Алхимия крови и слез

Стрела слетела с тетивы, всполохом устремилась к Завесе. Все предыдущие сгорали, едва пересекали ее, опадали пеплом на землю.

Костяная стрела по дуге перелетела серебристо-стальную реку и воткнулась в мягкий мох у кустов.

В магии Эйдарис не почувствовал ничего особенного, Завеса как будто даже не шелохнулась, но стрела осталась на той стороне.

— Чувствуешь? — спросил Кэл. — Не прорвала. Прошла.

Эйдарис кивнул. Даже лучше, чем они рассчитывали! В его голове уже начали созревать новые планы. Кости воронов были напоены местной магией. Если халагардское колдовство так легко проходит сквозь Завесу, может, вовсе и не нужно ее убирать? Им ведь требуется пройти. Сколько нужно костей и артефактов для целой армии?

— Кэл, — Эйдарис постарался быть спокойным. — Твоя сабля с ашмером, ведь так?

— Да. Как и твоя. И одежда с ашмером и чарами.

— А может ли ашмер сам по себе быть магическим?

Глаза Кэла загорелись, он явно понял, к чему клонит брат:

— Думаешь, если прошла кость, так сможет проникнуть и ашмер?

— Не зачарованный. Чистый ашмер, который принадлежит этой земле. Этого может хватить.

Кэл рассмеялся и хлопнул брата по плечу:

— Наверняка всё не так просто, но мы можем попробовать! Поговорим с магами и алхимиками, когда вернемся. Если так, шалир, то это не настолько безнадежная война.

Ответить Эйдарис не успел, он услышал шум одновременно с братом. Обернулся, чтобы увидеть, что на лагерь напали.

Видимо, их каким-то образом скрывала Завеса. А еще они явно знали, где и когда ждать отряд: четкая засада. Отряд халагардцев был стремительным: воины в черном, на лицах виднелись узоры сажей, у кого-то знаки на щеках и лбу, кто-то закрасил полоской глаза, будто повязка. На одежде из кожи и меха болтались клыки, в заплетенных в косы волосах — косточки. С боевым кличем они вынырнули со стороны речки и межевого столба и теперь расправлялись с отрядом, размахивая короткими мечами и украшенными узорами топорами.

— Клинок, защищай императора! — коротко отдал распоряжение Кэл и тут же нырнул в гущу боя, одновременно умудряясь достать саблю и выкрикивать распоряжения, чтобы организовать воинов и отбить атаку.

Эйдарис не собирался стоять в стороне. Он устремился за братом, а рядом тенью скользнул Фер Рин. Он выполнял приказ: оружие было продолжением его руки, слепой воин наносил удары, как будто за миг чувствуя, кто оказывался рядом с Эйдарисом. Слыша их, ощущая. Убивая.

Эйдарис тоже был хорошим воином. Он постоянно упражнялся, и сейчас отточенные умения подкреплялись гневом: неужели кто-то сообщил Халагарду о том, что здесь будет отряд? И по какому праву они сразу переходят к нападению?

Выбив меч из рук одного нападавшего, Эйдарис полоснул его саблей. Увернулся от топора другого, заметил, как Фер Рин коротким движением вспорол ему живот и тут же скользнул к следующему врагу. Эйдарису приходилось видеть Клинков в действии, но каждый раз это вызывало неподдельное восхищение, движения на грани человеческого восприятия.

Возможно, Фер Рин один смог бы положить всех нападающих, которых явно было раза в два больше, чем имперцев. Но Эйдарис слишком отвлекся и не заметил, когда рядом что-то взорвалось, полыхнуло огнем, на миг оглушая. Тут же возник халагардец, ударивший по голове то ли древком топора, то ли эфесом. Фер Рин змейкой скользнул к врагу, и тот захрипел, выронив оружие и пытаясь унять кровь из вспоротого горла.

Он рухнул на землю, а вслед за ним опустился и Эйдарис. Он видел, что нападавшие иссякают, поэтому и себе позволил передышку, зная, что Фер Рин в любом случае его прикроет. В голове нещадно звенело, а перед глазами плыло. Эйдарис пытался перевести дыхание и удержать в себе пусть и скудный, но всё-таки обед. Он прикрыл глаза, ожидая, когда стихнет головокружение.

Совершенно потерял счет времени, так что, когда открыл глаза, вокруг почти стихло. Фер Рин стоял рядом, опустив клинок, но не убирая его. Лезвие щедро заливала чужая кровь.

— Мой император, — сказал он. — Мы отбили атаку.

Он ожидал новых приказов, по-прежнему не отходя от Эйдариса. Верный Клинок императора — кажется, в нем ничего не осталось от старого друга, с которым они в детстве бегали по замку.

— Хорошо, — голова еще болела, но хотя бы мир перед глазами не плыл.

Эйдарис медленно поднялся на ноги, оглядывая трупы и собственных воинов.

— Где Кэл?

— Великий Дракон, ваш брат ранен.

Нахмурившись, Эйдарис попытался отыскать взглядом, где мог быть Кэл и лекарь. Эйдариса еще качало, пока он шел по удобренной кровью земле, он отдавал короткие приказы: стоило как можно быстрее помочь раненым, похоронить мертвых и убираться отсюда. Возможно, за одним отрядом нападавших последует еще один.

Позади тенью следовал Фер Рин.

У палатки лекаря кто-то торопливо разводил огонь, уже сидело двое раненых, но их раны не выглядели серьезными. Кэла видно не было, и Эйдарис скользнул внутрь.

Палатку лекаря всегда ставили первой, в ней уже было тепло, стоял запах каких-то лекарств, но шкуры и одеяла были кинуты на землю явно в спешке. Кэл полусидел на них, шипя от боли. Уже без мундира и без рубашки, на его боку темнела рана.

— Эти подонки притащили взрывчатый порошок! Откуда он у простого отряда на границе? — яростно сказал Кэл. — Нас ждали! И это стоило жизни паре моих ребят.

— Ваше высочество, можно не дергаться? — спросил лекарь. Немолодой мужчина с аккуратной бородкой. Он как раз занимался раной и поднял глаза на императора. — Великий Дракон, принц был у самого взрыва. Его рана не опасна… но нужно извлечь осколки стекла.

— Так в чем проблема?

— Обезболивающие зелья потеряны при взрыве.

Эйдарис прекрасно знал, как действуют лекари: алхимики поставляют им настолько сильные зелья, что пациенты почти ничего не чувствуют. Вытащить осколки и обработать рану. Но наживую это очень больно.

— Как будто у нас есть выбор, — усмехнулся Кэл. — Давай уже, сделай всё быстрее.

Эйдарис видел, как лекарь колебался. Потом кивнул и проворно зажег еще несколько фонарей, ярко освещая рану. Взял какое-то металлическое приспособление. Снова помедлил.

— Давай уже! — рявкнул Кэл.

Он выглядел бледным, влажные волосы слиплись вокруг лица, на щеке виднелся мутный кровавый потек, как будто он провел по ней грязной рукой, утирая. Он прекрасно понимал, что ему предстоит. Эйдарис ничем помочь не мог: его присутствие усмиряло приступы, но не более того. Он даже не умел, как брат, нажимать на нужные точки, чтобы облегчить боль. Хотя в данном случае даже такие умения не помогли бы.

Эйдарис присел рядом с братом. Лекарь снова глянул на него, прежде чем начать:

— Ваше сиятельство… держите его. Будет дергаться, станет только хуже, а дергаться без зелья будет.

Ухватив Кэла одной рукой за запястье, другой Эйдарис уверенно надавил на плечо, заставляя лечь, и удерживая в таком положении. Кэл вздохнул и прикрыл глаза, но, когда лекарь своим приспособлением сунулся в рану, Эйдарис почувствовал, как напряглось тело брата.

Кэл некоторое время сдерживался, потом всё-таки дернулся, глухо застонав. Эйдарис сильнее прижал его к шкурам, не давая двинуться. Лучше бы Кэл отключился… но он был в сознании. Правда, дальше уже не сдерживался, пока лекарь вытаскивал из раны осколки, шипел от боли, срываясь на болезненные стоны, дергался.