Алпамыш

Говорит ему снова Кокальдаш:

— Сам ты, Караджан, вредишь своим делам. Лучше бы зарезать Байчибара нам, —

Голову коня тебе тогда подам.

^[23]

Сколько бы досталось мяса даром нам!

Спутался с узбеком! Это ли не срам!

Говорю с тобою — сердцем чист и прям, —

Дай, коня зарежем, — зря не будь упрям.

Об одной узбечке мы мечтаем все,

Нас пятьсот калмык

о

в и страдаем все.

Может быть, тебе достанется она —

Будет у тебя красавица жена, —

Значит остальным она не суждена.

Как нам быть с тобой, — мы думаем давно.

Люди мы свои — калм

ы

ки все равно,—

Так давай стоять мы будем заодно.

Что тебе приезжий тот чужак-узбек?

Дай, коня его съедим, Караджанбек, —

Досыта конины все мы поедим.

Мы тебе добра, Караджанбек, хотим!..

Караджан в ответ Кокальдашу такое слово говорит:

— Что ты так пристал к Чибару моему?

Что ты, Кокальдаш, затеял кутерьму?

Чем же Кокдонан твой плох, я не пойму.

Ты его зарежь — я косточку возьму,

Сало все тебе оставлю одному.

Я своим Чибаром, право, не горжусь:

Кокдонан твой будет слаще нам на вкус;

Я полакомиться им не откажусь.

Ты мне, брат, поверь, — я тоже ведь калмык:

Понимать в конях я сызмальства привык,

Ко всему тому я — опытный резник,

Хочешь — Кокдонана освежую вмиг!..—

В калмык

а

х сильнее вспыхивает зло.

Караджан — один, а им — пятьсот число!

Одному без друга очень тяжело.

Если б до убийства дело тут дошло,

Мужество батыра вряд ли бы спасло…

Э, вступил он в спор неравный, Караджан!

Недругами схвачен славный Караджан,

Схвачен он и связан по рукам-ногам,

Что он может сделать пятистам врагам?!

Так лежать остался связанным он там.

Калмык

и

не знают, как им поступить,—

Сразу ли прикончить, позже ли убить?

Все же не решились вовсе погубить.

Так лежал бедняга, думу думал он:

«Бедный Байчибар, попал в беду, мол, он!»

Участи батыра так и не решив,

Байчибара всей толпою окружив,

Криками его и свистом оглушив,

С головы до ног арканами обвив,

Наземь, наконец, коварно повалив,

На животном бедном злобу всю излив,

Под копыта гвозди забивать взялись —

Так, что гвозди в бабки самые впились!

Уши к голове несчастный конь прижал,

Весь от головы и до хвоста дрожал,

Ноги он своих мучителей кусал.

Бьют они его, чтоб смирно он лежал.

Мало им гвоздей — пустили в ход кинжал!

Мучили они его нещадно так,

Думали притом они злорадно так:

«Получил урок хороший Караджан,

Долго будет помнить гору Бабахан!

Если б даже он и разорвал аркан,

Нам бы на байге ничуть он не мешал, —

Далеко б Чибар его не побежал.

Пес-Караджанбек, ты все же оплошал!..»

Знак начать байгу был в это время дан, —

Громко под горою грянул барабан.

Связанным лежит и стонет Караджан.

Без него байги начнется торжество!

Бедный Байчибар — ему-то каково:

Быть во время скачки в путах каково!

Так и остался Караджан с Байчибаром на горе Бабахан. Участники байги тем временем выстроились в ряд — и по данному знаку с места сорвались — и вскачь пустились. А Караджан связанный лежал.

Брошен Караджан — его обида жжет,

Байчибар с ним рядом жалостливо ржет,

Как такой позор батыр переживет?

Кое-как он встал и напряженьем сил

Разорвал аркан, которым связан был.

Снова загорелся в нем батырский пыл,

В нем родник отваги снова забурлил.

Сам освободившись от пут, ноги коню развязал Караджан — и Байчибар встал. Коротко закрутив повод за луку седла, сел Караджан на Байчибара. Конь, однако, на месте стоял — не мог шагу ступить. «Э, зря выехал я на байгу! — подумал огорченный Караджан. — Сколько уж времени прошло, как уехали все мои соперники — как их теперь догнать? Если чей-нибудь конь вперед придет, как взгляну я в лицо другу моему — Алпамышу!»

Стал коня батыр усердней понукать,—

Конь ступить не может, — не только скакать.

Что батыру делать? Тяжко он вздохнул,

Не стерпел — коня по ляжкам он стегнул.

Тут и Байчибар не вытерпел — рванул, —

Во всю ширь тулпарьи крылья развернул:

Было в три аршина каждое крыло,

В три да с половиной каждое крыло!

Если Караджан камчой нанес удар,