Алиса
Шрифт:
– Но ведь наш мир не обезумел. Нас окружают цивилизованные люди.
– В самом деле, Джонни? Разве не эти люди задумали убить Полли лишь потому, что им понадобился ключ? Да, ключ стоит денег. Им нужны деньги. Значит, они должны убивать. Нет, Джонни, мы живем не в цивилизованном мире. Это мир, в котором гремят ядерные взрывы, а на городских улицах ежедневно режут и стреляют людей. Еще не родившихся детей приговаривают к смерти всякий раз, когда русские или американцы взрывают очередную атомную бомбу. Цивилизованные...
– Господи, хоть сейчас не читай мне лекцию!
– Я никогда прежде
– Просто мы оба должны срочно повзрослеть.
– А что толку?
– Наша Полли попала в руки к очень скверным людям, Джонни. Нужно смотреть правде в глаза.
– Почему ты так уверена, что они решили её убить?
– Во мне говорит обыкновенный здравый смысл, Джонни. Они зашли уже слишком далеко и теперь у них не остается иного выхода, как убить Полли, тебя и меня. Всех нас троих.
– Как ты можешь такое говорить? Почему?
– Потому что им безразлично, скольких человек убить, а, оставив нас в живых, они непомерно рискуют.
– А почему они так уверены, что мы не обратимся в полицию?
Алиса покачала головой.
– Судя по твоим словам, Джонни, мистер Монтес - весьма проницательный и влиятельный человек. Он играет по крупному. Он ведь даже не мужчина, Джонни. Его безразличие к сексу, использование жены как шлюхи, лукулловы замашки - все это говорит о том, что он не человек, а ходячая бомба. Он нацелен на саморазрушение, но свято верит, что деньги очистят его от грехов. Он, конечно же, убежден, что мы не обратимся в полицию. Если мы это сделаем, Полли погибнет. И он прекрасно понимает, что мы это сознаем.
– Но что случится, если мы все-таки обратимся в полицию?
– Ему все равно придется убить нас. Другого выхода у него нет. Не забудь, что он обладает дипломатической неприкосновенностью и вдобавок представляет в ООН страну, которая в глазах всего мира и так много страдает от пренебрежительного отношения Америки. Думаю, что убрав всех нас с дороги, он будет в полной безопасности. Да и кто выдвинет против него обвинение?
– Мы бы могли.
– Мертвые - нет. К тому же я не хочу покупать себе жизнь ценой жизни Полли. У нас есть ещё несколько часов и мы должны придумать какой-то выход. Господи, если бы только у нас был ключ!
– Если все то, о чем ты говорила - правда, то нам лучше обойтись без ключа. Я не думаю, что Монтес посмеет тронуть Полли до тех пор, пока у него не будет ключа. Ему нет смысла убивать Полли, если ключ не попадет к нему в руки - тогда он лишится единственного своего оружия.
– Да, а нашим оружием был ключ, да и тот мы утратили, - вздохнула Алиса.
– Но они-то этого не знают. Попробуем сблефовать. Нельзя дать им понять, что у нас нет ключа.
– Да, Джонни, ты прав...
Ее прервал телефонный звонок.
– Я сниму параллельную трубку в спальне, - внезапно охрипшим голосом сказала Алиса.
– А ты в ту же секунду возьми свою.
– Она вихрем пронеслась в спальню и выкрикнула: - Давай, Джонни!
Я схватил трубку - как мне показалось, одновременно с Алисой; щелчка, во всяком случае, я не услышал. Звонил сам Портулус Монтес.
* * *
– Мистер Кэмбер?
– спросил он шелковым голосом.
– Я вас слушаю.
– Мне
очень приятно снова разговаривать с вами. В наше время редко выпадает удача познакомиться с цивилизованной личностью, а каждое расставание с ней несет за собой горечь утраты.– Где моя дочь?
Поразительно, но ни мой голос, ни рука, твердо сжимавшая телефонную трубку, не дрожали. Что-то во мне стало меняться.
– Ваша дочь? Разве я могу это знать?
– Еще бы, черт побери! Послушайте, Монтес, если, не дай Бог, с ней что-нибудь случится, клянусь, что я доберусь до вас. Пусть это займет у меня всю оставшуюся жизнь, но я вас выслежу и прикончу!
– Вы меня поражаете, мистер Кэмбер, - сказал он.
– Какие свирепые - и какие преступные - угрозы. Если даже сделать скидку на свойственные американцам романтизм и невоспитанность, ваши угрозы все равно ужасны и недопустимы. А что случилось с вашей дочерью?
– Вы отлично знаете, что с ней случилось, черт побери! Ваша жена похитила её.
– Моя жена? Вы сошли с ума, мистер Кэмбер. Моя жена весь день не выходила из дома и, если вы посмеете высказать свои обвинения публично, я представлю пятерых свидетелей, которые подтвердят её алиби. Я не понимаю вас, мистер Кэмбер, а ваши возмутительные заявления отношу исключительно на счет вашей эмоциональной неуравновешенности.
– О нет, мистер Монтес! Вы от меня так легко не отделаетесь. Если хоть что-нибудь случится с Полли...
– Одну минуту, мистер Кэмбер!
– рявкнул Монтес.
– Представьте, что нас кто-то подслушивает. Вы угрожаете убить меня и вдобавок оскорбили меня своими клеветническими измышлениями...
– Вас невозможно оскорбить.
– Даже моему терпению есть предел, мистер Кэмбер. Если у вас случилось несчастье, я готов вам посочувствовать, но совершенно не согласен выслушивать ваши нападки. Итак, что вы выбираете? Я повешу трубку - или мы побеседуем, как воспитанные люди?
– Я готов говорить с вами.
– Очень хорошо. Значит, по вашим словам, вашу дочь похитили. Это скверно. Весьма скверно. Но вы, разумеется, уведомили полицию?
– Нет. Нет еще.
– А разумно ли это, мистер Кэмбер?
– Мы с женой считаем, что да.
– С женой. Замечательная женщина, насколько я наслышан. Она слушает наш разговор? У вас ведь есть параллельный аппарат.
Последовало непродолжительное молчание; я предоставил Алисе самой решать, выдавать свое присутствие или нет. Принимать решение за неё я не мог. До сих пор все, что я предпринимал самостоятельно, оборачивалось против нас. Мой мир был окутан густым туманом, в котором я пробирался на ощупь, то и дело спотыкаясь и падая.
Голос Алисы прозвучал звонко и ровно:
– Да, мистер Монтес, я вас слушаю.
– А, я так и думал. Рад с вами познакомиться, миссис Кэмбер, очень рад. Поверьте, что я весьма наслышан о ваших незаурядных достоинствах.
– Что вы хотите нам предложить, мистер Монтес?
– спросила Алиса.
– Предложить? Ах, да - ведь у вас такое несчастье. Надеюсь, все будет в порядке. Любимый ребенок вдруг исчезает - это ужасно. Жаль, что я не в состоянии помочь вам.
– Мне кажется, вы способны нам помочь, мистер Монтес, - спокойно сказала Алиса.