету у нее из пальцев и потушил ее.
— Эй! А мне в самом деле понравилось!
— Оскар Уайльд однажды сказал, что сигарета самая совершенная вещь на свете — если тебе ее не хватило, всегда можно взять еще одну. — Он выжидающе посмотрел на нее.
— Совершенно справедливо, — признала она.
— Так что уходи, когда ты впереди всех. Может быть, то же самое стоит отнести к «Бендикс Шер».
— Уйти из «Бендикса»?
— Чтобы заняться расследованием истории с «Матерноксом».
— Ты серьезно?
— Вполне. Я не хочу, чтобы ты пострадала.
Она посмотрела на скрюченный раздавленный окурок в пепельнице.
— Коннор, я не могу так просто взять и уйти.
— Вот этого я и боялся.
Он положил свою сигарету в пепельницу и пристально вгляделся ей в лицо.
— Я говорил Чарли Роули, что он не имеет ни малейшего представления, чем мы занимаемся. Как и ты.
— Так чем жемы занимаемся, Коннор?
Он покачал головой:
— Откровенно говоря, я думаю, что тебе надо поскорее забыть об этом.
— Если помнишь, именно ты придал мне смелости, — возразила Монти. — Когда я лежала в больнице и ты довольно откровенно намекнул, что смерть Джейка Силса не была случайностью.
Он снова взял свою сигарету.
— Это началось значительно раньше, — сказал он. — Я не собирался ни намекать тебе, ни внушать никаких мыслей или сомнений о том, чего тут не было раньше. Так?
Она знала, что все было именно так. Она даже не оказалась бы в больнице, если бы не послушалась Губерта Уэнтуорта и не согласилась помочь ему. Она коснулась ножки своего бокала.
— Так продолжай же — чего Чарли Роули и я не знаем о «Бендикс Шер»?
— Сначала расскажи мне, что тебе известно.
Она пожала плечами:
— Не очень много. Я… — Она внезапно запнулась. — Строго говоря, сегодня я услышала нечто очень странное. У меня сложились дружеские отношения с одним из охранников в холле. Пару раз я слышала, как лифт спускается в подвальные помещения, но, как ни странно, я не могла уловить, откуда же исходит этот звук. Когда я спросила его, он занервничал. Сказал, что мне стоит как-нибудь ознакомиться с планом здания… то есть намекнул, что здание Бендикс — не то, чем оно кажется. Затем посоветовал перечесть «Путешествие к центру Земли» Жюля Верна. — Монти улыбнулась.